Кое-кто из деревенских, к примеру кузнец со своей одноглазой женой, заявил даже, что чужестранка все раны нанесла себе сама. Она сама побила себя дубиной и наставила синяков, доказывали они, чтобы получить вознаграждение и сбежать из деревни, пока тварь снова не явилась, разоблачая обман. Эта пришлая с юга, говорили они, принимает их за недоумков. Она надеется забрать золото и смыться, сделав их еще беднее и снова оставив один на один с троллем.
Старейшины Инверго поговорили с чужестранкой и сообщили ей обо всех сомнениях еще тогда, когда женщине промывали и перевязывали раны. Они пришли к решению, как уладить дело. И решение показалось справедливым, по крайней мере им самим.
— Принеси нам его тело, — сказали они чужестранке. — Предъяви нам неопровержимые доказательства совершенного тобою подвига, и мы с радостью проследим, чтобы ты получила вознаграждение, обещанное тому, кто уничтожит тролля. И монеты, и лошадей, и мамонтовые шкуры, ибо с нашей стороны это было не пустое обещание. Мы вовсе не хотим, чтобы нас считали лжецами. Однако мы также не хотим, чтобы нас дурачили самозваные герои.
Но ведь, возражала она, тело унесло прочь сильным течением. Она искала в мутных глубинах, однако без толку, и ей пришлось вернуться в деревню с пустыми руками, и только шрамы, полученные в долгом и трудном бою, служат доказательством ее победы над чудовищем.
Старейшины остались при своем убеждении, они повторили требование и оставили чужеземку размышлять над задачей.
И вот она, вся в бинтах, без гроша в кармане, ославленная то ли дурой, то ли мошенницей, сидела в полуразвалившейся, пораженной грибком лачуге, считавшейся в Инверго трактиром, и безнадежно смотрела, как горит торф в очаге. Воительница была пьяна от меда и овсяного пива, которым поили ее любопытные жители деревни в надежде разговорить, поэтому снова и снова пересказывала историю о том, как именно победила демона. Деревенские приходили, слушали, покупали ей выпивку, как будто бы веря рассказу, хотя было ясно, что никто из них не верит.
— Найти злобного демона было нетрудно, — удрученно бормотала чужестранка, переводя взгляд с огня на полупустой стакан, а со стакана — на недоверчивые лица слушателей. — На дне залива есть подводная скала. Там-то тролль и устроил себе жилье, огромный дом из костей китов и других морских животных. Откуда бы иначе я узнала такие подробности? — спросила она, но, поскольку никто не высказывал никаких догадок, она продолжала, еще более удрученно: — Так вот, с наступлением темноты я затаилась на берегу и увидела, как ваш монстр топает, зажав под мышками овцу и ягненка, и я проследила за ним до моря. Он шел не скрываясь, не обращая на меня внимания, и тогда я нырнула вслед за ним и поплыла вниз, все ниже и ниже, пробираясь сквозь заросли водорослей, между стволами затонувших деревьев и мачтами кораблей, которые нашли свой…
— А как это тебе удалось настолько задержать дыхание? — спросил один мужчина, недоверчиво подняв бровь.
— И как ты не закоченела насмерть? — спросила женщина, у которой на коленях сидела жирная гусыня. — Вода ужасно холодная, особенно…
— Может, кто-нибудь из вас знает всю историю лучше меня? — прорычала чужеземка и, когда никто не выказал желания рассказать вместо нее, продолжила: — Так вот, как я уже сказала, тролль живет на дне залива, в доме из костей, именно туда он и направился с овцой и ягненком, которых предварительно зарезал. Я взялась за оружие. — И здесь она, чтобы произвести впечатление, быстро выхватила из ножен кинжал.
Железный клинок тускло заблестел в свете очага. Гусыня принялась испуганно гоготать и хлопать крыльями.
— И все равно я не понимаю, как ты умудрилась настолько задержать дыхание, — сказал мужчина громко, пытаясь перекричать испуганную гусыню. — Не говоря уже о темноте. Как ты сумела хоть что-то разглядеть ночью в нашем илистом заливе?
Чужестранка покачала головой и возмущенно фыркнула. Ее лицо было наполовину скрыто спутанными черными волосами, которые спускались едва ли не до грязного пола таверны. Она убрала кинжал в ножны и заявила публике, что не скажет больше ни слова, если они и дальше будут перебивать ее и засыпать вопросами. Снова она взялась за стакан, и женщина с гусыней кивнула девушке за стойкой, подавая знак повторить заказ.
— Я нашла тролля в его берлоге, — продолжала чужеземка, — он обжирался кишками убитой овцы. Стены его логова светились изнутри, и, надо сказать, светились довольно ярко, отчего все дно заливало призрачным бледным светом.
— Что ж, звучит чертовски убедительно. — Женщина с гусыней нахмурилась, пока трактирщица заново наполняла стакан рассказчицы.
— Иногда фортуна поворачивается к нам лицом, — проговорила чужеземка и сделала слишком большой глоток овсяного пива. Она рыгнула, а затем продолжила: — Я немного понаблюдала за троллем, минуту или две, в надежде разглядеть уязвимое место в его чешуйчатой, бородавчатой шкуре. Но враг заметил меня и сейчас же набросился, позабыв о своем обеде. Он кинулся ко мне, разинув пасть, полную длинных клыков, длиннее даже, чем бивни у моржа-секача.
— Неужели такие длинные? — поинтересовалась хозяйка гусыни, поглаживая птицу по голове.
— Скорее всего, даже длиннее, — заверила ее чужеземка. — В следующий миг он уже наседал на меня, сплошной ураган из зубов и когтей, так что мне сложно вспомнить все подробности. Как я уже сказала, тролль накинулся на меня и прижал к грязному полу своего проклятого логова, навалившись всей тушей. Мне казалось, он расплющит меня в лепешку, раздавит голову и грудь и уже через минуту я окажусь среди выбеленных скелетов, какие валялись повсюду. То, что там было полно человеческих костей, я запомнила. Тролль разрывал когтями доспехи, рвал кожу, и уже скоро моя кровь смешалась с кровью овцы и ягненка. В тот миг я едва не пришла в отчаяние и честно признаюсь в этом, не испытывая ни малейшего стыда.
— То место про свет, — настаивала женщина с гусыней, — все-таки чертовски убедительно.
Чужеземка вздохнула и мрачно уставилась в огонь.
Именно так жители Инверго и чужестранка, которая утверждала, будто оказала им большую услугу, провели последние три дня и три ночи. Любопытные приходили в трактир, чтобы послушать рассказ, и уходили, полные недоверия. Воительница просто засыпала, растянувшись на грязной подстилке у очага, когда выпивка брала над ней верх, — по крайней мере, этого маленького утешения чужестранку никто не собирался лишать.
Однако ближе к полудню четвертого дня изрезанное тело тролля всплыло во время отлива неподалеку от деревни. Сборщик устриц с тремя сыновьями как раз обходил обнажившийся морской берег в том месте, где залив переходит в открытое море, он-то и наткнулся на труп тролля. Еще не наступил полдень, как из деревни вышел отряд, возглавляемый полицейским, — требовалось забрать тело и доставить в Инверго, чтобы все увидели останки своими глазами. Потребовалось семь сильных мужчин, чтобы взвалить тело на носилки (на которых обычно переносили куски китовых туш), а через болото и заросли его волокла упряжка из шести волов! Почти весь день ушел на то, чтобы преодолеть одну-единственную лигу. Грязь была глубокая и проваливалась под ногами, животные путались в упряжи, из ноздрей у них шла пена. Один вол пал от изнеможения незадолго до того, как тяжеленный груз наконец-то был ввезен в деревенские ворота и без лишних церемоний сброшен на плиты главной площади.
