Винн просмотрела стих снова. Ее глаза уловили слова, которые использовал иль'Шанк. Они должны были быть свободными существительными. Среди них были пять, которые заставили ее вспомнить лекцию домина на семинаре, который она подслушала:
«Каждый из Элементов был представлен тремя путями, согласно трем Аспектам Существования. Дух был также известен как Сущность и…»
Дерево… Пламя… Ветер… Волна… Гора…
Было пять мест, на которые намекали в отношении Элементов, но четвертое продолжало занимать ее голову.
«Глотающий Волны»… как шар, притягивающий капающую воду пещеры.
Она присоединила физические Аспекты в стихотворении к их соответствующим умственным… интеллектуальным условиям Элементов.
Дух… Огонь… Воздух… Вода… Земля…
Винн почувствовала волну топящей усталости, когда снова посмотрела на первые строки…
«…скрыть в пяти углах Якоря Существования, которое когда-то жило среди Пустоты»
Это не было просто местами назначения, и она поняла, почему Дети разделились.
Винн упала на край кровати рядом с Тенью и заплакала.
Чейн встал на колени перед ней, его бледное лицо заполонило беспокойство. Он коснулся ее рук, все еще держащих пергамент.
— Что случилось? — спросил он.
Она не могла вынести этого бремени. Слишком много.
— Пять… не один, — слабо ответила она. — Не только места назначения… есть пять шаров.
Чейн наморщил лоб. Бережно вытащил пергамент из её ослабевших пальцев и поднёс к глазам. Его взгляд метался из стороны в сторону, пока он читал.
— Зачем они? — спросил он наконец.
Винн медленно покачала головой и даже не смогла ничего предположить. Шары должны быть чем-то, чего Древний Враг когда-то жаждал, возможно, создал для некоторой цели во время Великой Войны или перед ней. Единственная строчка, которая имела какой-то смысл, была последней, его отсылка в окончании имела специфичное значение.
«В глубинах Горы ниже места песни лорда.»
Иль'Шанк указал письменное древнее слово суманского для обозначения «места» и нашел, что это было написано с орфографическими ошибками с удвоенным согласным окончанием — как в «ситт». А «песней лорда» было старое суманское племенное песнопение для лидера, но слово было использовано по-другому в контексте, не так, как оно должно было быть написано. Это говорило о названии потерянного места.
В глубинах Горы ниже… Балаал-Ситта.
Другая нить, другая цепь потянула Винн к тому месту, где предательство Таллухирага унесло неисчислимые жизни. Ниже давно потерянного ситта спрятали другой шар, тот «В глубинах Горы»… Земли.
Тень привстала, рыча. Винн устало подняла руку, чтобы успокоить собаку.
Камень стены около двери начал выпирать.
— Чейн!
Она попыталась дотянуться с кровати до посоха в углу, в голове у неё крутилась только одна мысль: «Это не может быть правдой… этого не может быть…»
Сформировалась черная фигура, и Чейн отпихнул ее назад к изголовью кровати. Он выдернул из ножен свой сломанный меч, а Тень спрыгнула на пол, кружась напротив пришедшего.
Винн прижалась к боку Чейна, готовая кинуться к посоху, но остановилась, уставившись… явно не на призрака.
У стены, глядя на них исподлобья, стоял Красная Руда.
Облачённый в темный плащ и простую черную кольчугу без чешуек со стальными наконечниками, он всё еще держал при себе два широких боевых кинжала, пристёгнутых спереди к его поясу.
Винн собиралась приказать ему уйти и поднять тревогу, но ее внимание привлекло то, что он держал в каждой руке.
Один меч был более длинным, более узким в лезвии, в то время как другой был короток и широк, более подходящим для него самого. У обоих был ясный серый блеск самой прекрасной гномской стали. Винн поняла, где она видела их — в комнате штамповочного пресса Щепки.
— Зачем ты пришёл? — тихо прорычал Чейн.
Он напрягся, поднимая его обломанное лезвие, поскольку гном держал более длинный меч. Красная руда протянул вперёд руку, раскрыв ладонь.
Меч лязгнул у ног Чейна.
— Что это значит? — потребовал парень.
— Мой обмен! — прорычал Красная Руда, смотря на Винн. — Я знаю, куда вы пойдёте, и я иду с вами!
Винн в немой тишине прошлась по комнате. Так или иначе, он знал то, что она сделает потом. Она собиралась найти Балаал-Ситт. И этот служитель худшего из предателей намеревался следовать за ней к костям своего проклятого предка.
Винн просто стояла, смотря в твёрдые чёрные радужки Красной Руды.
Темнота… Сознание… Дремота…
Эти понятия пришли, сменяя друг друга.
Сау'илахку захотелось завопить от ужаса, который поглотил его в момент второй смерти.
Итак, почему же тогда он всё ещё способен размышлять о чём-то?
Более чем тысяча лет прошла с его первой смерти, эти мучения научили его. Он навсегда остался без плоти — без красоты. На мгновение это воспоминание вырвало кусочек облегчения среди его хаотичных мыслей.
«Смерть — это не наказание… довольно.»
Страхи Сау'илахка всколыхнулись, поскольку он почувствовал присутствие Возлюбленного.
«Это — освобождение… Это — свобода.»
Он обнаружил себя стоящим посреди ночной пустыни. Неисчислимые звезды вспыхнули на ясном черном небе. Он прикрыл глаза, будто каждая сияющая точка светила только на него.
Он увидел свои руки.
Больше не обернутые в черную ткань, они были реальными и загорелыми, как при жизни. Но это не было реальностью. Всё это только для того, чтобы помучить его.
«Почему должен нахальный слуга, мой священник, получить свободу так легко… когда его Бог остается первым рабом среди всех?»
Сау'илахк увидел, как падают звёзды.
Они ударились о темные дюны, и он закружился под чьим-то управлением, но они были всюду вокруг него. Большие насыпи песка двинулись, становясь чернее и отражая свет звёзд вспышками, подобными булавочным уколам… как блики, отраженные от черной чешуи. Чёрные кольца Возлюбленного бесконечно закружились вокруг него, иногда перекрывая друг друга.
Сау'илахк потерпел неудачу в задании, данном ему. Он не повиновался предупреждению. И ещё больше врагов его Бога узнало о его существовании. Но конечно его почти смерть стерла это нарушение. Конечно, этого было достаточно для милосердия, если его Бог спас его.
«Пощады, мой Возлюбленный! — выкрикнул он, вспоминая о голосе, который он обратил к нему с просьбой тысячу лет назад. — Прости… я умоляю тебя!»
Стена извивающихся колец сомкнулась над ним, и он услышал шелест, похожий на движение песка.
