Мы ещё не успели покинуть обширные монастырские угодья, как что-то, обжигая, просвистело у моего лица, заржали кони, и тишину взорвала забористая ругань Бина. Пришлось осадить вороной «подарок Чена» и развернуться: побледневший Газ медленно заваливался на бок, а рыжий стражник, еле успев подхватить напарника, осторожно опускал его на землю.
― Командир! ― испуганные глаза парнишки смотрели на меня с мольбой, но я и так уже бежал к нему.
― Что случилось? Крови нет, да и открытой раны тоже… Неужели обморок? А это похоже на свежий ожёг… ― руки осторожно переворачивали Газа, а сердце тревожно барабанило:
― Готовься, Робин, это только начало…
Обычно хладнокровный, Бин нервно тискал край плаща, переминаясь с ноги на ногу. Мой голос только казался спокойным:
― Срочно нужен лекарь, в крайнем случае ― ближайшая аптекарская лавка, ― рыжему не пришлось повторять дважды ― его как ветром сдуло.
Убедившись, что Газ неплохо дышит, попытался привести его в чувство, настороженно прислушиваясь к окружившему нас безмолвию. Ощущение надвигающейся опасности не отпускало, и только когда напряжённую тишину разбили топот копыт и жалобные вопли:
― Господин Стражник, умоляю, не так быстро ― я больше не выдержу… ― выдохнул спокойно.
Рядом со мной на траву рухнул, потирая ушибленные колени, круглолицый растрёпанный парнишка с выпученными от страха глазами и быстро опухающей щекой. Он тяжело сопел, боясь взглянуть на разъярённого Бина.
― Вот, Командир, ученик лекаря, не хотел пускать меня на порог, зараза…
Пострадавший попытался оправдаться:
― Откуда мне было знать, кто ломится в дверь? Я же правду сказал ― Учитель ещё утром ушёл из дома…
В ответ Бин замахнулся, но я остановил сурового помощника, подняв съёжившегося подмастерья за шкирку:
― Знаешь, кто перед тобой? Тогда молчи и слушай внимательно ― пострадал мой человек, и ты либо ему поможешь, либо… ― выразительный взгляд в сторону ухмыляющегося новичка, положившего ладонь на эфес меча, подействовал лучше любых уговоров. Ученик Лекаря, лихорадочно кивая, сел рядом с Газом и, открыв болтавшуюся на плече сумку, вытряхнул на землю её содержимое. По траве покатились разноцветные пузырьки, шёлковые мешочки с травами и подозрительного вида инструменты, больше подходившие пыточных дел мастерам Тайной Канцелярии….
Пока Бин не спускал глаз с суетившегося и дрожавшего подмастерья, я осмотрелся. Солнце уже давно миновало зенит, в полную силу заливая рощу ярким светом, но густая листва могла таить в себе невидимую угрозу, и это настораживало. Ожидая нападения, увы, я оказался не готов к тому, что случилось в следующий момент: оглушительный треск ломающегося за спиной дерева, бьющие по голове и плечам тяжёлые ветви кого угодно привели бы в замешательство…
Сразу и не понял ― жив я или мёртв, потому что сердце вдруг испуганно замерло, словно сани на вершине горы, чтобы через мгновение броситься вниз, продолжив свой сумасшедший ритмичный бег. Меня качало как на палубе шхуны, и, заметавшись среди густых колючих веток, не сразу сообразил, в какой стороне остались молодые стражники. В тот момент было совсем не до благодарности судьбе, почему-то решившей пощадить обречённого на смерть Капитана. Голос хрипел, дребезжа, как у старого пропойцы:
― Эй, вы там живы? Отзовитесь…
И услышав в ответ бодрое:
― Всё нормально, Командир! ― немного успокоился, поспешив в сторону ползающего по земле Бина, недовольно собиравшего разбросанные пузырьки. На мою вопросительно поднятую бровь он выругался, за что тут же получил подзатыльник:
― Придержи коней, болтун! Ругаться здесь позволено только мне, лучше объясни ― куда подевался наш горе-лекарь?
Рыжий стражник расстроенно почесал затылок:
― Простите, Командир, недосмотрел… Этот паразит под шумок сбежал, но я его сейчас…
Устало вздохнул:
― Оставь, всё равно от неуча никакого толку, прямо как от… впрочем, ладно. Найди настойку поядрёнее, чтобы запах валил с ног.
Бин послушно протянул мне флакончик зелёного стекла, и я вылил несколько отвратительно пахнувших капель на край плаща Газа, сунув его пострадавшему под нос. Реакция подопытного мне понравилась: чёрные ресницы вздрогнули, нос сморщился, и, громко чихнув, мальчишка с воплем открыл глаза:
― Что за вонь… убью, сволочь…
Я довольно улыбался, глядя на согнувшегося от хохота Бина и смущённо красневшего, тщетно пытавшегося сесть Газа. Наконец, с помощью напарника ему это удалось. Прислонив беднягу спиной к корявому стволу дерева, мы оставили его приходить в себя.
Суета вокруг новобранцев на время заставила меня забыть об осторожности, но когда невдалеке в клубах пыли, поднятой упавшим деревом, замаячила смутная фигура, по спине пробежал холодный ветерок. Тем временем, пугающее нечто неумолимо приближалось, угрожающе размахивая длинными руками и негромко подвывая. Помрачневший Бин медленно вынул меч из ножен. Напрягшись, я тоже достал клинок, готовый в любой миг вступить в схватку с неизвестным противником….
У обоих нервы были на пределе: меня знобило, рука даже сквозь доспех ощущала жар полкового знамени. На выпуклом лбу новобранца под рыжей чёлкой блестели капельки пота, он тяжело дышал, но встал так, чтобы закрыть собой раненого напарника. Прислушавшись, я поднял руку, подавая ему знак:
― Погоди, Бин, это не вой ― кажется, кто-то плачет…
Фигура приблизилась настолько, что стало очевидно ― перед нами не чудовище, а оборванец лет двадцати с длинными спутанными волосами и круглыми глазами на выкате. Хныча как ребёнок, он внезапно бросился ко мне и, повиснув на шее, уткнулся лицом в плечо. Не ожидая такого поворота, я растерялся, а нахмурившийся Бин, с досадой убрав клинок, энергично засучил рукава. Остановив его:
― Перестань, чтоб тебя, разве не видишь, парнишка не в себе… ― ласково обратился к плачущему незнакомцу:
― Что случилось, кто тебя обидел, братишка?
Тот вытер грязной ладонью мокрые глаза, показывая в сторону дороги, и, вцепившись в мой рукав, неожиданно сильно потащил за собой. Недовольный происходящим, Бин заворчал:
― Не понимаю Вас, Командир, зачем тратить время на дурачка, других забот нет, что ли. Газу наверняка нужна наша помощь…
Я разозлился:
― Тогда не ходи за мной, присмотри за напарником… Это приказ.
Бин побледнел и, развернувшись, молча побрёл назад, оставив меня расстроенно сжимать кулаки. Как ни крути, рыжий новичок был прав ― сейчас действительно не было времени помогать обиженным… Но долго предаваться самобичеванию не получилось ― не успел я сделать и нескольких шагов за плачущим парнем, как нас догнал запыхавшийся молодой стражник, прокричав на бегу:
― Командир, беда ― Газ исчез…
Вот тут и началось настоящее безумие: перед глазами мелькнула серебряная искра, в тот же миг Бин схватился за голову и, захрипев, свалился мне под ноги. Наклоняясь над ним, я уже чувствовал движение за спиной, и дальше действовал, не раздумывая, доверившись опыту.
Упав на землю, перекатился и, не давая противнику опомниться, ударил его ногами в живот, отчего тот, охнув, согнулся и застонал. Передо мной корчился, не выпуская из рук непонятно откуда взявшуюся, обитую железными полосами дубинку, «дурачок». Странный парень, ещё несколько минут назад хныкавший на моём плече, теперь поднимал голову ― его бледные губы кривила злобная ухмылка, сквозь грязные космы горели глаза, полные ненависти и безумия. Он сплюнул кровь на затихшего Бина и, несмотря на боль, начал медленно распрямляться.
― Чтоб его, я же ему рёбра сломал, как он на ногах-то стоит… Откуда такая сила ― худой как щепка, видно, и тут без запретного зелья не обошлось…
В это время нападавший снова поднял дубину, на этот раз целясь в голову молодого стражника. А я так и не смог встать ― виски словно сдавило стальными клещами, и от боли мир вокруг потерял привычную чёткость. Его яркие краски смывались невидимыми мутными потоками грязи, среди которых то и дело сновали, вспыхивая, серебряные искры…
