— Это так? — вопросил император у мальчика.
И тот повел себя весьма однозначно. В ответ на его вопрос вжал голову в плечи еще сильней и попытался спрятаться за меня. Похоже, такое поведение ребенка, который откровенно его боялся, окончательно добило эльфа.
— Оставьте нас, — ледяным тоном бросил он женщинам и Иру, — Андрей, ты остаешься.
Тут уж даже леди императрица не рискнула перечить супругу и молча ушла вместе с остальными. Мы с Клёмой остались наедине с разгневанным императором. Малыш неосознанно потянулся ко мне, ища защиты, но дотянуться ему не дали. Снежень заметил его движение, шагнул к ребенку и неожиданно для нас обоих взял его на руки. Клёма замер в его объятьях испуганной мышкой.
— Э… — попытался вякнуть я, — не думаю, что это…
— Идем! — скомандовал император и открыл портал. Не люблю я эти их воронки, но куда было деваться? Шагнул.
Мы оказались в небольшой, по местным меркам, комнате, которая явно служила спальней ребенку. На полках были в изобилии расставлены игрушки в их халярском понимании. Назначение большинства из них от меня ускользало, но обилие ярких деталей наводила мысль именно об игрушках. Только даже мне, кто мало что понимал в местных детских играх, было очевидно, что ничем из этого не пользуются. Весело. Ну ладно Тани, она сама еще юная и неопытная. Но неужели Елинэль так и не поняла, что этому ребенку нужно совсем не это. Вещи — это только вещи. Они могут завлечь лишь того ребенка, который не испытывает недостатка в нематериальном. Например, в душевном тепле, в понимании, просто в доме, который он мог бы назвать своим.
— Ты видишь тоже, что и я? — спросил я Снежня, указав взглядом на безучастные полки с никому не нужными безделушками.
— Тебе не нравятся игрушки? — вместо ответа спросил он у мальчика и вместе с ним сел на кровать.
Я поискал глазами, куда бы приземлиться, и остановил свой выбор на кресле, которое перетащил от окна поближе к ним.
— Нравятся, — тем временем ответил мерцающий, сидя на коленях эльфа и не поднимая головы.
— Но ты в них не играешь, потому что тебе не с кем играть?
— У меня есть Лиди. Мы дружим.
— Тогда почему не играете здесь вместе?
— Играем, но не здесь.
— В покоях маршала и его семьи?
Мальчик быстро кивнул и снова замер.
— Почему?
— Там нам никто не мешает.
— А здесь, значит, мешают. Кто?
— Может, ты прекратишь запугивать ребенка? Он не твой подчиненный, которому можно приказывать, не задумываясь о его чувствах, — выдал я, не заметив, как от возмущения перешел с императором на 'ты'.
Снежень проникся. Сбавил обороты. Теперь он явственно просил, а не требовал немедленного детального ответа кто, зачем, откуда.
— Пожалуйста, давай просто поговорим. Я ведь так и не пойму, где ошибаюсь, если ты мне сам об этом не скажешь.
Мальчик явно колебался. Сидел и отчаянно кусал губы. Тогда я дал себе слово, что пытаюсь вмешаться в их отношения в последний раз. Если не получится, значит, Клёме, действительно, будет лучше вернуться в Чащу Лис. Там его смогут понять, даже если он о чем-то не скажет прямо.
— Клёма, ты сейчас делаешь выбор. Если хочешь хотя бы попытаться остаться здесь с ушастиками, попробуй открыться. Если нет, промолчи.
— Я же по сравнению с тобой тоже ушастый… в некотором роде… — пробормотал мальчик печально.
Я не знал, что ему на это сказать. Но моих слов тут уже не требовалось. Маленький мерцающий медленно поднял руки и обхватил эльфа за шею. Поднял голову, заглянул ему в глаза, предано, как щенок, и спросил:
— Можно?
Эльф так же медленно и осторожно кивнул. И тогда мальчик прижался к нему, спрятал лицо у него на груди и… всхлипнул, тихо заплакав, что-то быстро-быстро шепча. На лице императора сменилась целая гамма чувств. От растерянности, до суровой решимости. Да уж, кто бы не доставал малыша все это время, теперь ответит за все, это даже не обсуждается. Я показал Снежню большой палец, улыбнулся и вышел. Уверен, теперь этим двоим я уже без надобности. Сами разберутся.
В Чащу Лис мы все вместе попали уже глубоко за полночь. Теперь Клёма вышагивал только рядом со Снежнем. И, что интересно, даже Таниэль не позволил себя обнять, хотя со стороны мерцающей поползновения были. Мальчик на это лишь обменялся заговорщицкими взглядами с императором и взял мужчину за руку. Тот выглядел очень довольным, что не могло не радовать. Но я не мог оставить свое любопытство неудовлетворенным:
— Так кто ему мешал все это время?
— Придворные, — ледяным тоном отозвался император, — Нашли диковинку!
— И что с этими олухами теперь будет?
— Тебе лучше не знать. А теперь объясни мне, как тебя сумели втянуть в эту авантюру? Мне казалось, что тебе не особо нравится пробуждать мерцающих, и оно тебе очень дорого дается.
— А знаете, — теперь я снова вспомнил о приличиях и обращался к нему только на 'вы', — с помощью универсального секретного оружия.
— Секретного? Ты меня заинтриговал.
— Ага. Знаете, такое пестрое и хвостатым иногда бывает.
— И где он сам?
— С Камюэлем, надо думать. Он обещал отвлекать кардинала, пока мы будем вас похищать, — подал голос Ир, который и вел нас сейчас через гору к тому месту, где спали своим текучим водным сном мерцающие.
— Изящный ход. Надеюсь, они не успеют переубивать друг друга к нашему возвращению, — прокомментировал Снежень.
Вообще, перемещались мы в два этапа. Сначала сам император вывел нас из дворца и переместил куда-то на окраину столицы. Что это было за место, я в темноте толком не рассмотрел. Потом нашим перемещением занялся Ир. Он-то и перенес нас на ступенчатую гору, откуда мы отправились к фонтанам. Выбравшись из прохода в скалах, быстро перегруппировались, и теперь нас вела Таниэль, которая точно знала, где журчала фонтанчиком её младшая сестра. Пока мы с императором разбирались с Клёмой, леди Елинэль раскололась подруге, какой сюрприз ей хотят преподнести. Так что императорская фаворитка сияла, как начищенный самовар, вот только, я её радости не разделял. Не зря же еще вчера меня одолевали странные предчувствия. Не уверен, что так легко, как они все думают, смогу повторить то, что сделал для Клёмы и Лиди. Но как тут донесешь до них эту простую мысль, если они все такие окрыленные, что аж зубы сводит. Особенно, это касалось дам. Ир так вообще, похоже, разделял мои опасения, а император сначала был полностью поглощен заново приобретенным подопечным, а потом переключился на окружающий пейзаж, когда мы уже вышли к фонтанам. Как я уже отмечал, зрелище, конечно, было не для слабонервных. Меня в этот раз спасло только то, что было по-настоящему темно.
