Роберт кивнул и отвернулся, пытаясь скрыть беспокойство.
— Ну, это местное название. — Он показал на закрытое ставнями окно в ногах кровати. — Не возражаешь, если я открою?
Эрик покачал головой и отхлебнул еще глоток.
Роберт поднялся на ноги и распахнул окно. В комнату ворвался теплый ночной ветер.
В комнату кто-то заглянул. Низенький человечек с острыми чертами лица пристально смотрел на обоих братьев. Эрик глазам своим не верил. Живой! Значит, стену никто не отмывал, кровавого пятна и вовсе не было. «Интересно, — подумал Эрик, — а вставал ли я вообще с кровати? Ну и сон!»
Человечек что-то сказал Роберту и посмотрел на Эрика, потом широко улыбнулся и покинул комнату.
— Это Пиетка, — пояснил Роберт, снова усаживаясь на край кровати. — Хозяин заведения. И потом, во всей округе он единственный, кто хоть что-то понимает в медицине. Вот почему секурнен принесли тебя в этот город.
— Секурнен? — повторил Эрик и нахмурился. — Кто это? И ты понимаешь этого парня?
— Ну не очень, но какие-то слова уже усвоил. Секурнен — это те, кто ездит на драконах.
Эрик застонал и потер висок.
— Не скажу, что я очень рад это слышать. Давай-ка просто уйдем отсюда и отправимся домой.
Роберт снова отвел глаза. Он сдвинул брови, встал, прошел к окну и, опираясь на подоконник, выглянул на улицу. На фоне звездного неба отчетливо вырисовывались крыши ближайших домов. Роберт глубоко вздохнул.
— Я пока не могу уйти.
— Мы что, в плену?
— Конечно нет. С нами хорошо обращаются. Особенно со мной. Они что-то говорят о моих волосах и глазах. — Он помолчал, потирая подбородок. — Но есть еще одна причина…
— Писатель ищет новых впечатлений? — резко перебил Эрик. — Это безумное место, Бобби! Оно ненастоящее! У нас обоих галлюцинации!
— Настоящее, как дырка в твоей башке! Слушай, если ты боишься, я скажу им, что ты хочешь домой. Раз мы пришли сюда, должен быть и обратный путь.
— Этот серебряный медальон — наверное, в нем все дело? Он поможет нам вернуться.
— Они его отобрали. Почему-то эта вещица очень важна для секурнен. У них у всех есть такие медальоны.
— И сколько их, этих секурнен?
— Я пока что видел троих: мужчину, девушку и мальчика. Тех, которые нас нашли. Но, наверно, есть и еще.
Усталость навалилась на Эрика. Он оглянулся, желая поставить куда-нибудь пустую чашку, но единственный стол был далеко, ближе к двери. Роберт опять замкнулся в себе — впрочем, этого следовало ожидать. Иногда братец бывал просто невыносим.
— Тебе что, трудно просто сесть и растолковать мне все по порядку? — спросил Эрик, поднял руку и потер левый висок. Было больно, но он почему-то то и дело тер его.
Роберт обернулся. Пламя свечи бросало отсветы на его бледное точеное лицо, тускло поблескивало в волосах, но он упорно не желал выходить из тени. Эрик вздрогнул, ему впервые пришло в голову, что брат похож на привидение.
— Подумай, брат, — неожиданно горячо сказал Роберт, потом подошел к двери и тихо закрыл ее. Когда он заговорил снова, голос его звучал намного тише. — Как называлась моя последняя книга? «Тихий стук», «Пейл нок». А как называется это место? Пейлнок. — Он снова принялся расхаживать по комнате, пол скрипел от каждого шага. Он то сжимал руки в кулаки, то нервно разминал пальцы. — Я не знаю, как это объяснить. Все выглядит каким-то знакомым. Смотрю на луну и на это голубое светящееся кольцо в небе, и все это словно отзывается во мне. Что-то ужасное и абсолютно непонятное.
Роберт сел на кровать и обхватил голову руками, потом так же резко вскочил и ушел к окну. Эрик почувствовал, что брат хочет сказать что-то еще, и затих, ожидая, пока Роберт перестанет бороться с собой.
И Роберт заговорил снова — мрачным, испуганным шепотом.
— Скотт здесь.
Он помолчал, не в силах справиться с собой.
— Да, это невозможно, но он здесь. Я ощущаю его присутствие и не могу уйти отсюда, пока не найду его.
Эрик никогда не видел брата таким сосредоточенным. Или таким испуганным. Бобби, горячая голова, отродясь ничего не боялся, лазал себе по скалам, болтался по миру и попадал в разные передряги. Но так…
— Кто такой Скотт, Бобби? — тихо спросил Эрик, нервно вертя пустую чашку в руках. Ему вспомнился незнакомец из ночного кошмара.
Роберт закусил губу и опять сел на кровать.
— Мы вместе путешествовали по Китаю. Я хотел забраться на одну гору, на ее вершине буддистский монастырь. Скотт до этого никогда не лазал по скалам, а тут еще дожди зарядили на целую неделю. Но ты же меня знаешь, — он невесело улыбнулся, — дождь меня не остановит.
— И ты полез? И потащил его с собой?
— Именно.
Эрик нахмурился:
— Он упал, да?
— Упал я, — поправил Роберт. — Мы уже прошли больше чем полпути, когда я поскользнулся. — Он снова отошел к окну, и Эрик был готов поспорить, что брат видит перед собой не крыши Пейлнока. — Я пролетел всего футов двадцать, но основательно расшиб себе левую лодыжку и колено. Скотт не пошел за помощью, он просто сам отнес меня вниз. — Роберт глубоко вздохнул, при свете свечи его лицо было белее простыни. — И вот он здесь, и я должен выяснить почему.
Роберт явно что-то скрывал. Эрик слишком хорошо знал брата, чтобы не почувствовать это.
— Ты ведь хотел еще что-то сказать, да?
Но Роберт лишь покачал головой.
— Нет. Скотт Силвер где-то здесь, и я должен найти его. — Он подошел и легко положил ладонь на руку Эрика. — Позже поговорим. Ты устал; я вернусь, когда ты немного отдохнешь.
Он забрал чашку и поставил ее на стол. Эрик был вынужден признать, что испытал облегчение, когда наконец его голова снова коснулась мягкой подушки.
Роберт подоткнул простыню.
— Поспи немного. Я скажу Фроне, чтобы приготовила тебе поесть.
— Подожди-ка. Это та ненормальная старуха? Как ты их понимаешь?
— Это мать Пиетки. Мы научились объясняться относительно самых простых вещей.
— Ты что-то недоговариваешь, Бобби. Что же?
Роберт помрачнел и на мгновение замер на пороге.
— Отдохни. Потом поговорим.
Эрику стало не по себе. Он прислушался к звуку удаляющихся шагов брата. Ветер ворвался в окно и пронесся по комнате, задув свечу. В воздухе запахло салом. Где-то в коридоре горела еще одна свеча. Ее далекий слабый свет просачивался под дверь.
— В гостях хорошо, а дома лучше, — бормотал Эрик, вглядываясь в темноту. — В гостях хорошо, а дома лучше. Черт, что же делать?
Где-то вдалеке жалобно заухала одинокая сова. Эрик прислушался. Ему не спалось. Наконец он встал, завернулся в простыню, подошел к окну и выглянул наружу. Город был погружен во тьму, ни в одном доме не горел свет. На фоне бархатистого неба вырисовывались черные крыши и трубы. На улице не было ни души.
