И тут враги отхлынули, снова сбившись в толпу, ощетинившуюся копьями. Я оглянулся, и меня снова замутило. По полю оказалось разбросано не меньше двух десятков серокожих тел. Больше половины лежали рядом с Ассасином, которого слегка пошатывало. У него была распахана рука, содрана кожа на лбу, и он держался одной рукой за живот, опершись на вилы. Очень плохо. Если его туда ранили, то Алколит, несмотря на какие-то медицинские навыки, не откачает. Сам он, кстати, отделался легко — к нему после запуска фейерверка решились подойти только двое гоблинов, которым он порядком намял бока своей мотыгой. Вон они, еще шевелятся и стонут. Гуманист, блин. А о том, что они вполне могут незаметно встать и пырнуть его в спину, он не подумал? Хотя вряд ли встанут, эти серокожие оказались какими-то тщедушными. Удар не держат, реакция медленная. Не опасней десятилетних детей. Вооруженных и со склонностью к каннибализму.
— Ну как, народ, все живы? Ассасин, чего у тебя там с животом? — спросил я, подбирая приглянувшийся меч. Ну и грязная же железяка. Ею что, навоз копали?
— Все путем, — пробурчал Артем, разгибаясь. — Только вон та сволочь в живот дубиной стукнула.
— А от меня они вообще почему-то шарахались, — отозвался Алколит. — Я этим двоим настучал и к третьему кинулся, а он от меня! И кричал-то, кричал!
Из толпы гоблинов вышел низенький толстяк и чего-то прощебетал.
— Пошел ты! — Дружно мы отправили его в далекое путешествие, готовясь ко второму туру боя.
Тот непонимающе оглянулся на своих, потом что-то прочирикал — от толпы отделились двое и пулей дунули куда-то к хижинам.
— Это они куда? — заинтересовался Алколит. — За переводчиком?
— Не дай бог, за лучниками, — буркнул Ассасин. — Если они у них есть, то наша песенка спета. Расстреляют, как куропаток, а строй мы врукопашную не прорвем.
— Вообще мы как-то легко их раскидали, — поддержал я. — Сатанистам давешним они и в подметки не годятся.
— Ну ты сравнил! — восхитился Артем. — Среди этих самые высокие — метр сорок, а самые толстые — килограмм пятьдесят. Они же мало того что низкие, так еще и худые, как скелеты.
Тут двое засланцев вернулись, прихватив еще трех гоблинов в накидках а-ля Сергей Зверев, и с небольшим подарком для нас. Но не с луками, а с человеком. Ну, это если его можно так назвать. Избитый, с перемотанной грязными тряпками культей вместо правой руки и одетый в лохмотья, которыми бы побрезговало огородное пугало. По лицу был неравномерно размазан такой слой грязи, что она запросто могла заменить ему маску. В общем, скорее он походил на зомби из малобюджетного фильма ужасов, вот только был живым. Толстяк, которого я про себя обозвал вождем, рявкнул что-то на новоприбывших и отвесил ближайшему подзатыльник. Те что-то чирикнули и дали человеку пинка. Ему командовать было некем, поэтому он заголосил низким надрывным голосом, обращаясь, кажется, к нам. Ни дать ни взять игра в испорченный телефон. Вот если бы не одно «но». Языка мы как не знали, так и не знаем. Ну и где тут первое правило путешествий по мирам?
— Кто чего понял, мужики? — спросил Ассасин, незаметно ногой подталкивая к себе поближе еще одно копьецо.
— Угу, — отозвался Ярослав, — это явно переводчик. С инкского.
— Ты что, знаешь язык древней цивилизации Южной Америки? — удивился Артем.
— Нет, — пожал плечами Ярослав, — но разницы, на мой взгляд, никакой.
Видя, что мы не понимаем ни слова, гоблины опять начали совещаться и пищать, мало-помалу делая всей толпой крохотные шажки вперед. Атмосфера накалялась. Я выдернул свой спиннинг и приготовился метнуть его в вождя. Тот, не будь дурак, явно заметил приготовления и попытался втиснуться в толпу. Толпа его не пустила, так как никому не хотелось принять копье, предназначенное не ему. Ассасин повторил мой маневр с копьем, взяв одно из гоблинских, валявшихся рядом с ним. Мы приготовились к последнему бою и отступать не собирались. Алколит не нашел ничего лучше, как похлопать себя по карманам, достать сигарету и чиркнуть зажигалкой. Толпа гоблинов остановила наступление. Ярослав сделал выдох, выплевывая клуб сладкого (коноплю достал, паршивец?!) дыма. Гоблины сделали еще два шага назад и выставили вперед принаряженных особей. Одна из них ступила вперед, и в моей голове зазвучал голос, сухой и старческий. Появилось такое странное чувство: будто лоб чешется изнутри.
— Я — Вархен, голос духов племени Гремящих скал. Предлагаю вам, люди, сдаться, в таком случае обещаю, что умрете быстро. Наши воины многочисленны, вам не победить их, а ваша плоть в любом случае станет даром покровителю охоты, так не лучше ли будет уйти без боли?
— Ни фига себе, — огорошил я друзей. — Этот хмырь — шаман. И вон те ряженые, похоже, тоже. Залез мне в голову и предлагает сдаться. Если послушаемся, перед котлом нас милостиво треснут по башке. Арт! Положи копье! Если ты его прям щас прикончишь, хрен мы с кем тут поговорим. По крайней мере, пока мы говорим, хотя бы передохнем немного.
— Ты мудр, — раздался в моей голове тот же голос. — Но тянуть время бессмысленно. У моего народа его много, у вас же нет и дня.
— Ты всерьез считаешь нас способными просто так сдаться вам и обречь на смерть и себя, и наших подруг? — Ничего более толкового в голову не приходило, а время потянуть хотелось. — Лично я, может быть, и согласился бы не дрыгать лапками. Может быть. Но ради своих друзей и подруг я пасть порву кому угодно. Тебе, себе, всему кагалу духов вместе с демонами всех миров. Или сдохну. Но это всегда успею.
— Даже будь ты один, не сдался бы, не тот характер, — возразил шаман. Но о каких женщинах ты говоришь? Мы нашли вас троих в святилище Ленваху, причем уже связанными. Больше там никого не было.
— Пацаны, важная инфа, — оповестил я друзей, — он говорит, что трех В здесь нет.
— Врет! — было их единодушным решением.
— Припугни их чем-нибудь, — посоветовал Ярослав, — гнев богов, что ли, пообещай. Или, там, пришествие архангела Михаила с огненным мечом.
— Они тебе не верят. — Мой ответ шаману явно не понравился, гримасу на морщинистом лице нельзя было истолковать двояко. — И я тоже, так что вместо того, чтобы пудрить мне мозги, лучше отдай нам наших спутниц и позволь спокойно уйти. Ваше племя уже лишилось многих, но, если ты нападешь, потери возрастут. Скажи, стоим мы того?
— Вы сражались только с воинами, — возразил Вархен, — а сейчас я и мои ученики поддержим их силой духов. Вы умрете.
— Послушай сюда, серый. — Мой отчаянный блеф был последней соломинкой, за которую можно было ухватиться. — Я Алхимик. Мой друг с копьем — Ассасин. Конопляный сбор сейчас покуривает Алколит. Мы три А. Мы вместе, сколько себя помним. И если уж погибать, то только в большой компании. Это наше единодушное решение. Я умру, но вот конкретно тебя заберу с собой туда, откуда не возвращаются. А уж если пострадают наши девушки, то тогда, шаман, тебе лучше было бы не рождаться на свет. Поверь, наши души будут терзать тебя вечно, даже в посмертии. Алколит обеспечит, у него хорошая медитативная практика, он хоть и добрый по натуре, но ради такого дела и темными силами не побрезгует.
