Ознакомительная версия.
Сдвинув ряды, люди выставили копья и попытались упереться, но стальные наконечники бессильно скользили по отполированным доспехам. Раздвигая острия пик чудовищным телом, боевой тролль взмахнул кастетом. Звук, с которым кастет врезался в строй железных рыцарей, больше напоминал не звон, а какое-то мокрое болотное чавканье.
Чмок! Кастет проламывает щиты и тела в доспехах.
Дзиньк! Дзиньк! Бессильно отскакивают от брони монстра стрелы и копья.
Чмок! И тролль пробивается еще на шаг, мозжа в кашу солдат барона. И все покрывают страшные крики раздавленных людей и боевой рев толпящихся за троллем орков.
Чмок! Дзинь! Дзинь! Дзинь! Звуки этих ударов, казалось, катались внутри черепа барона, он застонал и потрогал висок. Орки их вытесняют в главный зал донжона, это последний рубеж, дальше отступать некуда.
Противники разошлись, ощетинившись копьями, но налетчики приостановили наступление, чего же ждут враги? Перед вражеским строем вышел орк-вожак.
— Кидай оружие, сволочь, все равно всем вам хана! — заорал он.
— Приди и возьми! — выкрикнул барон, твердо решив не повторять судьбу виконта Ренье, сдавшегося оркам и отпущенного ими за выкуп. Чтобы на нем был позор плена? Никогда! Лучше смерть, по крайней мере, он умрет красиво, и менестрели сложат песни о его последнем бое.
Но злобная ирония, сквозящая во взгляде вождя налетчиков, показывала, что у того на уме есть еще какая-то пакость. До чего же мерзки эти твари, воистину нет места им под солнцем!
— Дебилы! — презрительно кинул орк-вожак и повернулся к своим воинам. — Хорт, давай сюда своих рекрутов, у них вроде зачет намечается, вот здесь его сдавать и будут!
Вперед выдвинулись юнцы с взволнованными зелеными лицами, возглавляемые крепким широкоплечим орком.
— Помните, чему вас учили, — хрипло заревел тот. — Основы боя с доспешным обученным противником, все, как вы делали, когда работали на чучелах. Дорожка, третья связка, товсь!
Их хотят использовать как чучела, понял Бригс, как учебные соломенные чучела для подготовки молодых солдат! Этого командир людей выдержать уже не смог, перед глазами проскочила ослепительная искра, и все смешалось. Внезапно барон дико захохотал, изо рта пошла пена, Бригс отбросил меч и ринулся на врагов, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами. Кто-то из врагов сунул ему под ноги древко копья, споткнувшегося барона связали и уволокли, потому что никто не убивает помешавшихся, даже орки. Завывающий и извивающийся в путах Бригс слышал лязг металла, отчаянные крики, торжествующий рев «аррргх!», но что все это значит, осознать был уже не в состоянии.
Когда дружина графа подошла к границам Диких земель, напротив них застыли ряды орочьего войска. Под белым парламентерским флагом вперед выступил орк-герольд. За ним четверо воинов тащили носилки, на которых, скрученный веревками, как мумия, лежал человек, в котором Штрайн с трудом узнал коменданта недавно реставрированного в Диких землях замка барона Бригса.
— Мой лорд повелел вернуть вам вашего вассала, — сообщил посланец орков, забыв поздороваться и поприветствовать графа как должно, да и взгляд парламентера был злобным, как и положено орку. Носилки со связанным бароном поставили перед строем людей.
По кивку графа Бригса развязали, тот, растирая затекшие от веревок руки и приветливо улыбаясь, медленно подошел к Штрайну, поклонился, а затем, как-то странно прищурившись, обнял графа и… резким движением откусил ему нос. Его светлость дико завизжал, отталкивая от себя барона, опешившая охрана опомнилась, подскочила к Бригсу. Барон не давался, царапался, кусался, повалился на спину и лягал телохранителей графа.
— Ты отправил меня сюда, — кричал барон, — и опоздал к нам на помощь. Будь ты проклят, граф! По твоей милости я остался с носом, а по моей ты останешься без носа!
— Ваша милость, опомнитесь! Барон Бригс! — встряхнули его солдаты графа.
— Я не Бригс, — кричал помешанный, — я чучело, соломенное чучело! На мне тренируются орки! Это из-за тебя я стал чучелом, Штрайн!
Когда бьющегося барона все-таки связали, тот стал плеваться, выкрикивая бессвязные фразы, пока его не уволокли к лекарям.
— Любой, кто посмеет без нашего разрешения ступить на земли клана, либо сдохнет, либо спятит, — громогласно объявил герольд орков, повернулся и, не прощаясь, направился назад.
После этого инцидента граф гораздо больше был озабочен изменением своего профиля, чем войной, и рыцарское войско, фактически оставшееся без дееспособного предводителя, простояв напротив орков полчаса, повернуло обратно.
В своем тереме Торн беседовал с отцом Харлампием, священник обладал пытливым разумом и был любознателен, его очень заинтересовала возможность осмотреть орочье поселение.
— А потом уже граф Штрайн сунул свой нос в Дикие земли и остался без носа, — закончил рассказ Торн. — Теперь всем своим пассиям он будет вынужден доказывать, что это не от дурной болезни.
— Неужели вы отрезали графу нос? — ужаснулся отец Харлампий. — Какое варварство! Мне казалось, вы гуманный и просвещенный властитель, несмотря на… э-э… расу.
— Да нет, его откусил вассал графа, командовавший вторжением, бедолага помешался. Так что в этом варварстве прямой нашей вины нет. Кстати, святой отец, не вы ли недавно говорили, что боги видят все и метят шельму? — с улыбкой спросил орк священника.
— Сынок, сегодня ты идешь к оракулу, запомни, оракулов бить нельзя!
— Па, да не хочу я его бить!
— Это пока, а услышишь его предсказания, и сразу захочешь!
— Почему?
— Такое уж у нас будущее, сынок…
Разговор орка с сыном
В тереме Торнгарда началось совещание, посвященное текущим вопросам. Празднование победы решили перенести на вечер, ибо совет вождей во время банкета, а хуже того после него, обычно принимает такие необыкновенные решения, что наутро сам очень сильно удивляется.
Настроение у всех было приподнятое, к тому же Снупи принес весть, что под наше крыло попросились еще с сотню крепеньких орков, обитающих в предгорьях Тролльих гор. Мне сразу захотелось раздуться от гордости.
— Все идет неплохо, весьма неплохо, — резюмировал я.
— Да, наш клан становится прямо-таки неимоверно крут, — подтвердил Хорт. Орки вокруг согласно закивали и горделиво приосанились.
— Ваш клан слаб и беззащитен, — диссонансом прозвучал ехидный голос. — Ничтожная кучка голозадых зеленомордых павианов в центре одного из самых опасных мест нашего мира, тоже мне крутизна!
Ознакомительная версия.
