— Не понимаю, к чему ты клонишь, — признался гном.
— Меня не успели затравить и озлобить, мастер Рейхгарден. Не буду стрелять в желтоглазых, пока не увижу, гарантированно не увижу, что они становятся опасны для себя и для окружающих. Вот тогда — всё.
Мастер не подал виду, но я видел, что мои слова его слегка успокоили. Он просто не понимает, что стоит мне начать отмораживать, в надежде, что желтоглазые испугаются и затихнут, как эффект может быть прямо противоположным. Ни для кого не секрет, что я харизмат, да еще и отец. Задавят. Да и «пули восстания» в оружейной не бесконечные.
— Вот! — сначала на стол грохнулось что-то тяжелое и пузатое. Пока я разглядывал кургузый толстоствольный автомат, больше всего похожий на барабанный гранатомет на четыре гранаты, Рейхгарден приволок еще два явно тяжелых ящика, с удовлетворением грохнув их об пол. В одном оказались патроны и запасные магазины под «барабанник», а во-втором…
— «Пули восстания»? — задрал я свои белесые брови.
— А ты думал их что, Баунд рожал или Ахиол делает? — хмыкнул в бороду гном, — Забирай своё барахло и вали уже. Надоел так, что прямо руки опускаются!
Пришлось подчиниться, навьючиваясь подобно ослу. Да и поторопиться уже стоило, у Таскримы очень скоро должна была закончиться смена в «Апатии» …
Глава 5. Похмелье от малодушия
Труп смотрел в зенит остекленевшими глазами. Кровь, щедро разбрызганная вокруг, уже вся была высушена неумолимым солнцем. Даже скрюченные и изломанные конечности убитого слегка усохли, что уж говорить про его внутренности, щедро раскиданные по округе… Жуткое зрелище. Конечно, я видел трупы и делал их сам, но такое — совершенно иной уровень. Никто в здравом уме подобное не совершит, да и свихнувшись, тоже воздержится. Здесь передо мной лежал продукт действий существа, планка которого улетела наглухо и давно. Иных мыслей просто не возникало.
— Что скажете, шериф? — голос Ахиола был полон умеренного любопытства, — Это, всё же, прямо по вашему профилю. Даже обоим.
Я вздохнул, закуривая. Шериф. Снова. Класс даже не подумал меняться назад, а значит, трехсуточный отпуск стал единственным светлым пятном на ближайшее время. Впрочем, провёл я его замечательно, хоть и вынужден был вновь заступить на службу.
— Если верить вашим словам, Ахиол, то мы имеем дело с абсолютно психованным убийцей, обладающим сверхчеловеческими и магическими способностями. А еще он ребенок… или компактная женщина с небольшими кистями рук. Вы сами так сказали, оценив структуру повреждения на раскиданных органах, — грустно протянул я, — Теперь остается сделать элементарный вывод. Если вы знаете, что некто, отвечающий всем указанным качествам, не обладает силой, достаточной для того, чтобы порвать в клочья ихорника размером с крупного барана, а еще этот самый подозреваемый обладает железным алиби, которое способны подтвердить минимум четыре разумных, то вывод мы имеем однозначный — этого монстра порвала Суматоха.
Бог хмыкнул, прохаживаясь вокруг распотрошенного тела. Тварь была крупной и сильной, явно не обычной мелкой дичью, которую бессознательно производит Аркадия, а была выведена в закромах Тиррайнов. Но вот, повстречала убийцу куда серьезнее. Длинное членистое тело твари, покрытое плотным хитином, рвали руками, а возможно, даже и зубами. Я предполагал, что смертельным повреждением стало первое, вбившее голову этого зубастого насекомоподобного уродца прямиком в грудную клетку. Затем его перевернули на спину, наступили на грудь, выдавливая расколотую голову назад, вырвали и отбросили четыре передних лапы с секущими клешнями. Обезвредив умирающего монстра, его начали рвать на части, оставив в конечном итоге лишь внешний хитиновый панцирь. Скорее всего, просто потому, что он перестал агонизировать, от чего интерес нападающего иссяк.
— Аврора Аддамс не могла этого сделать, — наконец, сказал бог, — Ей категорически нельзя выходить из-под Пятна. Смертельно опасно.
Туманное Пятно над Незервиллем, из-за которого в городе никогда не светит солнце, убийственное для желтоглазых. Когда идёт дождь, туман опускается, делая город зловещим лабиринтом… полным матерящихся заблудившихся. Этот туман — сборщик магии, собирающий её с большой площади Средней Зоны, но здесь, в этой самой Зоне, кое-какая свободная магия всё-таки есть.
— Вы сказали, что ей категорически нельзя выходить, так? — повторил я за мэром, — А значит ли это, что сия девица была под ежесекундным присмотром всё время?
— Нет, — в ответе шестирукого здоровяка я услышал неудовольствие.
— Значит, это вполне могла сделать она, — удовлетворенно заметил я.
— Вы предвзяты.
— Нет, я как раз руководствуюсь логикой, господин мэр, — переведя взгляд на бога, я пальцем поправил шляпу, продолжив, — Пока закладки Бога-из-Машины не сработали, то мне даже ненавидеть Суматоху особо не хотелось. Уничтожить, как чрезвычайно опасное существо, виновное в смерти тысяч разумных — безусловно. Но я всегда держу в голове, что она была опасна, непредсказуема и эффективна задолго до того, как её магия проснулась. Вы же предпочитаете этот момент, отображенный в газетах, книгах и самой истории, игнорировать. И я не понимаю почему.
— Её отец, — нехотя выдал бог после короткой паузы, — дал слово, что она в Хайкорте только на излечении. Что Аврора Аддамс будет соблюдать полный нейтралитет ко всем нашим жителям.
— Ага, то есть пресловутое начальство агента-диверсанта, всегда работавшего одиночно и свободно, говорит о том, что они этому специалисту «что-то» приказали…, - ехидно покивал я.
— Так, мастер Криггс, наш разговор заходит в никуда, — посуровел мой собеседник, раздраженно гоняя тремя руками мух, — Я назад в город, опрошу Аврору, а вы, будьте добры, возьмите останки и наведайтесь с ними к Тиррайнам. Возможно, у них сбежали два монстра, а мы видим лишь итог их конфликта!
Это было не лишено логики, поэтому я, недовольно бурча, занялся насекомоподобным кадавром, пытаясь завернуть его получше. Рядом стоящий шкрасс, чья шерсть уже неплохо отросла, косился на мои действия с определенным ужасом на морде. Что же, чем дальше в лес, тем больше фобий у Каруса. Ну есть же такое слово — «надо»!
Отпуск у меня прошёл великолепно, чудесно и волшебно. Столько всего хорошего вспомнилось о активном зеленокожем народце, чья юная и весьма активная представительница составляла мне компанию, что у меня даже появилась вера в светлое будущее! Настроение еще изрядно подняли очень хмурые Элла и Эльма, сидящие на кухне и пьющие чай с пирожными, а также невероятно хмурые Пенелопа Кайзенхерц вместе с Нимеей Хиггс, составлявшие девочкам компанию в то время, как я вернулся домой, радостный как птичка. Впрочем, увидеть эти прекрасные лица прекрасных женщин стало ягодкой на том торте, который мне внезапно обломился — умасленный еще большими чаевыми Херн мне сообщил по большому секрету, что звуками из снятого мной номера выражали неудовольствие аж пять особ. Дочери, пастушка, помощница механика и, что приятнее всего, некая худая и нервная девушка с постоянно дергающимся взглядом.
Ну да, Эльма, Элли, Нимей и Пенелопа так зашли — послушать и позлиться, а вот Суматоха двое суток «наслаждалась». Но, что интересно, так и не потребовала у Херна другой номер!
Когда-то я слышал начало одного анекдота: «Заходит Должник в логово ихорников и говорит…». Конец не помню, но сейчас он был вполне открытым — я подъезжал к комплексу усадьб семьи Тиррайнов, одного из родов Основателей Хайкорта. И… они были теми, кто давно и успешно встроил в свои собственные тела гены плотоядных тварей. Хотя, тут необходимо уточнение — скорее человеческий мозг был встроен в тела искусственно выращенных гибридов, чьи гены были смесью разумных рас и ихорных существ. В общем, коллеги доктора Доннорифта во всей красе.
Мой приезд вызвал переполох, а переполох Тиррейнов вызвал уже переполох конкретно у меня. Пусть особых охотничьих инстинктов у меня как у кида не было, но видеть, как излучающие красную ауру твари суетятся за стенами, было довольно жутко. К тому же, далеко… очень далеко не все из Тиррайнов были прямоходящими! Зато те, кто обладали конечностями, похожими на человеческие, сейчас крепко что-то в них сжимали, стоя за дверьми и окнами. Оружие, разумеется, что это еще могло быть?
