Сенедра, разумеется, лучилась счастьем. Выразив лишь мимолетное недовольство по поводу избранного мужем имени для дочки, она быстро смягчилась. Как истинная дриада она тяготела к именам, начинающимся на традиционное «Кс», и вот, некоторое время усиленно размышляя, похоже, нашла решение проблемы. Гарион был совершенно уверен, что королева умудрилась всунуть это «Кс» между букв имени Белдаран и теперь мысленно станет звать дочь только так. Но Гарион предпочел этим не интересоваться…
Королева Ривы была молода, крепка здоровьем и быстро восстановила силы. Правда, она оставалась в постели несколько дней, но в основном ради того, чтобы дать возможность местной знати и зарубежным послам посетить королевскую опочивальню, выразить почтение миниатюрной королеве и восхититься еще более миниатюрной принцессой.
Через несколько дней Полидра вновь явилась в опочивальню к Гариону.
— Похоже, здесь дела мои благополучно завершены, — сказала она. — Поскольку в помощи моей более нет нужды, пора нам отправляться в Вейл. Полгаре вот-вот рожать, ты знаешь.
Гарион кивнул.
— Я попросил Грелдика нас подождать. Он доставит нас в Сендарию быстрее любого другого капитана.
— Этот человек в высшей степени ненадежен…
— То же говорила и Полгара. И все же это непревзойденный моряк — лучшего не сыскать во всем свете. Я тотчас прикажу погрузить на борт лошадей.
— Нет, — коротко возразила Полидра. — Мы очень спешим, Гарион. Лошади нам только помешают.
— Ты… ты хочешь сказать, что мы пустимся бежать от побережья Сендарии до самого Вейла? — изумился Гарион.
— Ну, это не так уж и далеко, — улыбнулась она.
— А как же быть с провизией?
Бабушка лишь поглядела на него насмешливо, и Гарион тотчас же почувствовал себя круглым идиотом.
Прощание Гариона с семейством было трогательным, но кратким.
— Одевайся потеплее, — заботливо увещевала мужа Сенедра. — На дворе ведь зима…
Гарион предпочел не посвящать ее в детали своего предстоящего путешествия.
— Чуть не забыла. — Королева вручила мужу свернутый листок пергамента, — Это для тетушки Пол.
Гарион взглянул на листок — это оказался очень милый цветной акварельный портрет королевы с новорожденной дочерью на руках.
— Правда, красиво? — спросила Сенедра.
— Очень, — согласился он.
— Лучше тебе не мешкать, — сказала вдруг Сенедра. — Еще немного — и я вовсе не отпущу тебя!
— Не простудись, Сенедра, — улыбнулся Гарион в ответ. — И присматривай хорошенько за детишками.
— Естественно. А знаете, я люблю вас, ваше величество.
— И я вас, ваше величество.
Гарион нежно поцеловал жену, сына и дочурку и тихонько вышел из комнаты.
Море штормило, но неисправимому сорвиголове Грелдику до этого, казалось, и дела не было — его латаный-перелатаный корабль летел быстрее ветра по бурному морю. Грелдик при жутком ветре приказал поднять столько парусов, что любой мало-мальски здравомыслящий капитан мира, завидев эту картину, рухнул бы в обморок — и всего через два дня они достигли побережья Сендарии.
— Нам сгодится любой пустынный берег, Грелдик, — сказал капитану Гарион. — Мы очень торопимся, а если остановимся в Сендаре, то Фулрах и Лейла замучают нас поздравлениями и банкетами в нашу честь.
— А каким образом вы намереваетесь добираться до Вейла? — прищурился капитан.
— Ну… есть способы, — уклончиво ответил Гарион.
— Снова эти ваши штучки? — недовольно проворчал капитан.
Гарион молча развел руками.
— Но это же противно природе!
— Что поделаешь, я родом из странного семейства…
И Грелдик, недовольно бурча что-то себе под нос, приказал подойти к пустынному берегу, поросшему ржавой просоленной травой.
— Это вам сгодится? — спросил он.
— Лучше не придумаешь, — ответил Гарион.
Потом Гарион и Полидра долго стояли на берегу, дожидаясь, пока корабль Грелдика отойдет достаточно далеко от берега, — полы их плащей хлопали на ветру, словно крылья.
— Думаю, можно начинать, — сказал Гарион, половчее прилаживая за спиной свой Ривский меч.
— Не пойму, зачем ты потащил с собой эту штуку, — пожала плечами Полидра.
— Шар хочет поглядеть на ребеночка Полгары.
— Пожалуй, большей дикости я за всю жизнь не слыхивала! Ну, в путь?
Очертания их фигур замерцали, расплылись — и вот уже два волка бесшумно и стремительно мчались прочь от берега.
До Вейла они добрались всего за неделю. Изредка охотились и еще реже отдыхали. За эту неделю Гарион узнал про волчьи повадки много больше, чем за всю жизнь. Разумеется, Белгарат успел его многому научить, но старый волшебник вкусил волчьей жизни, уже будучи взрослым, Полидра же была знакома со звериным житьем с младых ногтей.
И вот однажды вечером они взбежали на вершину холма и увидели внизу маленькую усадьбу — ограда почти утонула в снегу, на крыше дома образовался огромный сугроб, но в окнах мерцал теплый гостеприимный свет.
— Мы успели? — спросил Гарион у волчицы с янтарными глазами.
— Да, — ответила Полидра. — Сестра рада, что мы мудро пренебрегли четвероногими, на которых разъезжают двуногие. Однако время близится. Давай спустимся и поглядим, как тут дела.
И они потрусили вниз по склону сквозь метель, а возле самых ворот приняли человеческое обличье.
В доме царило приятное тепло. Полгара, неловко передвигаясь, накрывала на стол, Белгарат сидел у огня, а Дарник невозмутимо чинил конскую упряжь.
— Я сберегла кое-что вам на ужин, — сказала, поворачиваясь к вошедшим, Полгара. — Мы уже отужинали.
— Так ты знала, что мы нынче появимся? — Гарион от изумления раскрыл рот.
— Конечно, дорогой. Мы с матушкой все время поддерживаем связь. Как поживает Сенедра?
— Они с Белдаран чувствуют себя прекрасно, — буднично произнес Гарион.
Полгара столько раз удивляла его, что Гарион чувствовал себя вправе хоть разок отыграться.
Полгара чуть не уронила тарелку, и ее изумительные голубые глаза широко раскрылись.
— О Гарион! — воскликнула она, бросаясь ему на шею.
— Тебе нравится это имя? Ну хоть чуточку, а?
— Больше, чем ты можешь себе вообразить!
— Как самочувствие, Пол? — спросила Полидра, снимая мокрый плащ.
— Думаю, великолепно, — улыбнулась Полгара. — Знаешь, мама, я все знаю про беременность, но вот сама испытываю это впервые в жизни. У меня такое впечатление, что младенцы только и делают, что толкаются, правда? Всего несколько минут назад мой ударил ножкой — и почему-то сразу в нескольких местах.
— Ах, так он еще и дерется? — подал голос Дарник.
— Он? — улыбнулась Полгара.
