Галеадзо согласно кивнул, зато Идэриус смерил меня потрясающе хмурым взглядом… Впрочем, не ему решать. Его друг правильно сказал — мало ли сейчас личностей на дорогах, скрывающих свое лицо? Те же Светлые эльфы ходят, занавесившись, а у некоторых народов и вовсе считается опасным открывать случайным людям свое лицо.
Подбираясь к деревне с двумя молчаливыми спутниками за спиной, я уже пришла к выводу, что жизнь не так плоха, как может показаться пленнику в подземельях. Х-ха, как только не меняется мироощущение человека, стоит ему пару деньков не видеть солнышка. Или умереть. Разыщу Кирраир, решила я, столицу герцогства Эрьего, она вроде не так уж далеко. В Кирраире, скорее всего, ошивается Чача, заберу у него свои деньги и наконец-то смогу купить на них лошадь. Правда, тогда денег у меня останется аккуратно на пучок овса этой самой лошади, но что поделать? Доспехи (мои родные, любимые, славные, старые, старые и еще раз старые доспехи!) так и пропали, но меч остался, так что не все потеряно…
Шагали мы довольно быстро, по пути я узнала, что распространенный у народа дроу металл называется къяррат, послушала немного о тканях Подземли и узнала, чем дроу заменяют пергамент. Оказалось, что, по сути, тоже тканью, созданной из редких подземных растений. Вымоченные в растворах (алхимические подробности были бы интересны, если бы я хоть немного разбиралась в алхимии), высушенные и отлежавшиеся под прессом ровные лоскуты складывались и сшивались, как и обычные листы пергамента. Были они как совсем тонкие и бурыми, так и более прочные, дополнительно выбеленные в мастерских.
Говорил, конечно, Идэр, на удивление доброжелательный и открытый. Галеадзо большей частью оглядывался по сторонам, и именно он первым заметил худенький частокол и редкий дымок за ним.
— Деревня! — обрадовалась я. — Понимаете, что это значит?
— Что? — отозвался Идэр, пряча только что докуренную трубку в поясную сумку.
— Мы идем туда и…
— …и?..
— И вы глубже прячетесь в свои плащи, затыкаетесь и не мешаете мне врать, — сухо ответствовала я и бодро зашагала к деревне.
На шильде значилось «Липки». Ох, сколько я этих липок перевидала… Почти все население работало на полях, но у одной избы, в тенечке у крыльца сидели три старушки. Такая картина наблюдается практически в любой Липке.
— Здравствуйте, уважаемые! — радостно улыбаясь, я облокотилась на невысокий заборчик. Унылая коза, привязанная к плетню и служившая бабкам четвертой собеседницей, мгновенно заинтересовалась плащом Галеадзо, он отчаянно на нее шикал, но часть подола все же изрядно пожевали.
Бабушки зачарованно следили за козой и молчали.
— Уважаемые! — крикнула я. — Эй! Это земля герцога Эрьего или я опять все перепутала?
— Правильно, девонька, не сбилась, — наконец кивнула одна из старушек. Не смотря на ласковый тон, зыркала она ой как неодобрительно. Я и в лучшем виде не внушаю уважения, что поделать. Да еще и два типа неизвестной наружности рядом. Хорошо хоть через плечо никто не плюется.
— А далеко ли до Кирраира? — беззаботно спросила я.
— Нет, девонька, до речки Сонной дойдешь, потом вверх по ней, а на холме и город. Ежели ночью пойти, то к вечеру как раз там и будете.
— А, хорошо, — кивнула я. — Спасибо. Ну что, господа, предлагаю отдых на пару часов сейчас, а ночью пойдем. Жара спадет, да и…
Договорить с дроу мне не дали.
— Э-э-э! Девонька! — встревожилась бабка. — Видано ли дело — ночью вдоль Сонной ходить? Переночуй, а утром и выйдешь!
Я резко развернулась и поинтересовалась:
— А что?.. — когда в карманах пусто, я начинаю предвидеть будущее. — Нечисть балуется?
От удивления бабушка даже не выдержала положенную перед очередной селянской байкой паузу.
— Да уж, — заворчала старушка. Впору мне открывать гадальную лавку. — Нечисть… Завелась, пакость такая… Люди с ума от страха сходят.
— Утопленники то! — наставительно сказала другая липчанка. — Давеча ходил хромой Казаль и сказывал, как глас с того света над рекой ходил, да руки синие в воду манили…
— Да ты что! Да ить не может быть! Да что ж это деется-а? Да где ж это видано-о-о? — заохало тут же на два голоса.
— Ой-ой-ой! — неубедительно подыграла я. — И что дальше?
— Пастухи в ночное ходить отказываются, боязно. А луга у реки — загляденье…
— А топился кто-нибудь в последнее время? — из-под капюшона вышло глухо и мертво.
Я наступила Идэру на ногу, но внимание бабушек переключилось. Хоть бы тебя, зараза темноэльфийская, коза эта драная боднула, что ли!
— Да никто не топился… А ты кто будешь, мил человек? И не жарко в плащике то?
— Нет! Это… странствующие войны Храма Славы! — вдохновенно начала я. — На пять лет они дают обеты аскетизма и, следуя традициям, закрывают лицо свое, ибо сказано в великих книгах, что не должен народ знать в лицо благодетелей своих!
— А почему? — искренне удивились непросвещенные сельские жители.
— Чтобы отучить их от тщеславия и гордыни чрезмерной! — наставительным тоном отчеканила я, высоко подняв указательный палец.
Жительницы Липок понимающе закивали головами. А вот интересно было бы узнать, такой храм действительно есть или я уже вру вообще без оглядки на факты?..
— А имена их… м-м… Идэриус Отважный и… э-э… Галеадзо… м-м… Отзывчивый! Вот! Я же скромная ваша слуга и их проводница, волшебница Аза… Скажите, где найти вашего старосту и считайте, что чудища больше нет…
Староста нашелся быстро. За устранение пока еще неизвестной мне нечисти я вытребовала целых семнадцать монет серебром плюс ночлег и ужин на всех троих. На ночь в нашем распоряжении оказался весь сеновал, где дроу с остервенением стащили плащи, шарфы, перчатки и куртки и наконец вытерли пот. Я с сомнением и скрытым злорадством косилась на несчастных дроу, но предложить им отказаться от всех их идей на время и ждать осени не решилась.
— А работать вы тоже со мной будете? — поинтересовалась я. — Или наблюдать-оценивать?
— Одно другому не мешает, — философски заметил зеленоглазый эльф. Трубку он достал, но зажигать, находясь в окружении сена, не рискнул и со вздохом убрал обратно в сумку. — Как тебе, Галеадзо Отзывчивый, предстоящее дельце? Деньги у нас, конечно, есть, но они имеют привычку заканчиваться. Да и просто интересно… А то я только гномов видел да пауков…
— Половина дохода — мне! — заявила я, расстелив на сене плащ. — Как главной.
Конечно, без возмущения не обошлось. Я бы поспорила, наверное, но слишком хотелось спать. «Все-таки еще уставшая, еще с трудом воспринимаю происходящее… как же утомительно оправляться от смерти» — думалось мне.
