– Спасибо, что согласились принять меня, волшебник Зорандер. Мне необходимо получить вашу помощь. Как я уже говорила, под угрозой жизнь невинных детей.
Волшебник Зорандер соизволил наконец поднять взгляд. Довольно долго он пристально смотрел на Эбби, потом выпрямился.
– И где грань?
Эбби поглядела сперва на колдунью, потом на Мать-Исповедницу. Обе женщины молчали.
– Прошу прощения, волшебник Зорандер? Грань?
Волшебник нахмурился.
– Ты говоришь, что юная жизнь ценнее. Так где та грань, мое дорогое дитя, после которой жизнь теряет ценность? Где она пролегает?
– Но ребенок…
Он предостерегающе поднял палец.
– И не надейся сыграть на моих чувствах, утверждая, что жизнь ребенка ценится выше из-за нежного возраста. С какого момента жизнь становится менее ценной? Где грань? В каком возрасте? Кто это определяет? – Он помолчал. – Жизнь любого человека бесценна. А смерть есть смерть, независимо от возраста. Не пытайся воздействовать на меня слезливыми лозунгами, как какой-нибудь болтун перед безмозглой толпой.
Эбби на мгновение потеряла дар речи. Волшебник тем временем повернулся к Матери-Исповеднице:
– Кстати о болтунах. Что там решил Совет?
Мать-Исповедница сложила ладони вместе и тяжело вздохнула.
– Я передала им твои слова. Коротко говоря, им наплевать. Они хотят, чтобы это было сделано.
Волшебник недовольно хмыкнул.
– Хотят, вот как? – Ореховые глаза на мгновение вспыхнули. – Похоже, Совету наплевать на жизнь детей, когда речь идет о д'харианских детях. – Он потер уставшие глаза. – Не могу сказать, что не понимаю, чем они руководствуются, или что я не согласен с ними. Но, добрые духи, ведь не им предстоит это делать! Это будет сделано моими руками.
– Я все понимаю, Зедд, – тихо промолвила Мать-Исповедница.
Тут он, казалось, опять заметил стоящую перед ним Эбби и поглядел на нее долгим взглядом, словно усиленно размышляя о чем-то. Эбби невольно поежилась. Потом волшебник протянул руку и пошевелил пальцами.
– Давай глянем, что там у тебя.
Эбби подошла ближе к столу и открыла котомку.
– Если совесть не может убедить вас помочь невинным людям, то, возможно, это будет иметь для вас большее значение.
Она достала из котомки череп своей матери и положила его в раскрытую ладонь волшебника.
– Это священный долг. И я предъявляю его к оплате.
Кустистая бровь выгнулась.
– Обычно принято приносить лишь крошечный кусочек кости, дитя.
Эбби вспыхнула.
– Я этого не знала! – сказала она. – Я хотела быть уверенной, что наверняка хватит для проверки… Чтобы не было разногласий.
Волшебник нежно погладил череп.
– Для этого достаточно кусочка размером с песчинку. – Он заглянул Эбби в глаза. – Разве твоя мать тебе этого не говорила?
Эбби покачала головой.
– Она лишь сказала, что это долг, перешедший к вам от вашего отца. И что он должен быть выплачен по первому требованию.
– И это действительно так, – тихо проговорил он, поглаживая рукой череп.
На черепе еще оставались остатки земли, и он был серым и тусклым, а не белым, как думала Эбби, когда его выкапывала. Она была в ужасе от того, что ей пришлось потревожить останки матери, но у нее не было выбора.
Под пальцами волшебника череп начал мерцать янтарным светом. Эбби затаила дыхание. Воздух задрожал, будто сами духи что-то шептали волшебнику. Колдунья теребила вышивку на вороте, Мать-Исповедница закусила губу. Эбби молилась.
Волшебник Зорандер положил череп на стол и повернулся к стоявшим женщинам спиной. Янтарное свечение исчезло.
Поскольку он ничего не говорил, Эбби осмелилась нарушить тяжелое молчание.
– Ну? Вы удовлетворены? Ваша проверка подтвердила, что долг – истинный?
– О да… – спокойно ответил он, не оборачиваясь. – Это действительно истинный священный долг, связанный магией до тех пор, пока не выплачен.
Эбби бессознательно теребила завязки котомки.
– Я же вам говорила! Моя мать не стала бы мне лгать! Она сказала, что, раз он не выплачен при ее жизни, то после ее смерти переходит к потомкам.
Волшебник медленно повернулся к девушке.
– А она сказала тебе о происхождении этого долга?
– Нет. – Эбби кинула быстрый взгляд на Делору. – Колдуньи тщательно оберегают свои секреты и с большой неохотой делятся ими с другими. – Лукавая улыбка мелькнула на губах волшебника. Он хмыкнул в знак согласия. – Она сказала лишь, что этим долгом повязаны ваш отец и она и что до тех пор, пока долг не выплачен, он будет переходить из поколения в поколение.
– Твоя мать сказала правду. Но это все же не означает, что он непременно должен быть выплачен сейчас.
– Это истинный священный долг. – От страха Эбби говорила резким тоном и от этого еще больше боялась. – И я предъявляю его к оплате! Вы обязаны выполнить обязательства!
Колдунья и Мать-Исповедница делали вид, что внимательно изучают стены. Им было неловко от того, что лишенная волшебного дара женщина осмеливается поднять голос на самого Волшебника Первого Ранга. Эбби вдруг подумала, что он может убить ее на месте за такую наглость. Но какое это имеет значение, если он откажется ей помочь?
Мать-Исповедница, видимо, понимая состояние Эбби, решила вмешаться:
– Зедд, а твоя проверка позволяет узнать о происхождении этого долга?
– Безусловно, – ответил он. – Мой отец тоже о нем упоминал. Это именно тот долг, о котором он говорил, и у женщины, которая стоит сейчас передо мной, второй конец волшебных уз.
– Так откуда он взялся? – спросила колдунья.
– Извини, вылетело из памяти, – развел руками волшебник. – Последнее время я что-то стал забывчив.
– И ты еще смеешь обвинять колдуний в скрытности! – фыркнула Делора.
Волшебник Зорандер некоторое время смотрел на нее, а потом подмигнул Матери-Исповеднице.
– Совет хочет, чтобы это было сделано, так? – Он хитро улыбнулся. – Значит, так тому и быть.
– Зедд… – Мать-Исповедница склонила голову набок. – Ты уверен?
– В чем? – спросила Эбби. – Вы собираетесь выплатить долг или нет?
– Ты же предъявила его к оплате. – Волшебник пожал плечами и, взяв со стола маленькую книжку, сунул ее в карман балахона. – Кто я такой, чтобы возражать?
– Добрые духи! – пробормотала себе под нос Мать-Исповедница. – Зедд, только потому, что Совет…
– Я всего лишь волшебник, выполняющий волю народа, – оборвал он.
– Но ехать туда – это огромный риск. И к тому же совершенно ненужный.
– Я должен быть рядом с границей, иначе эта штука заберет и часть Срединных Земель. Конни Кроссинг – вполне подходящее место, чтобы разжечь пожар.
