— Спасибо, что выручила. А что за помощь?
— Нужна скорее даже не помощь, а присутствие. Мы сегодня с девушками гадаем, нам компания нужна — страшновато. А ты, видно, бесстрашная, много по дорогам проехала, лишней не будешь. Да и тебе, чай, любопытно, кто суженый.
— Да как-то не задумывалась, если честно. Про каких суженых можно говорить при моей внешности?
— Да, внешность у тебя не очень. Но не отчаивайся, некоторым везет. У нас в деревне рябая Марфа за хорошего парня замуж вышла, бывает и такое.
— Бывает, наверное, только не хочу пока об этом думать.
— А парни, что с тобой едут, ничего себе так. Я бы с такими не стала мальчиком рядиться, кто её судьбу знает — вдруг понравишься. Подумай. А дело у меня к тебе вот какое. Тут на берегу пруда возле леса купальня есть, мы, как взойдет луна, там соберёмся, свечки зажжем, зеркала принесем и будем наших суженых высматривать. Я верю, что можно в такую ночь увидеть лицо своего суженого, а коль знаешь, кто он, так и вести себя будешь правильно, на других не размениваться.
— Не знаю, хорошо ли это. Может, неинтересно так жить, когда наперед всё известно?
— Ты чего, зато потом всю жизнь счастливой будешь. А так — вдруг ошибешься? Ладно, думай, что хочешь, а компанию составь. Я матери сказала, чтобы нас не искали. Твои спать сейчас будут, видно, что уморились, а ты уж потерпи. Все равно кузнец раньше обеда не появится, уехал он к теще в соседнюю деревню, так что выспаться успеешь.
Ночь была тихая, по-осеннему прохладная. Купаться в пруду, конечно, совсем не хотелось, и я очень сожалела, что не удалось помыться в баньке. Хорошо, в купальне стояла большая лохань, и удалось немного привести себя в порядок. Вскоре стали приходить девушки. Настороженные, в венках из красных листьев, они тихо подходили к купальне. Видно было, что им тоже страшно — и темноты, и неопределённости, и, главное, вдруг выпадет такое, что и в страшном сне не приснится. Всем заправляла бойкая девушка Зиновия, все ее слушались. Красивая, но какая-то уж слишком напористая, не понравилась она мне почему-то.
— Так, — руководила она, — сейчас все окунаемся в озеро, одеваемся во всё новое. Все захватили вещи? Волосы распускаем, берем зеркала, свечи и идем на поляну. Хорошо, Зорька, что ты тринадцатую привела, нужна она нам будет.
Почему-то тринадцатой мне быть тоже не хотелось, но таинственные приготовления завораживали. Новой рубашки у меня не было, но мне кто-то дал запасную. Мы искупались и, дрожа от холода и предвкушения тайны, пошли на поляну. Шли босыми, трава холодная, мокрая — зубы так и стучали. Воздух тоже холодный. Эх, лежала бы я сейчас рядом с принцами на плаще, а не участвовала бы в этом обряде, который всё больше пугал меня. Поляна оказалась большой, с высохшей травой, на ней посредине лежал огромный плоский камень. Вокруг него по кругу находились двенадцать небольших камней.
Зиновия сказала, чтобы девушки расставляли свечки и устанавливали зеркала так, чтобы они все были направлены на камень посередине.
— Ты, Лотта, — приказала мне Зиновия, — посиди пока на среднем камне, а лучше приляг, пока девушки свои свечки будут расставлять. Ты ведь все равно гадать не собиралась, просто побудешь сегодня срединным лучом. Так при серьезном гадании в круге полагается.
Мне было не по себе: ну ладно посидеть, а вот ложиться точно не хотелось. Девушки расставили и зажгли свечки и расселись спиной ко мне. Зиновия затянула песню, девушки подхватили, и через некоторое время на поляне начали происходить необъяснимые вещи. Воздух сгустился, вокруг меня стали закручиваться вихри листьев, сверкнули молнии — одна, вторая. Пламя от всех свечей нагнулось ко мне, огромная птица опустилась рядом на камень, и я услышала:
— Жертва будет принесена. Вы получите силу и счастье, узнаете свое будущее.
И в этот момент что-то ударило меня по голове. Сознание медленно покидало меня, унося в вихре в какой-то другой мир.
Мы с Ха, разомлевши после баньки и перекусив пирогами с капустой, наконец с удовольствием устроились в доме на мягкой постели. Хорошо отдохнуть в тепле, под крышей, а не под открытым небом. Расслабились и быстро провалились в сон. Последней моей мыслью было: «Где же задержался Лот? Наверное, с хозяйской девчонкой гуляет». Долго поспать нам не удалось — где-то сразу после полуночи к нам в комнату ворвалась Зоряна с воплями:
— Ваша спутница помирает!
Какая спутница? Нет у нас никакой спутницы. Или, может, я спросонок ничего не соображаю? Но она настойчиво схватила меня за руку и сказала:
— Потом расскажу, спасать надо.
Натянув штаны, мы бросились за девушкой, которая бегом бежала к пруду и дальше в лес. Мы выбежали на поляну, где возле камня толпились перепуганные девушки, а там, на камне, лежало окровавленное тело Лота в женской исподней рубашке. Только вот не мальчик это был, а девочка, и в такой одежде это ясно было видно. Разберемся с этим потом.
Я заорал:
— У вас тут есть лекарь?
— Да какой лекарь, вон к знахарке все ходим, она тут, к счастью, не так далеко живет.
— А что за знахарка — хорошая? Хоть поможет?
— Лучше не бывает, её по-разному кличут: Баба Яга, Яга Ягеишна, Яга Виевна, Яга Змиевна, Яга Умнейшая, Зараза Мымровна, — кому как нравится. А мы кличем Йогиней-Матушкой.
— Да как ни назови, лишь бы помогла.
Я схватил Лота — то бишь девушку, и звать ее, наверно, Лотта — на руки. Легкая, а по лесным тропинкам да ночью тащить её все равно тяжеловато. Хорошо, хоть нас двое, менялись. Зоряна бежала впереди по только ей видимой дорожке, а мы пытались не отставать. Голова девушки безжизненно болталась, и мне пришлось прижать ее к себе, чтобы кровь меньше шла. Луна освещала ее мертвенно бледное лицо. Парень страшненьким казался, а уж девчушку вообще жалко стало. И как такой в жизни себе парня найти? Что я про глупости думаю, тут лишь бы жива осталась.
— Кто ее так?
Зоряна испуганно обернулась.
— Не знаю. Мы гадали, а тут как зашумит, засверкает. Я обернулась, а над Лоттой фигура какая-то склонилась. Я как закричала, а она прошипела: «Не мешай принять жертву». Я не знаю, что мной двигало, но даже испугаться не успела, только бросилась к этой фигуре и оттолкнула ее от Лотты, она и пропала. Вижу — та лежит вся в крови. Я сразу за вами и бросилась.
В голове пронеслось: «Ничего себе тихая деревушка». Наконец мы добежали до лесной избушки. Лотта в этот момент была на руках у Ха, а я рванул дверь, и мы оказались в маленькой светелке, в которой сидели три молодые красивые женщины и пили чай. Думал, раз Баба Яга, так старая и ужасная, а тут она не одна, а трое их, и вполне симпатичные. Зоряна поклонилась им и говорит:
