Шуту хотелось бы остаться здесь подольше, но он предвидел, что судьба не даст ему такого шанса. Чувствовал, как неведомые силы сводят воедино множественные нити его бытия, собираясь завязать большой узел, с которым закончится все, что он знал прежде. Грядущие перемены были так зримы, что Шут мог даже не думать о них — он просто ощущал каждой частицей своего существа, как стремительно утекают последние дни той жизни, к которой он так привык за годы, проведенные в Золотой…
И также отчетливо он чувствовал Руальда.
Когда король прибыл в летнюю резиденцию, Шут понял это прежде, чем услышал далекий лай собак и сигнальные рога. Просто внутри у него появилось четкое ощущение, что Руальд рядом.
Он старательно натер лицо и руки сухой глиной, моментально став смуглым южанином, а потом бесшумно и стремительно, как ласка, подобрался к самой стене усадьбы. Каменная ограда была высока, но ему не составило труда забраться на дерево, а потом по длинной ветке перебраться в сад, что и впрямь оказался необыкновенно красивым. И огромным — Шут не сразу нашел нужную тропинку, которая мимо тинистого пруда, мимо старой часовенки, через узкий мостик привела его к открытой лужайке перед дворцом. Шут даже укорил себя за то, что не нашел времени изучить территорию усадьбы раньше.
«Теперь здесь, наверняка, всюду будут гвардейцы,» — подумал он огорченно, но вскоре с удивлением понял, что королевская чета прибыла на отдых почти без стражи. Вероятно, Руальд, благодаря ядовитым речам Торьи, пришел к убеждению, будто после смерти брата никто уже не посмеет нарушить мирный уклад его жизни. Все это Шуту не понравилось. Очень не понравилось. Он беспрепятственно подобрался к дворцу, а затем, обогнув его по широкой дуге, нашел место, где сад примыкал к его белым стенам вплотную, совсем как под окнами его комнаты в Солнечном Чертоге.
Охраны почти не было. О чем только думал Дени…
Шут не стал даже пытаться проникнуть внутрь, хотя сумел бы наверняка. Он просто постоял под окнами, укрытый густой зеленью миртовых ветвей. Шут не знал, чем занят король, но чувствовал, что Руальд устал и раздражен. Что у него опять болит рука, и только присутствие жены облегчает это страдание.
За зиму и весну рана короля затянулась, но, вероятно, связки не срослись, как положено, или что-то еще там было у него повреждено серьезней, чем казалось сначала… Так или иначе, а рука у Руальда болела всякий раз, как близилась непогода. Впрочем, хвала богам за то, что хоть пользоваться ею он мог, пусть даже и не вполне хорошо.
«Странно, — подумал Шут уже не в первый раз, — Нар может исцелить его… Отчего же не сделает этого? Не осмеливается? Быть может, ей мешают наложенные прежде чары?».
Шут с некоторым удивлением понял, что был бы не прочь поговорить с ней сейчас. Страх потерять над собой контроль прошел. Слишком долго длилось его добровольное одиночество… Теперь Шут был бы даже рад поделится накопленным опытом, своими открытиями и новыми ощущениями. Он знал, что Нар поймет его…
Шут вдохнул поглубже и открыл глаза по-другому.
«Нар… Я здесь…»
Его внутренний взгляд скользнул по светлой комнате, по прекрасным янтарно-золотым витражам, коснулся нежно-кремовых занавесей и устремился в сад… Шут понял, что видит глазами маленькой королевы. В первый миг он оторопел, а потом услышал ее голос так явно, будто Нар стояла рядом.
«Здравствуй, мой шут…»
«Здравствуй…», — ответил он, надеясь, что это не морок и не расстройство ума.
«Я знала, что ты придешь… Чувствовала тебя… Будь осторожен! Я помню твой сон. Он все еще висит над нами. Он все еще пугает меня…»
Шут хотел ей ответить, что тоже по-прежнему предчувствует беду, но вдруг моргнул и, жадно схватив воздух, сел наземь. Возвращение в обычный мир получилось странно болезненным и внезапным. Как будто кто-то ударил его по голове. Он даже огляделся, но никого, разумеется, не увидел. Между тем, солнце уже почти село, его огненный край едва выглядывал из-за кромки леса. На усадьбу опустились сумерки, принеся с собой прохладу и безмерное количество комаров. Шут не стал больше задерживаться. Потирая укушенные руки, он поднялся с травы, бросил последний взгляд на окна — которое из них ее? — а потом выбрался обратно за стену и, спасаясь от злобствующих перед дождем насекомых, быстро побежал обратно к домику.
Когда он, тяжело дыша, вернулся, Шелк, нетерпеливо прядая ушами, дал понять хозяину, что тоже не прочь порезвиться. Шут приласкал вороного, угостив его половинкой сахарной булочки, которую припас накануне. Коржик изрядно подсох с того дня, когда Шут купил его у пекаря в деревушке, но конь был рад и такому угощению. Шут тоже. Он отпустил жеребца, а сам развел костер и принялся готовить ужин.
Больше Шут к усадьбе не ходил. Интуиция подсказывала ему, что теперь нужно просто ждать.
И он ждал.
Ждал, когда его видение станет настолько ясным, что хватит одной встречи с Руальдом, чтобы сломать его проклятье. Одной встречи, одного мига…
Что будет потом, Шут представлял себе весьма смутно. Остаться бы живым… Тогда можно вернуться на Острова, жить у Ваэльи. Учиться. Хоть ведунья и уверяла его, что знает слишком мало, а сила ее невелика, все же она могла дать ему значительно больше, чем предполагала сама. И прежде, чем искать другого наставника, стоило убедиться, что он на самом деле уразумел все, чему учила его наставница. А пока это было совсем, совсем не так… Шут прекрасно отдавал себе отчет, что не запомнил и половины из того, о чем толковала ему Ваэлья. Он только-только начал осознавать, как вообще управляться со своим даром — непослушным, непредсказуемым, таким изменчивым… И вопросов у него был целый ворох.
А настоящих-то магов — поди найди… Где они? Кроме Нар, Шут не слыхал ни о ком. И сама тайкурская колдунья сказала, что знает лишь пару человек, равных ей по силе. Разумеется, они тоже были из Диких Княжеств, куда ни один нормальный человек по своей воле не сунется. А в Закатном Крае людей, наделенных Даром, почти не осталось. Лишь редкие ведуны, которым даже с Ваэльей не тягаться… Никакого внятного объяснения, отчего так вышло, не имелось. Вот в Заморье понятно — там всех, кто владел Силой, поголовно жгли и резали, во имя якобы их бога, которого чем-то не устроило наличие у заморцев магических способностей. Даже подумать страшно… Но на просторах Серединных Королевств, включая и Закатный Край, такие гонения никто не устраивал. Никогда. Магия просто покинула эти земли…
В сказочках, которыми принято потчевать детей, все толковалось просто — мол, перестали рождаться люди со способностями к Дару. Однако стараниями Ваэльи Шут прекрасно знал, что это полная чушь — магом может стать если уж не любой ребенок, то каждый пятый точно. Пусть хилым, малосильным поначалу, но должное обучение, а после — практика и опыт способны вывести того, в ком есть задатки, на достаточно высокий уровень мастерства. Так что дело было не в способностях. Люди утратили знание… И даже когда рождались такие, как Шут, наверняка они оставались в неведении относительно своего уникального дара, ибо подданные Королевств редко общались с дикими народами, которые это знание еще хранили.
