И если Харамис не совершит чуда, всем им, прячущимся в кладовой, скоро придется выбирать между капитуляцией и медленной смертью от голода и жажды.
Они уселись и стали ждать. Кадия устроилась возле двери с обнаженным для схватки мечом, а остальные, закутавшись в тяжелые праздничные одежды королей, чтобы немного согреться, сгрудились поплотнее друг к другу.
— Не могу выразить, как я благодарна тебе за то, что ты вернула мне Ники, — сказала Анигель Кадии. — В эти ужасные минуты единственное утешение — знать, что хотя бы двое детей спасены.
— Этот дурак Толо тоже наверняка в безопасности, — с отвращением проговорила принцесса Джениль.
— Не будем говорить о нем со злобой, — энергично возразила королева, но глаза ее внезапно затуманились при мысли о младшем сыне. — Толо слишком мал, чтобы понять, какой ужасный поступок он совершил. Если он вернется ко мне, я прижму его к сердцу и от всей души прощу. И вы должны сделать то же самое.
— Он даже не будет наказан? — Ники был возмущен.
— Нет, — сказала королева. Наследный принц что-то забубнил, а принцесса Джениль начала возражать ему, говоря с сочувствием о жалкой судьбе, которая ожидает Толо, оказавшегося в лапах отвратительного колдуна. Дети пререкались до тех пор, пока Имму не приказала им замолчать и подумать о более приятных вещах.
— О каких еще приятных вещах? — спросила маленькая принцесса. — Ничего хорошего уже не будет.
— Конечно, будет! — заворчала Имму. — Глупышка!
— Пираты схватят нас, и мне… все-таки придется выйти замуж за горбатого карлика!
— Нет, милая, не бойся. Пока еще есть надежда. Все не так плохо, как кажется. Ах, когда мы сражались за рувендскую крепость, все было гораздо хуже! Тогда положение было совсем безнадежным. И все-таки мы победили, и в Рувенде впервые после ледникового периода зацвели Черные Триллиумы.
— Я помню. — Королева Анигель пыталась улыбнуться. Но упоминание о Леднике заставило ее задрожать.
— Да, такой грандиозной битвы Рувенда никогда не видела, — произнесла Кадия. — Другой такой битвы не помнит весь мир. В ней сражались и люди, и народ, и скритеки, и злые колдовские силы, и добрые… даже Три Луны содрогались от этой битвы.
— Но Три Лепестка Живого Триллиума принесли победу, — сказала Имму принцу и принцессе. — Ваша мама, и тетя Кадия, и тетя Харамис выиграли сражение и победили в войне, несмотря на то что положение казалось безвыходным.
— Расскажи нам опять всю историю с самого начала, — попросила Джениль, плотнее закутываясь в королевскую мантию.
Имму так и сделала. Она рассказала о том, как Великая Волшебница Бина, появившаяся именно в то время, когда рождались три принцессы, помогла родам окончиться благополучно, как девушки росли, как отправились на поиски своего призвания и как нашли волшебные талисманы.
Старая Имму уже переходила к рассказу о спасении Рувенды, как вдруг дверь кладовой открылась, и вошла Великая Волшебница Харамис. — Сестры… пойдемте со мной.
Кадия вскочила на ноги, ее лицо просияло.
— Ари? Хорошие новости?
— Опусти свой меч, Кадия. Для битвы, которая нам предстоит, тебе понадобится другое оружие.
Великая Волшебница была бледна, как синдона. Ее закутанная в накидку фигура излучала радужное сияние. Воздух вокруг нее подрагивал. Она выглядела непривычно, в ней было что-то пугающее.
Королева Анигель испуганно вскрикнула.
— Значит, мы не выиграли сражение?
— Пиратская армия со всех ног несется к пристани, — сказала Харамис. — Король Антар со своими людьми преследует беглецов. Ледавардис, король Рэктама, пленен и находится под охраной лорда Пенапата и его рыцарей…
Ники и Джен закричали от радости.
— …но сражение еще не закончилось. Остается Орогастус. Я вызвала синдон, и они атакуют его. Но он успешно расправляется с ними, уничтожая одну за другой. Пришло время и нам сразиться с ним. Пойдемте со мной! Амулеты будут вашим единственным оружием.
Кадия отстегнула перевязь с мечом. Королева поспешно скинула с себя тяжелую меховую мантию. Они побежали через пустой тронный зал, миновали приемную и выскочили в холл, из которого вниз вела широкая мраморная лестница.
— О, великий Боже! — вздохнула королева.
Кадия утратила дар речи — такая странная и ужасная картина открылась их взору. Огромное помещение в сто двадцать элсов в длину и почти столько же в ширину было заполнено дымом. Среди старинных знамен, висящих на стенах, тускло горели светильники. Повсюду были нагромождены мертвые тела, а между ними, подобно упавшим с невидимого дерева белым фруктам, перепачканным чем-то красным, валялись сотни человеческих черепов.
В западной части вестибюля, недалеко от парадной лестницы, ежеминутно вспыхивал ослепительный свет и раздавались взрывы. Кадия и Анигель видели стоящие плечом к плечу высокие призрачные фигуры синдон. Их было сто, а может, и меньше. Колдун явно находился среди них, хотя его не было видно.
Харамис подняла талисман, в центре которого мерцал янтарный цветок.
— Встаньте поближе ко мне, — приказала она сестрам. — Возьмите в руки Черные Триллиумы. Забудьте о страхе, о безнадежности, об унынии — обо всем, что когда-то омрачало нашу любовь. Целиком отдайтесь друг другу и мне. Верьте… и делайте то, что я покажу.
Кадия и Анигель встали по обе стороны от Харамис в самом центре лестничного проема. Мрак и дым внезапно растаяли, и огромное помещение стало наполняться слабым светом. Они отчетливо увидели Орогастуса. Он был одет в звездный наряд, а в руке сжимал Трехвекий Горящий Глаз, держась за тупое темное лезвие. Он так крепко стиснул его, что лезвие вонзилось в его плоть, и по рукам струилась кровь. Веки на рукоятке талисмана были приоткрыты, три сверкающих глаза испускали лучи — зеленый, золотой и белый, и каждый пульсирующий пучок света уничтожал одну из синдон, которая с оглушительным треском исчезала в ослепительной вспышке.
Весь пол вокруг колдуна был покрыт обломками статуй. Оставшиеся синдоны стояли, образовав вокруг Орогастуса кольцо в три ряда. Они не двигались и казались беспомощными. Каждая держала в вытянутых вперед руках золотой череп. Колдун бешено крутился во все стороны, взрывая их одну за другой.
Королева и Большеглазая Дама внезапно почувствовали, что плывут, хотя знали наверняка, что продолжают стоять на твердой широкой ступени лестницы. Они нависли над Орогастусом вместе с Харамис и смотрели на него сверху.
Он поднял голову и увидел их. Его полускрытое маской лицо было окаймлено множеством лучей звезды. Губы разомкнулись, и он выкрикнул одно-единственное слово:
