Вернулись мужчины, и Хильда вышла им навстречу. Все собрались в гостиной, не было лишь Андреаса.
Ей не терпелось узнать, где он.
Когда она вошла, Маттиас повернулся к ней с мягкой улыбкой.
— Мы сняли твоего отца, Хильда, одели его в лучшую одежду и положили в амбаре. Мы попросили церковного служку, чтобы он помог тебе похоронить его. Андреас пошел договариваться с ним, а потом он отправится в Элистранд.
Так вот где он был! Это успокоило ее.
Маттиас смотрел на нее своими ласковыми глазами.
— Твой отец был еще теплым, Хильда. Ты в самом деле ничего не слышала?
— Нет, я… О, он мог сделать это, когда я была в хлеве!
— Да, это произошло тогда, — сказал Маттиас, отворачиваясь. — Мы забрали еду, как ты просила, на вид она очень аппетитная! — рассмеялся он. — Я увидел платье, висевшее на спинке стула, и подумал, что тебе оно понадобится, когда ты захочешь снять рабочую одежду.
— Спасибо, — прошептала Хильда.
Она пошла и тут же переоделась, распустила свои длинные волосы, которые закрыли всю спину. Оглядев сверху свое платье, она решила, что оно сидит хорошо. Одежда — черные корсаж и юбка, белая блузка — подходила к ее печальному настроению и заплаканному лицу. На ногах у нее были толстые деревянные башмаки.
Андреас прибыл в Элистранд — поместье, построенное Александром на берегу моря для дочери Габриэллы и ее мужа. Это была большая, просторная усадьба, залитая солнечным светом. Андреас услышал издалека возню пятерых детей. Лишенные родителей, уже испытавшие на себе жестокости жизни, они были доставлены сюда из трущоб Кристиании. В Элистранде им предстояло вырасти, чтобы потом самим устроиться в жизни. Калеб и Габриэлла продолжили то, что начала Лив, и были довольны своей жизнью.
В прихожей Андреаса встретила Эли — их приемная дочь. Она была еще шаловливой и вертлявой, но черты лица стали уже определяться, а тело начало обретать женственные формы. «Господи, — подумал Андреас, чувствуя, как у него екнуло сердце, — какая хорошенькая! Маленькая нищенка. Кто бы мог подумать, что из нее вырастет такая красавица!»
— Добрый день, Эли! Дома твои отец с матерью?
— Да, входите, дядя Андреас!
Дядя? В самом деле, он был троюродным братом Габриэллы, и раньше он был равнодушен к такой форме обращения, но неужели он уже так стар?
Они приняли его в своей роскошной гостиной. Эли пошла к детям.
— Невероятно, как выросла Эли, — сказал он, глядя ей вслед, — совсем взрослая!
— Ей всего лишь шестнадцать! — рассмеялся Калеб. — Просто пальчики оближешь, старый ловелас!
Это была грубая шутка, но Андреас почувствовал себя задетым.
— Не в моем вкусе волочиться за кем-то, — ледяным тоном ответил он.
— На все воля Божья, — сказала Габриэлла, — Лив и Аре озабочены продолжением рода. Им кажется, что мы, внуки, плохо исполняем свой долг. У Танкреда одна дочь — и это все. О Микаеле мы вообще ничего не знаем. Маттиас и ты, похоже, останетесь старыми холостяками, а мы… да, нам не повезло.
— И Колгрим умер. Да, ситуация плачевная, но мы попробуем исправить положение, — энергично добавил он. — Собственно говоря, я пришел, чтобы обсудить с вами одну неприятную историю.
— Мы слушаем, — сказал Калеб. — Мы уже привыкли ко всякого рода неприятностям. Пятеро наших воспитанников не дают нам покоя ни днем, ни ночью.
— Я думаю о том, как бы немного разгрузить вас.
— Как же?
— Я имею в виду Хильду. Юль Ночной человек повесился.
— Что ты говоришь! Когда же?
— Сегодня утром.
— Потрясающе, — сказал Калеб. — От него я этого не ожидал.
— Но нас беспокоит судьба Хильды. Она не может жить сейчас в горах одна, когда вокруг происходит столько ужасных событий. Так что мы решили переговорить с вами о том, чтобы она пожила здесь. Она присмотрит за детьми. Пусть возьмет сюда своих животных и вещи, у нее будет здесь комната. С ней я еще не говорил, сначала я хочу услышать ваше мнение.
— Знаешь, это очень нам подходит, — сказала Габриэлла. — Я к вечеру так устаю, просто изматываюсь!
— Да, — сказал Калеб. — Бедная Хильда, на нее навалилось сразу столько бед! Конечно, она может жить здесь. Приводи ее поскорее!
— Спасибо вам за все, я поговорю с ней. А теперь мне пора…
— Я пойду с тобой, — сказал Калеб. — Эта история с Ночным человеком меня настораживает.
— Меня тоже, — сухо ответил Андреас, ища глазами Эли. Она была на берегу вместе с детьми. Он надеялся, что она увидит его и помашет ему рукой, но так и не дождался, торопясь по своим делам. К тому же это могло броситься в глаза Калебу.
Хильда увидела их, когда они поднимались по Липовой аллее, и в тот момент, когда судья слезал с коня. При виде Андреаса ей стало стыдно, потому что в мыслях ее был не отец, лежащий мертвый и забытый всеми в амбаре.
Они вошли все вместе.
— Я получил ваше известие! — на ходу крикнул судья. — Я так и знал, что это Юль Ночной человек! Да, да, угрызения совести замучили его!
— Это совсем не так! — мягко заметил Маттиас. — Он этого не делал.
— Что-что? — вырвалось у судьи.
У Хильды перехватило дыханье.
— Сначала его убили, — пояснил Маттиас, — сильно ударили чем-то, когда он спал и ничего не заметил.
— Мне тоже так показалось, — с апломбом произнес судья. — А потом они повесили его, чтобы создать впечатление, что… Да, я же говорил, что нужно послать за доктором!
Это было первое слово одобрения, услышанное им от судьи.
Хильда села.
— Но кто же?.. — спросила она.
— Да опять эти деревенщины, — не задумываясь, брякнул судья, склонный к скоропалительным выводам.
— Весьма сомнительно, — предположил Андреас. — Они ведь теперь так напуганы.
— Но кто мог тогда… — начала Хильда.
— Впрочем… — задумчиво произнес судья. — Нас же было вчера несколько человек, и Юль Ночной человек сообщил, что видел что-то весной… коня и карету. Может быть, хозяин коня и кареты испугался?
— Это все ваши домыслы! — горячо возразил Бранд. — Нас было четверо: я, мой сын, доктор и Калеб.
— И Хильда, — с нарочитым равнодушием добавил судья. — Просто удивительно, что она ничего не слышала!
— Это была моя ошибка, — произнесла Хильда. — Все это — моя ошибка! Я заперла хлев, когда закончила дойку, но забыла запереть дом!
— Не будем делать поспешных выводов, — сказал Андреас, — Хильда, ты не можешь больше жить там одна. Габриэлла и Калеб предлагают тебе на время переселиться к ним.
— Но я не могу…
— Мы нуждаемся в тебе, — жизнерадостно произнес Калеб. — Габриэлла и Эли не справляются одни с пятью детьми после того, как няня заболела и прекратила работу.
Хильда невольно оправила руками платье.
