– Милостивая всебогиня, дай мне терпения…
Ой, а я думала он сейчас затянет: «Смерти прошу у тебя! Не откажи мне, богиня, ведь не для себя прошу».
– …и сил закончить начатое. А также ума отсидеться во время бури в теплом местечке, для одной рыжей прохвостки. Хорошо вокруг одни мягкие полотенца – челюсть не громко отпала.
Вставая, Рейвар чем-то напоминал старого дедка, одной рукой упирается в помост, другой пониже поясницы держится. Но стоило ему распрямиться, сразу стала видна ширь в плечах, горделивая посадка головы и что-то такое неуловимо притягательное, заставлявшее меня буквально сохнуть по нему. Сейчас я прекрасно понимаю – он мне враг, но у моего врага такая харизма… и задница! Между тем он снял с пальца кольцо и положил в чашу.
– Теперь я готов покинуть храм.
Вареник повернулся ко мне спиной, зато я видела, как расширились глаза и смущенно заалели щеки настоятельницы. Ну да, этот гад умеет смотреть.
Нормально перевести дух я смогла, только когда Рейвар ушел. Буря внутри начала успокаиваться, распадаясь на такие противоречивые чувства. Ненависть и тоска, гнев и страх, злорадство и жалость. И много боли. Пока он был рядом, я и дышать нормально боялась, думать боялась, чувствовать. Иначе кто знает, что могла бы сотворить. Выскочила и попыталась понадкусывать все, что мне так и не дали «съесть»? Или же просто расплакалась в голос, выдавая убежище дурной хвисы? После короткой вспышки боли и ярости, меня одолела усталость. Внутри стало так пусто, и только прибой упрямо бился о голые камни души. Жаль, что сердцу долго стучать до того как острые прибрежные камни наконец отточатся до круглой, бархатистой на ощупь гальки. Надеюсь, время лечит даже в этом мире.
– Он тебе знаком? – Олта сдернула занавеску и посмотрела на мою скуксившуюся мордочку. – Видно, близко знаком. Пойдем я тебя накормлю. Вот от этого я никогда не отказывалась!
На ужин в храме были вареные плоды, похожие на картошку. Одна из прислужниц их еще и маслицем с укропом сдобрила – ой, вкуснотища! Также на стол выставили первый зеленый лучок, сыр похожий на брынзу, и напоследок – курочку!
– Лиса курице не враг, а рьяная поклонница! – облизнулась я, разглядывая угощение.
Молодые прислужницы улыбнулись, а вот их старшая дородная товарка нахмурилась:
– За стол с лапами не пущу!
– И как мне кушать прикажите? На полу, остатки из мисочки? А оборачиваться настоятельница запретила.
– А давайте мы ей на кусочки всё поделим и на тарелку уложим, – заступилась за меня русоволосая красавица. Вторая, чернокудрая молчунья кивнула.
Толстуха махнула рукой, и молодые женщины споро разделали курицу, положив мне на тарелку сочные кусочки белого мяса. Крылышки достались Олте, по лапке двум молодкам, а остальной костяк взялась старшая обсасывать.
Есть я старалась очень аккуратно и, кажется даже нигде не насорила. Видя такое усердие, женщины разулыбались.
– Так значит, ты из замка сбежала, – так просто, словно о погоде спросила Олта. Я от неожиданности даже подавилась куском.
– С чего вы взяли?
– Так откуда ты еще могла так «полетать»? Поблизости ничего другого высокого, кроме Каменного Грифона, нет. Да и гончих маркграфа ни с кем не спутаешь, у пустынников перекупил, они для них слишком злые были. Но не бойся, у нас ты в безопасности. Не сунется он сюда больше. Никогда! – Это настоятельница говорила крепко сжимая руку чернявой своей ученицы.
– Значит он не первый раз… так.
– Барталамео Сендан всегда любил сомнительные забавы. Для него и его припевал лучшим развлечением считается затравить человека. Поймают девчонку какую и давай ее по лесам гонять, пока не выдохнется, а там… – женщина опустила голову. – А как прокляли его, совсем озверел.
– Прокляли?
– Ты не знаешь? Это случилось около трех лет назад. Настоятельницей тогда была Аурелия – очень сильная жрица, каких мертвячков у богини вымаливала, каких деток вылечивала… А тут в храм вбегает девчонка полуголая, вся в крови, за ней Барталамео со сворой, да на конях. Настоятельницу чуть плетью не ударили. И глядя на перепуганную девушку, Аурелия поняла, что чаша терпения переполнена. В общем, прокляла она его, мужское бессилие наслала. Видно не простила богиня ему грехов, вняла мольбам своей жрицы. В тот день Барталамео убрался из храма, оставив нам Ниссу, – погладила она молчаливую брюнетку. – Вернулся он через трое суток, забрал Аурелию. И больше мы ее не видели.
Никогда не умела говорить правильные слова в такие моменты. «Сочувствую» больше похоже на обман, «Очень жаль» – так глупо. Ну, что тут можно сказать?
– А после этого он вообще животное стал напоминать. Из ближайших деревень стольких девок замучил до смерти. Хотели мы как лучше… но таких надо в клеть сажать, от людей подальше.
– Вы не бойтесь, – неожиданно даже для себя сказала я, – никого он больше не тронет.
– Рэ`Адхиль! – подбежал к нему молодой паренек, судя по одеждам – лакей. – Тут… в общем…
– Отдышись сначала, – слегка улыбнулся он.
– Там… графиня приехала. Улыбка так и сползла с его губ.
– А этой мегере что тут надо?! Вот… – хорошо парнишка не понял ничего из его долгой и витиеватой речи. Рано ему такие слова знать. – Давно она здесь?
– Так с полудня будет.
Прикинув расстояние от ИлрхИн, столицы графства, до Каменного грифона, Рейвар разозлился еще сильнее. Значит, гарпии гулящей кто-то уже доложил.
– Ярмин, – позвал он одного из своих. – Возьми Ирепа, и найдите мне эту крысу. Чтобы из замка больше не одного слуха не просочилась. Головой отвечаешь.
Полукровка кивнул и тут же умчался на поиски мага. Пусть ищут. Может, что-то дельное найдут. И если даже не найдут – хоть отвлекутся. Все же потеря четырех бойцов сильно ударила по всей команде. И ведь до чего глупой смертью они пали, словно не личная гвардия, а… стражники городские.
– Приветствую, графиня, – как можно более официально произнес он, заходя в печально известные покои маркграфа.
– Наконец хоть кто-то сможет объяснить мне происходящее, – кивнула она на тело мужа, лежащее на постели. На лице – не капли скорби. А Барталамео бы по ней убивался.
– Идемте в кабинет, там магическая защита лучше.
И не то что бы ему было неприятно находиться рядом с трупом, Рейвар мог бы спокойно отужинать здесь и уснуть, подвинув остывшее тело. В жизни и не такое бывало. Просто небольшой закуток, прямо за камином, и не смытая с пола кровь навевала не лучшие воспоминания.
В кабинете он занял уже привычное кресло, предварительно подложив под себя подушечку – сидеть все еще очень больно. А вот женщина опустилась в кресло напротив, проигнорировав место своего мужа. Томно вздохнув, Маришат попыталась колыхнуть отсутствующим.
