Возможно, если бы Ривс тоже много пил и также халатно относился к своей службе, у этого верзилы что-то могло и выйти, но капитан еще не забыл то, чему его учили. Он подставил правую руку под удар, а левой сам нанес удар в корпус противника, успев выставить блок под вторую руку Норрика. Затем нанес сокрушительный удар в челюсть высоченного и наглого верзилы, не привыкшего встречать столь теплого приема. Следующий выпад уже почти беспомощного и оглушенного быка прошел над головой Дримса, но не остался без ответа: еще один удар под дых, а со второй руки Ривс залепил Норрику вновь в челюсть.
Норрик начал пятиться, совершенно не понимая, что происходит, когда Ривс, по привычке нейтрализовать противника, добавил тому с разворота ногой в диафрагму.
Вылетел старший лейтенант из переулка вперед спиной и растянулся в жирной луже, поросшей по краям зеленым мхом.
— Придурок, — констатировал Ривс.
Он собрался было уходить, но сообразил, что этот идиот в бессознательном состоянии может стать жертвой не только грабителей (а они все же водились в Миранде, хоть и в малом количестве), но и тварей, которые его сожрут. Не то чтобы Дримсу было жалко Норрика, нет, скорее он лично был бы не против скормить эту жестокую скотину парочке монстров для профилактики пьянства у остального личного состава, но как-то все же не мог капитан бросить поверженного и беспомощного противника на съедение тварям. Да и летал этот гад вполне сносно… Уж куда лучше многих горе-пилотов из взвода Дримса.
Обругав себя последними словами, понимая, что потом еще горько пожалеет о том, что не бросил этого быка на произвол судьбы, Дримс зашел в подъезд ближайшего дома и позвонил в первую же квартиру. Когда ему открыли, он попросил вызвать медиков. Вроде как Ривс случайно наткнулся на побитого парня, надо бы отвезти его в госпиталь. Норрик никогда не признается, что отделал его залетный капитан, это Дримс знал с самого начала. Значит, все пройдет тихо и есть все шансы провести вечер дома с телевизором… если антенна еще работает, она что-то часто стала отказывать в последнее время.
Через день, Ривс «узнал» от Флайтана, что Норрик в госпитале, у него сломано четыре ребра, три треснуло, и перелом челюсти, ну, и сотрясение мозга, конечно. Последнему капитан Дримс искренне удивился — откуда мозг у Норрика? Но все же вечером направился в госпиталь, навестить сослуживца — долг командира, что ж поделаешь?!
Госпиталь в Миранде был лишь один, находился он у самой стены, с другой от гарнизона стороны города. В гарнизоне, конечно, имелся собственный лазарет, но был он законсервирован, а военврачи обходились скромным медпунктом, предпочитая отправлять сослуживцев в городской госпиталь Миранды.
Добраться до городской больнички можно было на одном из автобусов, которые ходили по нескольким центральным улицам города. Они, правда, больше походили на фургоны без лошадей, и помещалось там до двенадцати пассажиров, но, по мнению Ривса, это было куда лучше, чем трястись в повозке позади лошади, созерцая, как у этой скотины из-под хвоста валятся каштаны.
Здание госпиталя было старинным. Когда-то оно стояло в глубине города, но потом Миранду начали покидать жители, а зыбучие пески принялись отвоевывать кварталы, поэтому была построена новая стена, проходившая совсем рядом с сим почтенным медицинским учреждением. Из-за близости к городской стене в этом лечебном заведении уже три раза случались страшные трагедии: монстры прорывались за стену и тут же получали бесплатное угощение в виде беспомощных больных, медперсонала, желающего спасти своих пациентов, и военных, пытающихся защитить и первых, и вторых всеми силами. Решетки на окнах тут были еще толще, чем на обычных зданиях, а сам госпиталь окружала отдельная высокая стена, поверху утыканная железными пиками и обвитая колючей проволокой. Впрочем, она мало помогала от нападения летающих тварей, которые недавно открыли сезон охоты на жителей Миранды. Да и сами стены больницы мало помогали в случае прорыва тварей с болот, но создавали иллюзию защищенности у обреченных пациентов и у не менее обреченных медиков.
Комплекс зданий городского госпиталя окружал чахлый скверик, где красовалось с пару десятков прибитых постоянной сыростью и непригодной почвой тополей, рядом с которыми пытались цвести какие-то полу лысые кусты муссенды, жасмина и барбариса. Несколько разбитых в скверике клумб оживляли яркими красками унылый пейзаж, но даже они не особенно радовали глаз, и совершенно не вызывали эстетического восторга у человека, привыкшего к пышным и ярким садам Фритауна.
В одном из небольших изолированных флигелей госпиталя находилось карантинное отделение, где недавно отдали души богам еще два пациента, и добавилось еще шесть новых зараженных. Мэйфлауэр нынче тоже торчал здесь, потребовав перенести ему в этот флигель часть оборудования из главной лаборатории. Настойчивость скромного младшего лейтенанта поразила главврача госпиталя в самое сердце — он не ожидал, что столь молодой вьюноша может обладать столь железным характером. Вьюноша же взялся за исполнение своего долга всерьез и надолго, благо у него уже был опыт работы с карантином и эпидемиями, что приятно поразило полковника Лэндхоупа и вселило хоть какую-то надежду в сердца приунывших врачей и жителей города, с тоской смотревших на непреодолимый карантинный заслон на вокзальной площади.
Палата Норрика располагалась на четвертом этаже главного здания, там были травматология и хирургия. Уж почему, травматология находилась не на первом этаже, не знал никто. Норрик лежал в палате, предназначенной для четырех человек, но по случаю пустовавшего отделения, соседей ему не досталось. Верзила был грустен и задумчив, он с трудом сидел и морщился при каждом вздохе — сломанные ребра все же не давали чувствовать себя комфортно.
— Ну, как себя чувствуешь? — осведомился Ривс, входя в палату. Для пущего эффекта он хотел прихватить с собой букетик цветов, но решил — это будет излишним баловством. Орехи он тоже покупать не стал, хоть и очень хотелось.
— Ты?! — изумленно воскликнул Норрик.
— Я, — подтвердил Ривс. — И знаешь, я не буду сообщать военной полиции, что это ты на меня напал. Ты ведь тоже не сказал, кто тебя так отделал?
— У-у-у, — помотал головой верзила. Говорить он мог с огромным трудом — сказывалась сломанная челюсть.
— Правильно, — кивнул Ривс, поправляя белый халат, накинутый поверх формы. — Думаешь, я за этим пришел? Чтобы узнать, что ты им сказал? Нет не за этим. Плевать я хотел на военную полицию. Мне они ничего не сделают. Зато я могу сделать тебе, много чего могу. Еще раз ты, паскуда, полезешь на меня — я тебе все косточки переломаю. Знаешь сколько их в теле человека?
— У-у-у, — Норрик вжался в подушку, на которую облокачивался спиной. Он явно хотел убраться как можно дальше от бешенного капитана Дримса.
— Двести шесть. И я смогу переломать тебе почти все… До нескольких не смогу дотянуться, они у тебя в ухе находятся, но будь у меня такая возможность — раздавил бы пальцами. Ты меня понял? Почти двести переломов, и все это менее чем за один час. Хотя придется помучиться — на ладони и ступне косточки слишком мелкие, но ведь тяжелые подручные предметы еще никто не отменял? — лучезарно улыбнулся Дримс.
— Не нано, — уже чуть ли не хрипел перепуганный Норрик.
— Не надо, говоришь? Тогда выброси все свои бредовые идеи из головы. Еще раз посмеешь подумать о нападении на меня, о подставе меня, о еще каком-то вреде мне — и прочувствуешь каждую из косточек в своем гребанном организме. Понял меня, сученыш? — Ривс приблизился к лицу оппонента на расстояние нескольких сантиметров и впился черными глазами в лицо перепуганного старшего лейтенанта.
Норрику стало по-настоящему страшно. Такого совершенно нечеловеческого, бездонного взгляда он еще никогда не видел. Словно бы сам ледяной космос посмотрел на него, или сама Бездна Сета вдруг решила глянуть через глаза Дримса в душу верзилы.
— Пофял, пофял… — захрипел тот.
