Математика?
Пусть будет математика. Вот уж этому предмету я и сама кого хочешь поучить могу. Два раза. Алгебре и геометрии.
***
Кто-то мне сейчас скажет - ты ж спортсменка? Какая математика?
Но тут выбора не было. Будь я хоть чемпионкой мира, математику учить бы пришлось. У меня была школа совсем рядом с домом, очень удобно расположена, и классный руководитель - реально классный, другого слова не подберешь, и директор меня легко отпускал на сборы-тренировки. Но!
Математику в школе вела Виктория Львовна. И отчество ей шло, как никому другому. Уж вы мне поверьте!
Упади она в бассейн с крокодилами, несчастных зверушек уже ничего не спасло бы. Ровно через год они бы спокойно могли плыть в МГУ, сдавать вступительные по математике. Брать билет без подготовки и решать задачки с листа. Устно.
Вышка? Тервер?
Да я потом в институте долго не могла понять, кто надо мной издевается и зачем. Преподаватель? А чего нам такие простые задачки дают? Мы такие классе в десятом уже решали без усилий.
У Виктории Львовны была лишь одна уважительная причина, по которой ты мог не сделать домашнюю работу. Это - смерть. И то... ты сначала все сдай, а потом ползи на кладбище.
Операция?
Восемь переломов?
И что? Ты на операционном столе должен лежать с учебником в зубах. Заодно отвлечешься, пока тебя по кусочкам собирать будут!
Не нравится? А тебя в этой школе никто и не держит. Два в четверти - два в году - и отчисление. Директор, который некогда сам учился у Виктории Львовны, защищал ее от любых родительских нападок. Да и было их немного...
Лютовала и зверствовала она, конечно, хуже Лернейской Гидры, но как ни странно, мы ее обожали. Списать математику? Никогда!
Святотатство! Побить богохульника учебником алгебры! Прихлопнуть 'Сканави' и зарыть в канаве.*
*- имеются в виду учебники М. Сканави. И нет, автор не преувеличивает. Лично такого математика знала. Только имя поменяла. А так - шикарная была учительница. Прим. авт.
Я так задумалась, что не заметила даже Матиаса. И едва не снесла бедолагу с ног.
- Ты! - прошипел несчастный.
По ноге я ему прошлась нехило так. Обувь у Каэтаны грубая, подошва толстая. Мне-то и ничего, а если по сафьяновому башмачку такой тапочкой пройтись, будет больно.
- Я, - с этим можно и не скрываться. Кто ему поверит-то? - Чего надо?
- Сегодня вернешь мне деньги. Поняла?
Я огляделась по сторонам. Нет никого?
Отлично, нет... посмотрела на Матиаса. И ведь симпатичный же парень. Высокий, широкоплечий, волосы светлые, такими картинными кольцами вьются, глаза глубокие, карие... и такой дурак?
Жалко. Генофонд пропадает.
- Перебьешься.
- Не то я всем покажу твое белье.
- Показывай, - разрешила я. - Надевай и демонстрируй.
- И записки твои покажу!
- И записки показывай. Можешь сразу выложить в уборной. Там с ними точно все ознакомятся, - согласилась я.
- И... ты что - вообще не боишься?
Дошло? Он что - не безнадежный идиот?
- Кого или чего мне бояться?
Люблю я еврейский народ. Пострадав от других, они отомстили со вкусом. И придумали отвечать вопросом на вопрос. Матиас растерялся.
- Эммм... ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?
- Ничего, - преспокойно ответила я.
Парень сильно дернул меня за руку, чтобы то ли напугать, то ли причинить боль.
- Верни деньги. Или я твою жизнь в кошмар превращу!
Наивный. Это я тебя сейчас в омлет превращу... частью. Отбить, взболтать, но не смешивать.
Я резко крутанула запястьем, разрывая захват. Силы у Каэтаны нет, но тут резкость нужна. Хватка Матиаса, повинуясь законам физики, расцепилась, а я оскалилась ему в лицо.
- У меня есть предложение получше.
- Да? - настало время Матиаса удивляться.
- Я решила, что мне не помешает еще тысяч десять золотых солеев. Поэтому... ты можешь попробовать испортить мне настроение. Но деньги приготовь заранее.
- Что здесь происходит?
А, раэн Риос. Ничего удивительного, скоро уже урок. Вот его и отпустили восхищенные студентки. Или он их разогнал.
Эс Матиас замялся, а я даже не подумала смущаться.
- Эс мне неприличное предложение делает, раэн Риос.
- Даже интересно стало - какое? Это не секрет, эсса?
А преподаватель-то у нас садист? И улыбочка такая... ядовитая. Ему Лиез не нравится персонально? Или вообще все эсы?
- Не секрет. Обещает мне вечную любовь - за мои же деньги.
- Вы согласились, эсса?
Матиас цвел ушами и шел пятнами, аки хамелеон-извращенец.
- Боюсь не прокормить. Очень крупный мальчик вымахал, раэн.
Эс Лиез понял, что оправдаться не удастся, переговорить меня - тоже, и пошел по пути наименьшего сопротивления. Удрал, гад. Меня аж воздушной волной на преподавателя отбросило.
- Простите, раэн Риос.
- Ничего страшного, эсса Кордова. Я так и думал, что вы умнее, чем стараетесь казаться.
Я развела руками.
- Надеюсь, этот маленький секрет останется между нами, раэн?
- Безусловно. Если вы скажете мне, зачем вам это понадобилось.
А что тут скажешь? Осталось выбрать самый простой ответ.
- В этом цветнике проще не привлекать внимания. Слишком пристального. Жить хочется, раэн. Мой род не слишком богат, не слишком знатен... серой мышью жить проще, чем роскошной львицей. Да и усилий меньше тратится.
- Вы и правда умны, эсса. Занятие уже началось, давайте я вас провожу?
- Буду благодарна, раэн. И раз уж вы считаете меня умной... посоветуйте какие-нибудь книги по современному землеописанию? Чтобы я разобралась в тонкостях международной политики, а не только собственно расположения стран?
- Хм... интересный вопрос. Я подумаю, что вам посоветовать. А пока попробуйте почитать газеты.
Вопрос, есть ли здесь газеты, пришлось срочно проглотить. Каэ, ну как так можно!? Ты бы еще в пещеру к отшельникам залезла! Неужели твой отец газет не читал?
Память послушно подсунула картинку семейных взаимоотношений Каэтаны и Рауля Кордова. М-да.
Вопросы отпали. В принципе.
Видела своего 'обожаемого' папочку Каэ ровно два раза в день. По пять минут, не больше. С утра отец вызывал ее в кабинет, и интересовался ее планами. Или ставил в известность о своих.
К примеру, оповещал о своем отъезде. Или о приезде друзей.
Вечером, если Каэтана ничего не натворила и все успела сделать - короткое: 'хорошо'. Нет? Будешь наказана. Обычно - лечебным голоданием. То есть оставят без завтрака, или вообще сутки без еды в молитвах. Ну не твою ж налево?
Бедная девчонка!
Кажется, папаше нужно начинать молиться, чтобы я проучилась подольше. Тогда и он подольше поживет. Наверное. Не стоит забывать о каникулах, не так ли?
- Эсса, вы уверены, что эс Лиез промолчит?
Я пожала плечами.
- Раэн, а вы бы ему поверили?
- Нет, эсса. Должен сделать вам комплимент - вы великолепно владеете собой.
Я развела руками.
- Я стараюсь, раэн. Надеюсь, вы поймете меня правильно и впредь.
- Разумеется, эсса.
И передо мной вежливо распахнули дверь кабинета.
- Раэн Ледесма, я прошу прошения. Я немного задержал вашу ученицу.
Тьяго Ледесма,- подсказала память.
Сухопарый высокий старик, стоящий у доски, посмотрел на меня, как орел на мышь. Сходство усиливали равно и его орлиный нос, и мое платьишко.
- Ничего страшного. К доске, эсса Кордова.
- Да, раэн.
Изображая воплощенное несчастье, я побрела к доске. Черной, блестящей.
- Записывайте условие задачи. В урне находится 15 белых, 5 красных и 10 черных шаров. Наугад извлекается один шар. Какова вероятность, что это будет красный шар?
- Одна шестая, - машинально ответила я. И тут же выругала себя. Но.... Кто меня, дуру, за язык тянул? Это что - еще и считать надо? Число красных шаров делится на число всех шаров - это устно поделить можно. Если б я такое на доске считала, меня бы Виктория Львовна ей же и пришибла.
