— Это точно, — поддержал я бедняжку на словах. — Страна у нас, слава Силе, менее ритмичная.
А про себя подумал: и страна у нас менее ритмичная, и Молотобойцы у нас не такие расхлябанные. Случись с тобой, детка, нечто подобное, сжечь бы не позволили, сами бы жало вырвали через одно место. Причём без наркоза. Тот же Боря Сейф и вырвал бы. Даром что всю сегодняшнюю ночь будете друг друга вылизывать.
Молотобоец будто догадался, о чём я думаю, и шмякнул по столу кулаком.
— Давайте не будем о грустном, давайте лучше хряпнем.
И потянулся к новой бутылке.
После выпитой рюмки ведьмам заметно полегчало, а ещё через две напряг за столом и вовсе рассосался. Вскоре изрядно опьяневшей Ирме стало настолько хорошо, что она даже спросила у меня о том, о чём бы на трезвую голову ни в жизнь бы не спросила:
— Егор, а это правда, что с драконом ночь провести, всё равно как с тремя мужиками?
Смутившись, я лишь поправил очки, а Боря хохотнул:
— Слышала звон, не знает, откуда он.
— Их трое, — показывая на меня дымящей сигаретой, пояснила Варвара.
— В каком смысле трое? — непонимающе мотнула чёлкой Ирма.
И пришлось Варваре кое-что ей растолковать.
— Дракон — тварь огромная, — сказала она. — Он не может превратиться в одного человека, он превращается в трёх. Поэтому у Егора есть два… ну типа брата-близнеца, что ли. Так дракон?
— Не брата, а нагона, — поправил я и в тот же миг почувствовал, что Варвара, скинув туфельку с левой ноги, осторожно коснулась моей правой.
Когда женская лодыжка трётся голодной кошкой о твою штанину, надо что-то решать, и решать безотлагательно. Вообще-то, ничего не имел против того, чтобы продолжить знакомство со свердловской ведьмой на заднем сиденье своего болида. Признаться, падок я на хорошеньких ведьм, особенно рыжих. Падок-то падок, но не было у меня в тот день времени на куртуазное веселье, ни часа, ни полчасика. Дело самоубийц звало в дорогу. Бросив взгляд на часы, я напомнил себе, что в ответе за тех, за кого в ответе, и решил: покуда окончательно не засосало, покуда тина ещё по грудь, надо сваливать с этого развесёлого фестиваля. После чего задумался над тем, как это сделать поизящнее.
Сходу ничего путного на ум не приходило, и я уже было собрался, наплевав на этикет, уйти по-английски: через коновязь и кухню. Но тут, слава Силе, мне на помощь пришёл Адлер. Подкрался неслышно (вот в чём вампиры великие мастера, так именно в этом) и прошептал прямо в ухо:
— Есть разговор, дракон.
От неожиданности я вздрогнул, оглянулся и покрутил пальцем у виска:
— Дурак, что ли. Так, между прочим, и заикой сделать можно.
Не сводя с меня мутных, как у дохлой рыбы, глаз, вампир повторил:
— Есть разговор.
— Что за разговор?
Вампир скосился на молотобойца.
— Не здесь.
— Тогда жди под обезьяной.
Адлер тут же отвалил, а я развёл руками, призывая всех присутствующих, войти в моё положение.
— Извините, дамы-господа, но дела. — Слегка поморщился, когда Варвара обиженно пнула меня ногой в колено, и, поднявшись из-за стола, сказал: — Приятно было познакомиться.
— Может, загнуть пиявку? — предложил молотобоец, целясь в спину вампира из указательного пальца.
— Обязательно, Боря, — кивнул я. — Но не здесь и не сейчас.
— А на посошок?
— Нет, Боря, я пас.
— Ну, как знаешь.
Совсем запьяневшая Ирма подергала меня за рукав:
— Егор, Егор, а вы, Егор, покатаете меня, когда… Ну тогда… Когда у вас… крылья будут.
— Покатаю, Ирма, обязательно покатаю, — отбрехался я. — Только купи себе для начала парашют.
Девочка задумалась.
Покуда я так раскланивался, Варвара не будь дурой потянулась к перепачканному чёрной кровью платку. Ишь, ты, размечталась, подумал я и обронил на платок корпускул Силы. Лоскут батиста равно надежда рыжей проныры обрести чуток власти над золотым драконом вспыхнула малиновым пламенем и сгорела в доли секунды. Скатерть при этом не пострадала.
— Ну и ловок же ты, дракон, — усмехнулась Варвара, одёрнув руку.
Я сдержано улыбнулся:
— Потому до сих пор и не чучело.
— Мы ещё увидимся? — спросила она и при этом в её серых глазах промелькнула усмешка. Создавалось впечатление, что она бросает мне некий вызов.
Принимая его, я ответил уклончиво:
— Почему бы, собственно, и нет.
Положил на стол визитку, сделал ручкой и направился к своему столику. И пока шёл, чувствовал жжение в том месте, откуда у драконов растут крылья, а у бывалых сыскарей расходятся ремни портупеи.
Присев напротив вампира, я сначала закурил, и только потом, стараясь не глядеть в сторону Варвары, сказал:
— Выкладывай, чего хотел. Только живо, времени нет.
— Мы тут с корешем поиздержались малёха, — нервно постукивая обгрызенными ногтями по белой скатерти, просипел Адлер, — пора расплатиться, а титей-митей…
Сообразив, к чему он клонит, я огорчил его:
— Чувачок, ты, похоже, обратился не по адресу.
— Сам на двойном подсосе? — удивился вампир.
— Напротив, на двойном форсаже. Но дело не в этом.
— А в чём?
— Откровенно?
— Ну.
— Не нравитесь вы мне, — признался я. — А тем, кто мне не нравится, я не занимаю. Такое уж у меня правило. Извини, если обидел.
— Плевать, — одарил меня гнусной полуулыбкой вампир. — Только это… Я занимать и не собирался. Слышал, ты с кольтом ходишь?
— Допустим. Что с того?
Адлер не ответил, но натянул перчатки из грубой кожи (натурально — вратарские краги) и вынул из внутреннего кармана ветровки футляр, похожий те, в которых дарят обручальные кольца.
— И что это? — поинтересовался я, когда вампир поставил обшитую алым бархатом коробочку на центр стола.
Вновь не проронив ни слова, Адлер откинул крышку и аккуратно вытащил из паза патрон сорок пятого калибра с серебряной пулей.
— Откуда маслина? — опешил я.
— Заговорённая, — ответил он на вопрос, который я не задавал.
— Спрашиваю, откуда?
Вампир и глазом не повёл.
Варианты, конечно, могли быть разные, но самый из них очевидный: ухайдакали и обчистили истребителя-одиночку. По себе знаю, любая Охота — штука обоюдоострая, так что могло случиться. Вполне. Сильно заморачиваться на этот счёт я не стал (окрещу мародёром, ответит — боевой трофей) и попросил назвать цену.
— Пять штук, — выпалил вампир. — Или по курсу — восемьдесят кроулей.
— Однако, — удивлённо хмыкнул я, но торговаться не стал.
— Тут вот ещё что, — сказал Адлер, скомкав протянутую купюру. — У моего кореша ещё есть. Две заводские упаковки. Интересует?
