— Я заплачу тебе сто золотых.
— Но…
— Никаких «но»! Сто золотых, ты понял? Или ничего! Пятьдесят сейчас и пятьдесят после.
— После чего? — спросил Луренат. Было видно, что он уже предвкушает получение денег.
— После того, как ты женишься на девушке, на которую я укажу.
Старик остолбенел. Челюсть у него отвисла в полном смысле слова. Через несколько секунд, с трудом вернув челюсть на место, он промямлил:
— Но я не могу жениться, твое высочество. Не потому, что не хочу. Нет, хочу получить сто золотых! Но не могу… Не могу с женой… Ты понимаешь?
— Этого от тебя и не требуется, — мягко сказал Михаил. — Просто женись. А расходы по содержанию жены я возьму на себя. Она вообще будет отдельно жить. А ты лишь женишься, и все. И деньги твои.
Луренат думал недолго.
— Я согласен, — сказал он с жадным блеском в глазах. — Ты мне сейчас прямо дашь пятьдесят золотых? И когда же будет свадьба? Надеюсь, что скоро.
— Скоро, скоро, — успокоил его принц. — Ксарр, отсчитай ему.
Тот с недовольным выражением лица достал объемистый кошель, который всегда носил с собой, и начал вынимать оттуда монеты. Было видно, что он не считает Инкит настолько значительной особой, чтобы ради нее тратить полсотни золотых.
* * *
Накануне принятия решения о выдаче Инкит замуж Михаил провел два важных разговора. Первый из них состоялся с арестованным работорговцем Мератом, а второй — с купцом Варесеном.
Работорговец Мерат был доставлен на четвертый день после взятия столицы. Стража, посланная за ним вместе с безвинно пострадавшим зеленщиком, дома никого не обнаружила. Поэтому принц распорядился устроить там засаду. Работорговец был нужен ему, чтобы узнать, куда тот обычно сбывал девушек, которых кочевники захватывали в деревне Камор.
Птичка вскоре попалась. Ведь ворота города не закрывались. Новые власти демонстрировали свое радушие и гостеприимство, делая вид, что в столице ничего особенного не происходит.
Михаил решил лично допросить такого важного пленника. Это происходило в подвале дворца, в тюрьме, доставшейся от Миэльса по наследству. На этот раз там был лишь один заключенный.
Принц спустился туда вместе с Ференом и ишибами охраны Регеном и Антеком. Он часто общался с этими ишибами и ценил их исполнительность и расторопность, даже думал в дальнейшем дать каждому из них собственное подразделение.
Работорговец Мерат, как и описывал его ишиб кочевников, был совершенно лыс и время от времени сильно заикался. На вид ему было лет тридцать пять, и непонятно, отчего он облысел в таком относительно молодом возрасте.
— Откуда ты прибыл в Парм? — спросил принц арестованного.
— И-и-из Томола, — выдохнул тот.
— Не переживай, — успокоил его собеседник. — Если будешь откровенно отвечать на вопросы, то жизнь сохранишь точно. Когда ты начал заниматься работорговлей?
— Л-лет семь уже. Когда сгорел мой трактир.
— Вот как. А с кочевниками когда встретился впервые?
— Пять лет назад. Меня привел к ним Ганнер.
Имя Ганнера тоже было знакомо Михаилу — это был второй скупщик рабов у кочевников.
— А рабов куда обычно ты переправлял?
— С-самых красивых девушек мы продавали знакомым. Остальных гнали в Кмант.
Ферен оставался спокойным — работорговец говорил чистую правду.
— Ты умеешь писать?
— Да, — ответил Мерат.
— Вот что, напиши подробно, когда и кому вы отдавали рабов, купленных у кочевников. Меня интересуют имена и адреса, по которым этих людей можно найти. Не забудь также написать, где найти Ганнера. Припоминай каждую мелочь. Чем подробнее напишешь, тем лучше для тебя. У тебя есть сутки. Понял?
Работорговец быстро закивал.
— Пусть им потом займется Комен, — сказал Михаил Ферену, но так, чтобы арестованный слышал. — Если все напишет как надо, то его можно будет отпускать. А если что-то утаит, то… Комен придумает, что с ним сделать.
Когда он покинул подвал и вошел в свой кабинет для приема посетителей, то привычно бросил взгляд в окно. Там, над южной башней, висело в воздухе пять железных шаров. Провинившиеся ишибы исправно выполняли свою работу. Ему их было немного жаль. Ведь это очень непростое дело даже для ишиба: спать часа четыре в сутки, а потом работать, работать и еще раз работать. Но какой был у него выбор? Оставалось надеяться, что он скоро схватит Миэльса, и кошмар ишибов закончится.
— Твое высочество, к тебе пришел какой-то купец, — доложил Антек. — Говорит, что ты велел ему придти.
— А, припоминаю. Это наш бывший заключенный. Зови-ка его сюда.
Купец Варесен важно вошел в приемную принца. Теперь у него был совсем другой вид. Его борода была тщательно подстрижена и уложена. А толстое брюшко придавало ему солидности.
— Приветствую тебя, купец, — радушно сказал Михаил.
— Здравствуй, твое высочество, — поклонился тот.
— У меня очень мало времени, поэтому я сразу перейду к делу. Или у тебя есть какие-то вопросы или пожелания?
— Нет, твое высочество, разве что хотелось бы вернуть свой товар и деньги…
— К сожалению, насчет товара ничего обнадеживающего сказать не могу. Он исчез. Вот когда я поймаю этого мошенника Рауна, тогда мы узнаем, что случилось с твоим товаром. А насчет денег… как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.
Купец слегка подался вперед, всем своим видом показывая, что он — весь внимание. Естественно, потеря товара огорчила его, но он был торговым человеком. А в торговле случалось всякое. К тому же то, что принц заговорил о деньгах, купец счел хорошим знаком.
— Как ты относишься к торговле амулетами?
— Это хорошее дело, если продают редкие амулеты Если же секрет изготовления амулета знает каждый ишиб, то и цена ему невысока.
— Кое-кто из моего окружения умеет изготавливать разные амулеты. А казне очень нужны деньги. Ты понимаешь?
— Понимаю, — произнес купец. — А какие у твоего высочества есть амулеты?
— Какие захочешь, такие и будут. Любые двухфункциональные. Напряги воображение, скажи мне, и эти амулеты появятся.
— Абсолютно любые? — не совсем поверив, уточнил купец.
— Абсолютно любые двухфункциональные амулеты, — подтвердил Михаил.
— Но это же — золотое дно! — мигом возбудившись, воскликнул Варесен.
— Рад, что ты так думаешь, — спокойно сказал принц. — За какой процент ты согласен работать?
— Торговать ими?
— Да.
— А сколько их будет?
— Ты все еще не понял, — заметил Михаил. — Их будет столько, сколько тебе надо. И они будут такие, какие тебе надо.
Варесен замолчал. Он с шумом вдыхал и выдыхал воздух. Перспективы открывались самые радужные.
