Приоткрыв дверцу „жигуленка“, Глеб обернулся к Такэру:
— Иди прямо к брату. И не удивляйся ничему.
Такэру кивнул, и они вышли из машины.
Из „опеля“ тут же выскочили четверо в штатском и двинулись наперерез Глебу. Впереди на кривых ножках семенил сам генерал Святов, и отвислые его щеки трепыхались при ходьбе. За ним пружинистым шагом поспешали два крепких молодца — очевидно, группа захвата. И замыкал процессию полковник Рюмин, гладко выбритый, подтянутый и прямой как трость. Генерал Святов опережал подчиненных метра на полтора и в охотничьем азарте все время наддавал.
Глеб и Такэру спокойно шли к посольству. Сато, брат Такэру, двинулся им навстречу. Четверо с Лубянки успели вклиниться меж ними.
— Грин Глеб Михайлович? — произнес генерал, заступая Глебу дорогу. Его бульдожьи щеки ходили ходуном.
Тем временем два молодых офицера встали у Глеба по бокам, а полковник Рюмин блокировал его со спины.
Оттесненный в сторонку Такэру невозмутимо взирал на происходящее. Сато бросил на него удивленный взгляд, но юноша едва заметно качнул головой. Сато остановился и также стал наблюдать.
Фиолетовые глаза Глеба, казалось, вспыхнули изнутри. Глядя в зрачки генерала, он ответил:
— Да, это я.
Генерал на мгновение застыл. Затем распахнул вдруг пальто, выхватил автомат и заорал дурным голосом:
— Молись, сука! Щас положу тебя вместе с твоими косоглазыми!
Далее счет пошел на секунды.
Сато Абэ остолбенел от неожиданности. По-русски он не понимал, но автомат в руках генерала в переводчике не нуждался.
Такэру весь текст, разумеется, понял. Но доверие его к сэнсею было столь велико, что он сохранял полное хладнокровие.
У офицеров группы захвата челюсти отвисли, можно сказать, до пупа.
Полковник Рюмин, хоть и готов был к „сюрпризу“, однако тоже находился в обалдении.
Глеб продолжал смотреть в зрачки генерала.
— Кто вы такой? — произнес он вежливо. — И почему угрожаете мне оружием?
Лицо генерала побагровело.
— Щас, б…, узнаешь, кто я! — взревел он и пальнул в воздух из автомата. Пальто его распахнулось и… матерь Божья! Генерал весь был увешан гранатами. — Всех твоих япошек замочу! — орал он, паля из автомата по окружности. — А посольство их взорву на хер!
— Товарищ генерал… Владимир Григорьевич… — залопотал один из молодых чекистов. Прикладом автомата генерал ударил его в живот.
— Помогите же кто-нибудь! — закричал Глеб, глядя на полковника Рюмина.
— Я те помогу, азиатский прихвостень! — Генерал выпустил очередь над самой головой Глеба.
Сато и Такэру бросились ничком на асфальт. Вооруженная охрана посольства бежала к воротам.
Офицеры, стоящие по бокам Глеба, похоже, готовы были по-детски расплакаться.
Полковник Рюмин пришел наконец в себя. Боковым ударом в челюсть он свалил генерала с ног. Автомат выпал из рук шефа, и Борис Викторович проворно его подобрал. На губах генерала меж тем выступила пена. С воплем „Всех замочу!“ он встал на четвереньки и укусил за икру того же оперативника, которому только что заехал прикладом в живот. Оперативник буквально взвыл: укус начальства, очевидно, оказался весьма болезненным.
— Гена, давай! — рявкнул полковник Рюмин и вместе со вторым оперативником бросился на пытающегося встать шефа.
Тут и охрана посольства подоспела.
— Все на землю! Руки за голову! — скомандовал русский богатырь в камуфляже.
Японские офицеры также присутствовали и что-то выкрикивали по-своему. Лёжа на брыкающемся генерале, полковник Рюмин предъявил „корочки“ ФСБ и произнес по-английски:
— Служба безопасности. Прошу сохранять спокойствие: инцидент улажен.
Лица окружающих японцев выразили облегчение.
Сато и Такэру, поднявшись с асфальта, пошли навстречу друг другу.
Русский богатырь в камуфляже сплюнул жвачку себе под ноги.
— Мне вообще-то по чайнику, что ты из ФСБ, — заявил он презрительно. Однако отступил и не возникал больше.
Из здания посольства в пальто, накинутом на плечи, к месту происшествия спешил пожилой безукоризненно одетый японец. Очевидно, это был чиновник рангом не ниже советника. На скуластом его лице читалась решимость защитить суверенность своих территорий от любых посягательств.
Тем временем взбесившегося генерала Святова удалось избавить от взрывчатки и сковать наручниками, предназначенными Глебу. Генерал продолжал изрыгать угрозы вперемежку с матерщиной. Укушенный им оперативник вызвал „скорую“.
Полковник Рюмин в сторонке негромко выяснял отношения с чиновником японского посольства и начальником охраны. Они вполне миролюбиво говорили по-английски. Приблизившись к ним, Глеб покашлял, чтобы привлечь к себе внимание.
— Так я пойду? Свидетели вам небось ни к чему?
Японцы переглянулись и вопросительно воззрились на полковника ФСБ.
— Идите, и советую не трепать языком, — небрежно отмахнулся Борис Викторович. Но взгляд его, брошенный на Глеба, выражал восхищение пополам с ужасом.
Направляясь к своему „жигуленку“, Глеб помахал рукой Сато и Такэру.
Сато проговорил по-японски:
— Спецслужбам теперь не до вас, мистер Грин, не так ли?
Глеб с усмешкой пожал плечами. Сато показал ему большой палец, а Такэру хихикнул:
— Сколько было шуму!
— Какой-то сумасшедший террорист, — по-японски отозвался Глеб. — Кстати, господин Абэ… Не могли бы вы упомянуть среди своих друзей в посольстве, кому они обязаны своим спасением от этого налета?
Уголки губ Сато чуть заметно приподнялись.
— Да, и кому же?
— Полковнику ФСБ Рюмину. Если б не он, страшно представить, что здесь творилось бы.
Сато поклонился:
— Проинформирую об этом кого следует. Благодарность наша безгранична.
Глеб поклонился в ответ, сел в машину и уехал. Задумчиво глядя ему вслед, Сато проговорил:
— Вижу, сила его велика.
— Знал бы ты, насколько она велика, — с гордостью произнес Такэру.
Сато с грустью взглянул на брата.
— Главный принцип самурая, — сказал он, — хочешь одолеть врага, готовься к смерти. А ты, Такэру, даже к поражению не готов.
Младший брат возразил с улыбкой:
— Главный принцип самурая, Сато-сан, сначала побеждай, потом сражайся. Победа у меня здесь, — Такэру коснулся пальцем своего лба, — а смерть врага я приму без подготовки.
Пряча улыбку, Сато отвернулся и спросил.
— Где ты провел ночь, негодник?
Младший брат вздохнул:
— Пилить будешь, как Илью жена?
Сато озадаченно обернулся. Красный от смущения Такэру стоял, уперев взгляд в землю.
