В какой-то момент, слушая Жака, под его завораживающее поглаживание, я расслабилась. Нет, не села свободно, а просто перестала ощущать себя до предела сжатой пружиной. Еще и с удивлением осознала, что положила подбородок на колени. Это чтобы гладить меня было сподручнее? И, замерев, вслушивалась в глухой, спокойный, без зловещей вкрадчивости мужской голос, словно слушала сказку. В нее так сложно поверить, но как же хочется попасть в эту сказку, даже если, как обычно, обманусь.
Я мгновенно напряглась, когда Жак неожиданно встал и протянул ко мне руки со словами:
— Ты голодная, скоро и обед пропустишь, поэтому продолжим разговаривать за столом, если ты не против.
Я зажмурилась от страха, невольно ожидая самого худшего, но мужчина просто поднял меня на руки, легко, словно я ничего не весила, и понес из комнаты. Жаль, я только почувствовала себя в ней спокойно.
Дом оказался большим, одноэтажным — никаких лестниц. Мы миновали несколько приоткрытых дверей в пустующие комнаты, перед тем как меня принесли в столовую, совмещенную с кухней. На столе уже красовалось множество тарелок с пышными булочками, джемом, фруктами, сыром, мясом, маслом, радуя глаз и обоняние. Рот тут же заполнился слюной. Посадив меня за стол, Жак под моим ошеломленным взглядом занялся омлетом. Своим поведением он нарушал все мои представления о мужчинах:
— Мариза, в твоем состоянии лучше начать полноценное питание с самых легких, но сытных блюд.
Мое имя прозвучало как лакомство, которое Жак готовил. К слову, омлет он приготовил быстро, ловко разложил на две тарелки и зачем-то поставил обе передо мной. А потом было очередное испытание для нервов — Жак посадил меня к себе на колени, оцепеневшую, напуганную, но ожидающую продолжения чудес. Странно, после пятнадцати кошмарных лет я не верила в чудеса, но, кажется, все-таки столкнулась с ними. И всей душой тянулась к чужой заботе, теплу, нежности.
Меня кормили… снова. Взять еду или вилку сама не рискнула, вдруг запрещено, вдруг решит, что вилка в моих руках — это угроза и накажет, ударит. Поэтому молча открывала рот и ела хорошую, чудесно пахнувшую пищу. Я наслаждалась покоем, тишиной и забытыми вкусами омлета, фруктов и свежего хлеба. Словно попала в рай! Рай, где в огромной чужой майке, опять же каким-то чудом не спадавшей с меня, без белья и уверенности, что чудо продлится, впервые за долгие годы чувствовала радость и покой! Где мужчина шептал с щемящей нежностью, если я не ошиблась, приняв за нее это чувство:
— Вот и умничка, моя хорошая. Ты очень худенькая, бледненькая, надо кушать. Побольше полезного и вкусного. Скоро тебе привезут одежду, самую лучшую, что можно найти в здешних магазинах. Как восстановишься, мы поедем куда захочешь. Сделаем все, что пожелаешь. Веришь?
Очередной вопрос неловко повис между нами. Я смотрела на свои руки, сжатые в кулаки на коленях, и отмечала, что да, по сравнению с крупным Жаком действительно маленькая и тощая, да еще в желтеющих синяках на воспаленной коже. Волчья регенерация работает крайне медленно.
— Знаешь, два месяца назад и Тьерри встретил свою пару. Ему тысяча двести лет, а он только сейчас ее нашел. Представляешь? Мы совершенно нечаянно столкнулись с ней у лифта в отеле, а затем она сбежала. Тоже испугалась. Мы целых два месяца искали по всему континенту таинственную незнакомку. Милана из России, слышала про такую страну? — В этот раз я слегка кивнула, и Жак с воодушевлением продолжил: — К тому же, она полукровка!
Я в шоке уставилась на собеседника и кормильца. Полукровка? Разве такие бывают? Жак довольно усмехнулся, ловко сунул мне в рот дольку апельсина и ответил на невысказанный вопрос:
— Да, полукровки у нашего вида — редкость. Милана всего двадцать третья из известных нам потомков людей и оборотней. И все они наделены необычными способностями. У каждого свой дар. К примеру, Милана чувствует пары веров. И сюда, в Бразилию, за тобой меня послала именно она. К сожалению, из-за желания обладать чужим даром за полукровками охотятся. Многие из них погибли в большой грызне.
Рассказ звучал настолько нереально, сказочно и фантастично, что я, судорожно сглотнув, недоверчиво помотала головой. И смотрела, открыто смотрела Жаку в глаза. Черные-пречерные. И сама в них тонула, тонула… Но я видела в них… тепло и нежность?..
Господи, молю тебя: «Пусть бы я не ошиблась!»
— Да-да, прилетим домой, я вас с ней познакомлю. Милана тоже как маленький котенок всех и всего боится. И, кстати, она прожила двадцать пять лет, не зная, что наполовину вер. С ней случилось настоящее приключение. Мы ее похитили из-под носа дружественного клана, она там пряталась от Тьерри. Но сейчас вполне себе довольна!
Черные глаза улыбались, даже морщинки-лучики разбежались, таким раскрепощенным и радостным выглядел Жак, пока делился со мной историей. Я никак не могла поверить: неужели полукровки существуют? Да еще и обладают какими-то невероятными способностями. Ой, еще и сбегают от своей пары, которую я мечтала встретить двадцать восемь лет и даже успела потерять надежду.
— Мариза, ты хочешь поехать со мной во Францию? В Европу?
Как же непривычно и в тоже время приятно слышать свое имя, не в мыслях, пытаясь не забыть, а от Него. Только поэтому, испытывая невыразимую благодарность за это чудо, я снова рискнула открыть рот:
— Да.
На Жака мое еле-еле слышное «да» произвело сокрушительный эффект, он дрогнул, а потом прижал меня к своей груди, зарылся носом в мои волосы и щекотно выдохнул в макушку:
— Спасибо, родная. Ты не пожалеешь, клянусь!
Затем быстро разрезал булочку и щедро намазал ее маслом, сверху еще и джемом украсил. Опять поднес к моим губам, пришлось есть. Дальше Жак рассказывал о себе и своем клане, не забывая следить, чтобы я ела и пила. Оказалось, клан Морруа проживает в настоящем средневековом замке, точнее семья главы Тьерри, а другие члены клана — на обширных землях в собственных домах. И лес там тоже есть. Морруа — богатейший и крупнейший клан среди веров. У них имеются свои предприятия, отели, суда и банки. И теперь я член этой большой и сплоченной семьи.
Я молча жевала и слушала сказку, поверить невозможно и моргнуть страшно. Вдруг это сон, моргнешь — и развеется. А вокруг привычный кошмар и… Фабиус. Наверное, только поэтому я решилась выплеснуть придушенным всхлипом то, от чего холодело все внутри:
— Я всего лишь жалкая подделка его погибшей Кассандры. Я неправильно пахну, у меня не ее голос, не ее характер. Плохая копия Кэсс. Хозяин не позволит мне быть с тобой. Найдет и убьет. Всех.
Черные глаза прерванного на полуслове Жака вспыхнули потусторонним пламенем, напугав меня. Сейчас откажется, против правды не попрешь… Но он мягко обнял большой широкой ладонью мое лицо и, заглянув мне в глаза, опроверг:
— Он обезумел, потеряв свою пару. Для него она — идеал. Ты — моя пара. Для меня именно ты — идеал. Твой голос, твой запах, твое лицо — все это для меня, понимаешь? — Я сглотнула, смачивая внезапно пересохшее горло, и до рези в глазах всматривалась в лицо Жака, пытаясь понять и поверить. — Я клянусь, что Фабиуса ты больше никогда не увидишь. Я клянусь, что никогда больше он не доберется до тебя. Я клянусь, что убью любого, кто попробует тебя обидеть. Поэтому просто живи. Для себя! И для меня! Ты вновь научишься радоваться жизни, я постараюсь. Клянусь!
