Насчет спортсменки она, конечно, приукрасила: Кристина спорт особо не любила, не больше, чем необходимо для поддержания формы, а Кармин…
Максимум – велосипедные прогулки, редко-редко – входящий в моду гольф, ну или напоминающая его игра с клюшками и мячиками. Спорт здесь еще не вошел в моду, как и загар, красивой считается девушка с белоснежной кожей, широкими бедрами, полной грудью, узкой талией… Ха, да с точки зрения местных она далеко не красавица! Уж больно тощща.
Стоп.
Кристина могла поклясться, что ей не говорили о том, что Кармин любила велосипед или играла в гольф, называемый здесь бошам… и уж тем более – не говорили о том, как здесь азывается гольф. И, тем не менее, она ЗНАЛА. Знала, как называется гольф. Знала, что Кармин любила гонять на велосипеде, именно гонять, так, чтобы ветер бил в лицо. Знала, что в гольф она играет без всякой охоты, только отдавая дан новомодному увлечению.
Она вспомнила еще кое-что.
- Мюрелло.
Телохранитель вынырнул из своих размышлений и придал своему лицу выражение готовности услужить госпоже.
- Я выписала несколько чеков на разные суммы.
- Хотите, чтобы их аннулировали?
- Хочу знать, как у меня это получилось.
- Простите?
- Как. Я. Смогла. Выписать. Чек?
- Э…
Мюрелло запнулся. До него тоже дошло.
Чтобы выписать чек – нужно написать сумму и поставить подпись. Прием не просто любую первую попавшуюся, а подпись именно того, кто выписал чек, то есть – Кармин Эллинэ. Всякие «и.о. царя» не подойдут. Вот только она – не Кармин. Она – Кристина Серебренникова и она понятия не имеет, как должна расписываться госпожа Эллинэ.
Не имеет. Но расписывается.
Еще одно «знаю, но не знаю откуда».
- Церебрин! – чуть не выкрикнул телохранитель.
- Поясни.
- Лекарство, которое мы использовали, чтобы дать вам знание языка. Церебрин-11. Он… он дал вам некоторые воспоминания госпожи Эллинэ, помимо знания языка.
- Так. Воспоминания, значит. А теперь колись – откуда вы взяли этот церебрин?
Мюрелло замялся.
- Прекрати. Это выражение неловкой стеснительности идет тебе не больше, чем фартук с кружевами – палачу. Итак?
- Церебрин-11 изготавливается с использованием… вытяжки из… э…
- Смелее.
- Из мозга реципиента.
Кристина произнесла несколько слов, несомненно, точно описывающих ее эмоциональное состояние, но совершенно не красящих ни одну женщину.
- Вы выпотрошили череп своей хозяйки, сделали из ее мозгов настойку и вкололи ее в меня.
- Это было единственным выходом.
Тут Кристина вспомнила еще кое-что, но решила пока эту тему не поднимать. Ей сейчас нужно свыкнуться с мыслью, что в ней плавают мозги покойницы.
Она осторожно раздвинула шторки и выглянула наружу.
* * *
По улицам Ларса катили – для местных жителей они, конечно, неслись во весь опор, но для привыкших к иным скоростям обитателям двадцать первого века, всего лишь катили – три абсолютно одинаковых автомобиля. Одинаковый серебристо-черный цвет, одинаковые белые шторки, даже номерные знаки несли одну и ту же комбинацию букв – «КЭ-001». Все для того, чтобы посторонний человек, решивший бы разрядить револьвер или бросить бомбу в госпожу Эллинэ, не смог точно определить, в каком автомобиле она, а в каком – ее верные охранники, крепкие ребята, с револьвером в одном кармане и ножом – в другом.
Но сидеть в автомобиле, глядя на покачивающиеся занавески – скучно и навевает дурноту. Или это новости о церебрине? В любом случае – лучше уже взглянуть на окружающий мир хоть одним глазком.
Ничего особо интересного в окружающем мире не было. Мелькали стволы деревьев – они выехали на Проспект Блаженства - за ними виднелись стены домов, между ними прогуливались не такие уж и частные прохожие.
Мирная эпоха, размеренный ритм жизни, никто никуда не спешит…
Мелькнула тень огромной арки, под которую они въехали – ах, да, Проспект Блаженства выходит на Площадь Милосердия через Арку Победы – и автомобиль сразу сбавил скорость.
- Что там? – спросил Мюрелло у водителя, отодвинув заслонку в перегородке.
- Казнь, - безразлично ответил тот.
Казнь?
- Казнь? – озвучила свое недоумение Кристина.
- Да. Жарр Лутр, убил свою жену, которая собиралась развестись с ним и забрать детей, и попытался спрятать тело, растворив его в серной кислоте. Но не учел, что, во-первых, тело растворяется в течение нескольких дней, а во-вторых – запах. Нет, может, в загородном доме он бы и смог это сделать, но в квартире… Соседи пожаловались в полицию на вонь и те обнаружили скелет в ванне…
Шофер хохотнул с великолепным презрением профессионала к потугам дилетанта. Мюрелло захлопнул заслонку:
- Ну и вот – приговорен к смертной казни.
- Публичной казни?
- Ну да.
Похоже, для здешних жителей уточнение «публичная» к слову «казнь» было совершенно излишним. Мол, а какая она еще бывает?
Пока автомобиль объезжал толпу, собравшуюся посмотреть на сомнительное – с точки зрения Кристины – но щекочущее нервы зрелище, и.о. госпожи Эллинэ сквозь щелку между занавесками рассмотрела подробности казни.
Постамент, чуть больше человеческого роста, но из-за спин собравшихся не видно, из чего он сделан и что возле него происходит. На постаменте – стеклянный цилиндр, метра три в высоту и два-полтора – в диаметре. Внутри цилиндра – человек.
При виде обитателя цилиндра первое определение, которое приходило на ум – убийца. Огромный зверообразный детина в клетчатом черно-желтом комбинезоне. Черные всклокоченные волосы, косматая бородища, закрывающая половину груди. Волосатые руки-лапы. Как-то даже не возникало вопросов, как он смог убить жену.
Что-то звонко бомкнуло, как будто ударили в гонг – а может и ударили – и под ногами казнимого закружились белесые дымные вихри.
Дым уже скрыл ноги женоубийцы до колена, тот уперся лапищами в стекло изнутри, толпа подалась вперед, возможно, ожидая, что он сейчас начнет биться о стекло, но приговоренный сумел удивить.
Он достал откуда-то из-за пазухи бумажный рулончик, развернул его – газ уже подходил к поясу – зашелся в кашле, потом развернул бумагу и прижал изнутри к стеклу.
На бумажной полосе было крупными буквами написано «ПОКУПАЙТЕ ШОКОЛАД БОННОВ».
Толпа ахнула. Через несколько секунд белый непрозрачный газ полностью заполнил стакан.
- Пейте какао Ван Гутена, - пробурчала Кристина.
Неприятное зрелище окончательно испортило ей настроение.
Отличный мир ей достался: взрывают загородные дома, колют живым людям мозги мертвецов, мужья растворяют трупы жен в кислоте, на площадях стоят газовые камеры, приговоренные к смерти рекламируют шоколад…
А что поделать, госпожа Эллинэ – теперь это ТВО мир. Изволь привыкнуть.
Когда они подъехали к фамильному особняку Эллинэ и поднимались по округлым ступеням, волной спускавшихся от центрального входа к улице, ее спину свербило то неприятное ощущение, которое возникает, когда за твоей спиной неожиданно включает электродрель знакомый известный любовью к дурацким шуткам.
Она, наверное, бы, не удивилась, если бы сейчас ей в спину прилетела пуля снайпера или автоматная очередь из пронесшейся мимо машины.
Спина прямо чувствовала уткнувшийся в нее злобный взгляд.
Они вошли внутрь особняка и дверь закрылась.
Выстрела не было.
Глава 10
Что делает человек, которого недавно пытались убить, чей дом взорвали, а его самого травили как зайца по лесу и только ловкость и сообразительность личного телохранителя спасли его от смерти?
Обращается в полицию.
Ну или, если человек занимает ОЧЕНЬ высокое положение, и полиция для него – слишком мелкая и незначительная организация – в более весомые правоохранительные органы.
Полиция Ларса была построена по американскому принципу. Если кто не знает: в США нет единой структуры защиты правопорядка, каждый штат, каждый крупный город, а иногда - и мелкий, имеет свою полицию, независимую от других. И полицейский из Лос-Анджелеса не имеет ровным счетом никаких полномочий, скажем, в Чикаго. Точно так же – в Ларсе. Есть столичная полиция, есть полиция департаментов, коих в Ларсе ровно сто один, есть городская полиция в каждом крупном городе, есть железнодорожная полиция, полиция заводская, на крупных предприятиях… И каждая полиция занимается охраной порядка и расследованием преступлений исключительно на СВОЕЙ территории.
