Ознакомительная версия.
Надо было бы немедленно позвонить домой, да я и хотел позвонить, но почему-то так и не решился набрать номер. Мне казалось, что знакомый голос на том конце провода станет мостом, по которому мне волей-неволей придется вернуться обратно. То есть, конечно, не перенестись чудесным образом в свою квартиру, но просто снова стать человеком, у которого есть близкие, дом, имя, фамилия, вчерашний день и еще пятнадцать тысяч триста пятьдесят шесть позавчерашних дней, и вообще все, и больше ничего.
К этому я пока не был готов.
В итоге я ограничился длинной объяснительной запиской: дескать, уронил телефон на пол, он сломался, но теперь его починил ночной портье, все в полном порядке, ложусь спать.
Отправил по назначению полсотни с лишним знаков спасительного вранья и. дождавшись ответа, уснул, крепко и сладко, как только в детстве получаюсь.
Проснулся я от холода. Окно почему-то было открыто, влажный весенний ветер по-хозяйски хлопотал в моей каморке. А на подоконнике лежали сразу три фрагмента пазла — небо, небо и еще раз небо, ничего, кроме безоблачного голубого неба. Хорошее начало дня, кто бы спорил.
На завтрак мне подали кофе, рогалики, свежайший сыр и двадцать третий фрагмент пазла. Он затаился под салфеткой — трава, первый этаж очередного кирпичного дома, бирюзовая дверь и примерно половинка рыжего кота. Стало быть, вчерашнему черно-белому скучать не придется. Хорошо.
Двадцать четвертый фрагмент пазла — второй этаж нового кирпичного дома и край его крыши — лежал на стойке портье. Я немного поколебался, но в конце концов цапнул картонку и быстро сунул в карман. Маленький смуглый старичок, пришедший на смену давешней барышне, не только не возражал, по адресовал мне взгляд столь приветливый и радушный, что я решил расспросить его про город Отерив — а вдруг знает? Написал на бланке «Auterive», показал старику и даже вопрос задать не успел, дед добровольно и без принуждения обрушил на меня все свои познания об окрестностях Тулузы разом. Толку от этого было мало — в отличие от своей вчерашней коллеги, словоохотливый портье знал всего несколько английских фраз, необходимых для общения с постояльцами. Но я все-таки уяснил, что город Отерив:
существует;
находится всего в тридцати с чем-то километрах от Тулузы;
туда ходят поезда с вокзала Тулуза-Матабью.
Я стоял как громом пораженный. Это что же, получается, я могу туда поехать? Просто пойти на вокзал, купить билет и?..
Ну да.
И я побежал наверх за пальто. Даже про лифт забыл, и не зря, как выяснилось. Двадцать пятый фрагмент пазла — еще одна стена, на сей раз желтая, без единого окна, но с причудливо изогнутой водосточной трубой, — поджидал меня на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом. Двадцать шестой — красные крыши далеких домов и пышные кроны деревьев на еще более далеких холмах — лежал на тротуаре, сразу за порогом гостиницы. Зато за двадцать седьмым фрагментом, где помимо усыпанного темными ягодами кустарника красовалась недостающая часть давешнего рыжего кота, мне пришлось лезть в лужу — ночью, оказывается, прошел дождь, и теперь каждая выбоина на тротуаре мнила себя как минимум озером, но мне попался действительно выдающийся водоем. Картонка, как ни странно, совершенно не пострадала от влаги, а вот я, добравшись до вокзала, первым делом купил себе новые носки, надел их, выбросил мокрые и только потом отправился в справочную.
Двадцать восьмой фрагмент пазла — снова кирпичные стены и синие ставни — поджидал меня на полу возле окошка информации. Хорошая примета, подумал я — уже в который раз. Сунул строгому господину в форме заранее приготовленную бумажку с надписью «Toulouse — Auterive» и жирным знаком вопроса, несколько секунд спустя он вернул ее, приписав: «11:40», и жестом указал в противоположный конец зала, где вдоль стены выстроились автоматы, торгующие билетами. Я вздохнул, мысленно перекрестился и пошел пожинать плоды технической революции.
Билет я купил с третьей попытки и был горд собой чрезвычайно. Обычно освоение незнакомой техники отнимает у меня куда больше времени и душевных сил. И только спрятав билет в бумажник, я обнаружил, что стою на двадцать девятом фрагменте пазла — далекие крыши, закрывающие горизонт, и лоскуток голубого неба.
До отправления поезда оставалось еще минут двадцать. Я купил чашку эспрессо в привокзальном кафе и провел там не худшие четверть часа в своей жизни, разглядывая коленки юных велосипедисток и яркие фартуки цветочниц. Поэтому на посадку пришлось не идти, а бежать, но подобрать с перрона тридцатый фрагмент пазла, на котором пестрели осколки стен, крыш, окон и печных труб, я все-таки успел.
Занял место в полупустом вагоне, перевел дух. Несколько минут глазел на проплывающие за окном пригороды Тулузы и только потом заметил на соседнем сиденье очередной, тридцать первый по счету фрагмент пазла — трава и цветущая мимоза, аромат которой тут же заполнил вагон, так что немногочисленные пассажиры стали понемногу принюхиваться и оборачиваться по сторонам в поисках счастливого обладателя букета.
Я почему-то смутился, как будто меня поймали на горячем, да так, что встал и перешел в другой вагон. И это, как оказалось, было правильно: тридцать второй фрагмент пазла — все та же мимоза и кусок серой стены — валялся на полу в тамбуре. А тридцать третий — продолжение серой степы и распахнутые окна с зелеными занавесками — нашелся на откидном сиденье возле двери, за которое я ухватился, когда поезд вдруг тряхнуло на стыке.
Тридцать четвертый фрагмент пазла — крыша серого дома, крошечные башни и далекие колокольни на заднем плане — выпал из моего собственного бумажника, когда я полез за билетом, чтобы предъявить его очаровательной юной контролерше, вооруженной компостером, похожим на бластер из фантастических фильмов. А когда она ушла, я вдруг почувствовал, что очень устал. Прислонился лбом к холодному оконному стеклу, закрыл глаза и не открывал их, пока звонкий женский голос не произнес длинную непонятную фразу, в которой, однако, фигурировало хорошо знакомое мне слово «Отерив».
Поезд уже полз вдоль перрона, я вскочил и отправился к выходу, на ходу застегивая пальто. Вышел и внимательно огляделся: я был совершенно уверен, что тридцать пятый фрагмент пазла где-то здесь, у меня под ногами. И еще я знал, что он — последний, хотя до сих пор мне никогда не попадались пазлы, состоящие из тридцати пяти элементов. Но мало ли что было до сих пор.
Поезд уехал, приветливо свистнув на прощание, и только тогда я увидел, что вожделенный кусочек картона лежит прямо на шпалах. Спрыгнул вниз, подобрал его — левый верхний угол, небо, солнце, и ничего кроме солнца. Вскарабкался обратно. Присев на корточки, стал раскладывать свою добычу прямо на перроне. А где еще.
Ознакомительная версия.
