Жители этого мира при поддержке всех пяти богов сумели уничтожить часть нежити и отправить остальных обратно за врата. Но цена…
Перед тем, как врата захлопнулись, в них втянуло Эилиана. Самого младшего бога, толком ничего не умевшего. Завязавшего на себя потоки магии всего мира. Живого в царство ушедших…
С тех пор вот уже много тысячелетий Эилиан стоит на страже врат. Не мертвый, поскольку сердце его бьется, но и не живой — его душа превратилась в глыбу льда… Он отрекся от своего прежнего имени и ушел с дневного неба — его свет слишком холодный и пробуждает слишком страшные сущности к жизни. Сестры приняли его к себе, в объятья ночи.
Именно после этого светило Эилиана получило новое имя — Мертвое солнце. И никто старается не вспоминать прежнего названия, ибо так захотел сам юный бог.
Он стал хранителем магии этого мира и оберегает границу между живыми и ушедшими — потому что врата так до конца и не закрылись, позволяя заточенному богу не погибнуть и контролировать потоки. Но также они выпускают из себя и все новую и новую нежить.
Жрецы, выбранные Мертвым солнцем, — единственные из всех, назначаемые богом лично! — великолепно владеют магией Льда. А все потому, что юный бог с их помощью пытается согреться и берет себе тепло их душ, давая взамен холод и силу мертвого мира»…
* * *
Элли умолк, и несколько минут мы сидели молча.
— Красивая легенда, — прочистив горло, сказал я. Меня буквально заворожил хриплый голос эльфа.
— Это не легенда! — гневно сверкнул глазами эльф. — А чистая правда! Хроники моего народа не могут ошибаться!
— Ладно, ладно, уймись, — примиряюще поднял руки я и вздрогнул от боли. Ох, бедные мои ребра… — А теперь расскажи мне о чем-нибудь более обычном.
— То есть? — Не понял Элли.
— Ну, хотя бы, почему на вас всех такие ошейники? И где мы находимся?
Эльф горько усмехнулся.
— Мы, как и ты, являемся личными рабами одной небезызвестной тебе стервы. Меня, например, захватили в рабство, опоив и нацепив ошейник во сне. Причем сделал это мой младший брат. Когда я спросил его, почему, он ответил, что ему нужны деньги для оплаты долга, а за меня, как за опытного мага, много платят! — Элли сжал кулаки и так заскрипел зубами, что я испугался за их сохранность. Я только-только начал привыкать к зрелищу эльфа с клыками и не хотел бы увидеть еще и беззубого эльфа. — Глупость какая! На самом деле Веши давно положил глаз на мою невесту. Да если бы он сказал, что любит ее, я бы отступил! Это должен был быть брак по договоренности! — последние слова эльф буквально выкрикнул и спрятал лицо в ладонях. Через несколько секунд он опустил руки и продолжил рассказывать спокойным голосом, будто ничего не случилось:
— В данный момент мы все находимся в казарме личных рабов, коих насчитывается сорок существ. О нас даже заботятся, — он криво усмехнулся своим мыслям, — построили несколько отхожих мест и не стали окна делать, а только провели вентиляцию.
— И что в этом хорошего? — удивился я.
— Ты чем меня слушал? — Ехидно поинтересовался эльф. — Я же сказал, что свет Мертвого солнца губителен. Он не может убить, зато свести с ума — легче легкого. Поспишь одну ночь под его лучами — и все! Правда, оно действует странно: абсолютное большинство теряет разум сразу, а на некоторых вообще не действует. Хозяйка, — Элли умудрился вложить в это слово столько яда, что я восхитился. — Слишком ценит своих личных рабов, чтобы ставить над ними такие эксперименты.
Ой! А в комнате, где я очнулся, окно было… Во всю стену. Противоположную… Это что — первый эксперимент?..
— Ага, — с тоской в голосе произнес я. — Если только она уже не пообещала проводить над ними опыты.
Ох, чует мое сердце, что одним-двумя экспериментами я не отделаюсь…
— Держись, парень, — Элли с сочувствием поглядел на меня. — Ты только не вздумай сдаваться!
— Постараюсь, — вздохнул я.
— А я говорю, что так будет идеально! — Крик, раздавшийся со стороны близнецов, заставил нас с эльфом вздрогнуть и повернуться к троице.
— Думаешь? — Спросил второй близнец. Как только они сели в кружок, я мгновенно запутался, кто есть кто, и теперь не мог понять, кто же сейчас говорит.
— Ага! — близнецы дружно хихикнули и быстро сели в линию, уставившись на меня.
— Мы придумали тебе имя! — Важно надувшись, сказал сидящий слева. По-моему, это был клоунадствующий Лэни.
— Да? И какое же? — скептично вздернул бровь я.
Близнецы переглянулись и хором сказали:
— Отныне тебя будут звать Раалэс! — Все вокруг меня поплыло… И устаканилось опять.
Мдя? Что-то меня это имя не прельщает. Странное оно, да и звучит как-то… Интересно, а как оно расшифровывается? Я уже открыл рот для вопроса, как наткнулся взглядом на эльфа и замер.
Вампироэльф с отвисшей челюстью — а зубки-то у него о-го-го! Хочу такую челюсть учительнице биологии показать! — и идеально круглыми глазами, здорово напомнившими мне маленькие желтые солнышки, смотрел на братьев, которые с каждым мигом принимали все более смущенный и упертый вид. Видно было, что предложенный ими вариант содержит большую свинью (кабана размером с Кремль, ага), но, судя по всему, близнецы менять свое решение не будут.
— Вы что, — наконец выдавил из себя Элли. — Совсем с ума сошли?
— А что не так? — Хмыкнул правый близнец. — Оригинально.
Эльф нервно хихикнул.
— О да, в оригинальности этому имени не откажешь…
— Эй-эй, — я ничего не понимал. — А мне никто не хочет объяснить, в чем дело?
— А в том, что имя, которое придумали тебе эти оболтусы, взято из изначального языка. Языка творения, — переведя на меня взгляд вернувшихся к нормальным размерам глаз, сказал Элли.
— И что? — Я не понимал, в чем дело. Хоть из изначального языка, хоть из эльфийского, хоть из человеческого. Да хоть из оркского! Хотя, орки здесь, кажется, не водятся…
— А то, что словосочетание «раалиин эсса» означает «священная месть». А если кому-то дать имя, не прозвище, а именно имя на изначальном языке, да еще если это делают несколько разумных сразу, то поименованный уже не сможет называть себя иначе — такова магия этого мира. Если он не захочет представляться, то ему придется пользоваться прозвищами. Ну там, «Быстрый», «Воитель», «Меткий»… Какие еще прозвища у людей? Я как-то не особо этим интересовался…
Что? Из-за этих оболтусов я теперь не смогу назвать свое настоящее имя?! Я открыл рот… и понял, что не могу сказать: «Меня зовут Мстислав». Словно что-то парализовало мне голосовые связки. Ну, близнецы, ну… Молодцы, блин!
