— Вот как? — Денис изобразил вялый интерес.
— Оставил записку — мол, наклёвывается интересное дельце, потом расскажу. И уже два месяца как ни одной весточки.
— А Кассандра?
— Никакой конкретики. Или ему ничего серьёзного не грозит, или он… в общем, видения, касающиеся мертвых, её не посещают.
— Жаль, если погиб.
Мы помолчали. Если он ждёт, что я сдамся и уйду сам — хрен дождётся. Мне спешить некуда.
— Ну хорошо, — медленно протянул он. — Допустим, у тебя и в самом деле нет иного выбора, если не говорить о полном отказе от заказа. Сначала несколько вопросов. Мечом владеешь?
— Посредственно.
Историческому фехтованию меня учили — один из знакомых дяди Фёдора. Причём задолго до того, как я узнал род дядькиных занятий. Сперва этот хитрый лис сумел меня заинтересовать холодным оружием, потом — ненавязчиво свести с нужными людьми. Заплатил он им, или просто попросил так, что ему не смогли отказать, но полгода я пару раз в неделю посещал тренировки. Русский меч, турецкий ятаган, японская катана, бастард, двуручник — всего понемногу. Поначалу Потапыч, мой инструктор, надеялся нащупать-таки истинно «мой» вид оружия. Но потом сдался, убедившись, что до сколько-нибудь значимых высот мне не подняться.
— Жаль. Лук, арбалет?
— Вообще никак.
— Хм… нож, рукопашка?
— С этим получше. Можно даже сказать, хорошо… если противник — человек.
— Значит, плохо. Михаил, я могу дать тебе ключ и укажу на Тень. Но тебя там ухлопают. Подумай очень тщательно — оно тебе и правда столь сильно надо? Я понимаю, эта твоя Леночка — красивая девчонка, её жаль. И гонорар тебе определили достаточно неплохой. Но давай рассуждать здраво — вернуть её ты вряд ли сможешь, да и весьма вероятно, что поздно уже для спасательной экспедиции. Пребывать в неведении отцу всё легче, чем наверняка узнать о кончине дочки. Гонорар… хочешь, я тебе три таких гонорара просто так дам? Деньги — пыль под ногами, как бы ни банально это звучало. Они приносят кратковременные удовольствия, но платить за это иногда приходится непомерную цену. Подумай, ведь можно заработать безо всякого риска. Хочешь? Прямо сейчас. Три гонорара… нет, пять. Сохранишь свою жизнь, нервы отца этой беглянки. И уцелеет хороший парень Миша. Не будет рыдать Кассандра… она ведь тебя любит, у неё родственников здесь нет, а к тебе бабка привязалась.
Вот выдай он эту тираду дяде Фёдору — не знаю, каков был бы итог. Дядька человек рассудительный, для него трезвый анализ ситуации — первейшее дело. Если шансов нет или они мизерны, стоит ли совать голову в петлю? С другой стороны, что подумал бы дядя Фёдор, если я сейчас сдамся? Он часто говорил красивые слова о чести, долге и так далее, и что-то мне подсказывает, что отступления перед одними лишь обещаниями грядущих проблем мой родственник совсем не одобрил бы.
Ключ с якорем, шанс на возвращение. Без якоря шансов немного, это эльфы вычислили многие тысячи лет назад и с тех пор почти ничего не изменилось. Без якоря — идти наугад, то есть, где-то один шанс из полусотни, что я окажусь на Земле. Хотел бы я знать, кто надоумил Леночку заякориться? Ведь кто-то знающий, кто-то с опытом. Так почему не удержал, не растолковал на худой конец… на верную смерть ведь отправил. И этот «кто-то» реально существует, ибо ключи (да к тому же якорные) на дорогах не валяются.
— Денис, ты прав.
— Мы договорились?
— Нет, я всего лишь признаю, что ты прав. Дело почти безнадёжное, думаешь, я не понимаю? Но дело всё как раз в этом «почти». Тебе слово «совесть» о чём-нибудь говорит?
— Его люди выдумали, чтобы оправдывать бессмысленные поступки.
— Смысл в том, чтобы поступать по совести.
Эльф рассмеялся.
— Миша, ты сам-то веришь в то, что говоришь? В чем смысл жизни настоящего мужчины? Ну, если ориентироваться на ваши ценности. Посадить дерево, построить дом, вырастить сына… Несмотря на банальность, в каждой паре слов можно найти мудрость, особенно если не пытаться понимать сказанное буквально. Приумножить богатства природы, приумножить богатства цивилизации, продолжить род. Это вполне оправданные, логичные и, в целом, верные цели. Мы отказались от «построить дом» в смысле технического прогресса, но считаем, что необходимо развивать свой духовный мир. Это тоже, в какой-то мере, дом — обитель того, что вы люди зовёте душой. Кстати, отказывая всем, кроме вас, в праве на обладание ею.
— А чем тебе не нравится?
— Душа, молодой человек, это…
— Денис, я не о душе. Чем тебе не нравится лозунг насчёт вырастить-посадить?
Улыбка исчезла с лица эльфа, словно её выключили.
— Нравится. Но в этом лозунге, как ты можешь и сам заметить, ничего не сказано о совести. Людям принадлежит ещё одна замечательная фраза — «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Каждый понимает её по-своему… я предпочитаю интерпретировать в том смысле, что именно благими порывами, совестливыми поступками, добрыми намерениями и персональным пониманием справедливости человек способен превратить в кошмар и собственную жизнь, и жизнь окружающих. Потому что каждый негодяй, по сути, одиночка. Он не хочет, чтобы все остальные ему уподоблялись, ведь тогда он не сумеет ощутить превосходства над толпой. С негодяем легко бороться, потому, что его позиция очевидно отвратительна всем вокруг.
Да, похоже, Дениса понесло. Одна из причин, почему эльфов, мягко скажем, не любят в их родном мире — так это потому, что они в любой момент готовы опрокинуть на голову собеседнику ушат нравоучений. И ведь не скажешь, что говорят полную ерунду… Самое главное, что спорить с ними — себе дороже. Подбирать аргументы веками… это хорошее подспорье в любой дискуссии.
Теперь придётся слушать. Пока не выговорится, к делу не приступит, это уж как пить дать. При этом головы он не потеряет, ничего по-настоящему важного не выболтает. Разглагольствования, правильные только на первый взгляд или же, что сути не меняет, правильные на все сто процентов, направлены лишь на упражнения для ума, не принося реальной пользы. Если бы Денис хотел — с его возможностями он мог бы в кратчайшие сроки стать мировым светилом хоть в области медицины, хоть в биологии, хоть в органической химии… да много в чём. Только не хочет, предпочитая оставаться наблюдателем и не вмешиваться в жизнь чужого мира. Хм… кажется, это он и имел в виду, говоря о неприятии активной жизненной позиции с поправкой на «делай людям добро».
— Люди, наполненные по самые уши так называемым «добром», — продолжал развивать мысль словоохотливый эльф, — часто попросту не в состоянии удержать эту начинку в себе. Им надо выплеснуть своё мировоззрение в мир и, что важнее, привести этот мир к сходной позиции. Заставить всех шагать с ними в ногу. Под общую песню. Как сказал один ваш поэт, «А бояться-то надо только того, кто скажет: „Я знаю, как надо!“ [5]».
— По-твоему, все беды от людей с добром в душе? — я скривился, чувствуя, что спор этот мне нипочем не выиграть, но и молчать… ну не в моём характере смолчать, если собеседник несет явную, на мой взгляд, чушь.
— Не все, не всегда. Но часто. Среднестатистический человек и понятия добра и зла воспринимает так же средне. Где-то ущемит себя во имя вбитых в детство прописных истин, где-то переступит через них, если выгода — моральная или материальная — окажется весомей душевных терзаний. Куда хуже, если приверженность добру или, как сейчас у вас модно говорить, Свету окажется возведенной в абсолют.
А ведь я знаю, о чем он скажет дальше. Начнет рассуждать о Сталине, о Петре Первом и Иване Грозном. По большому счету, каждый из деятелей, оставивших о себе недобрую память, действительно был олицетворением Света. Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий… Вести за собой, невзирая на потери, зная, что цель оправдывает всё. Ибо цель — Добро с большой буквы. В его, лидера, понимании. А кто не согласен… Вот Брежнева сейчас многие вспоминают чуть ли не с умилением, а почему? Да просто он не стремился насадить добро везде и всем, в том числе и тем, кто не очень-то этого и жаждал. Стабильность, как ни странно, уже упомянутому среднестатистическому человеку часто куда милее перемен. Особенно, если понимание «перемен к лучшему» навязывается, хоть и с разумными, доходчивыми объяснениями.
