«Авось и я выживу после снятия пробы», — подумал Рэлек, нос которого с трудом выхватывал из густого табачного дыма заманчивые мясные ароматы. Он облюбовал один из столов возле самого дальнего от стойки окна и уселся на широкую деревянную скамью. Мокрый плащ пришлось снять, но в сумраке зала, как он надеялся, рассмотреть его татуировку будет непросто. На всякий случай сел правым боком к окну.
Скоро подошла официантка — пухленькая невысокая девушка лет двадцати, довольно миловидная. Рэлек поставил на ребро медную монету в четверть лера и щелчком превратил её в жужжащий «волчок».
— Дежурное блюдо и чего-нибудь согревающего… глинтвейн здесь варят?
— Вишнёвый? Из смородины? — «пышка» ловко подхватила монетку и приветливо улыбнулась. — С мускатным орехом? С ромом? С бренди?
— Вишнёвый, — буркнул Рэлек. — Большую кружку, с бренди и корицей. Без муската. Вместо сахара — ложку мёда. Сделаешь — с меня ещё четвертак. Сделаешь быстро — четвертак сверху.
— Не сомневайтесь, господин, — сверкнула улыбкой официантка и умчалась на кухню.
Не прошло и десяти минут, а перед Рэлеком уже красовался исходящий паром глиняный горшок, изрядный ломоть свежего ржаного хлеба и глиняная же кружка, от одного лишь запаха содержимого которой блаженно закружилась голова. Гость пригубил напитка, удовлетворенно кивнул и одарил расторопную «пышку» обещанными пятьюдесятью таленами. В горшке обнаружились куриные потроха, тушёные с грибами и картофелем в сметанном соусе…
«Будь я проклят! — подумал Рэлек, внезапно обнаружив, что ложка его уже скребёт по дну посудины, а от глинтвейна в кружке остался разве что аромат. — Кажется, целую вечность не ел приличной еды!»
Он удовлетворенно вздохнул и откинулся назад, чувствуя приятную тяжесть в желудке и разливающееся по телу тепло. Прикинул, не заказать ли ему ещё одну кружечку этого обжигающего глотку нектара. По здравому размышлению, решил соблюсти осторожность — с непривычки от лишней порции горячительного может развезти, а в незнакомом месте это чревато пробуждением на улице без кошелька, оружия и хоть чего-нибудь ценного в карманах. Нет уж, довольно с него на сегодня. Умеренность — вот лучшая из людских добродетелей… Эх, если у них тут ещё и чистые простыни имеются!..
Рэлек мечтательно прикрыл глаза… Ясное Небо, до чего же хорошо! Неужели, можно теперь хоть немного расслабиться, перевести дух и просто отдохнуть? Хотя бы пару дней отлежаться, ни о чём не думая, никуда не шагая, ничего не делая. Усталость, копившаяся последние два месяца, наконец-то нашла себе выход. Слабый укол тревоги Рэлек проигнорировал и с наслаждением позволил себе провалиться в мягкую обволакивающую черноту…
* * *
Трое… Их трое… Прямо здесь, в сенях… а там, снаружи, сколько ещё? Не рассмотрел…
Нет, не справиться, даже с одним из них вряд ли совладать, а уж со всеми разом… Все при оружии, собранные, хладнокровные. Движения хищников, взгляды убийц… Только бы не тронули сестру!
Что же делать, Врата небесные?! Выход, нужен выход… Запереться в комнате и выбраться обоим в окно? Нет, не успеть, этим высадить дверь — что чихнуть, и даже если успеешь… куда бежать-то? Вокруг — голые холмы, пустоши, а эти все на лошадях…
Может, всё-таки повезет, и они не тронут? Может, кто-то поможет, выручит?
Нет, глупо надеяться… Едва лишь увидел их на пороге, сразу понял: беда явилась…
Выхода нет…
У старшого холодные, равнодушные глаза — будто осколки серого льда. А этот, что пониже, всё время ухмыляется и смотрит, как…
Боль обжигает правый бок… Что это?.. Что… На губах сероглазого слабое подобие улыбки…
«Сладких снов, парень».
Низкорослый прячет куда-то себе за спину тускло блеснувшую полоску стали, от его ухмылки веет равнодушием…
«З-за чт-т-т…»
Вопрос, детский, беспомощный, застревает в горле. Хочется отступить от убийцы, но ноги не слушаются, подгибаются. Глаза заволакивает зыбкая тошнотворная муть…
Всё!.. Неужели, всё?!.. Конец?!.. А как же…
Свет вокруг меркнет, звуки увязают, будто в подушке. Только и остаётся — топот трех пар подкованных сапог, удаляющийся вглубь дома, где… Сестра, милая сестрёнка!.. О, Небо-о-о-о!..
Превозмочь надвигающуюся черноту смертного беспамятства, разорвать усилием сжавшую горло судорогу, выдавить из себя, вытолкнуть:
«Беги-и-и!..»
Не крик выходит — стон… шёпот…
А потом — ничего…
* * *
Кажется, Рэлек всё-таки удержался от крика. Во всяком случае, никто из посетителей на него не глазел недоуменно — хоть это хорошо… И больше, думается, ничего хорошего. Он провёл рукой по лицу, вытирая выступивший пот. Долго ли спал? Вроде, всего несколько минут, за окном ещё не успела сгуститься темнота. В правом боку медленно, неохотно остывала боль.
«Он проткнул мне печень, этот ублюдок с отвратной ухмылочкой… Сила бесовская, да что же это со мной творится?!»
Рэлек тяжело поднялся из-за стола. От его расслабленности не осталось и следа. Захотелось уйти из этого места, ещё совсем недавно казавшегося таким уютным и безопасным. Уйти прямо сейчас. Прямо на ночные улицы, под всё ещё изображающий мировую лейку дождь. А потом — вовсе из города. Прочь! Он надел непросохший плащ и поднял капюшон, скрывая лицо.
— Вы уходите, господин?
Это была давешняя официантка.
— Ухожу, — буркнул Рэлек, бросая ей серебряный лер. — Это за ужин.
— Мне показалось… — «пышечка» замялась. — Вы ведь приезжий, господин? Может, даже только сегодня и приехали?
Стоило признать, глаз у девицы намётанный. Видно, не первый год обслуживала здесь клиентов, поднаторела угадывать.
— Да. И уже еду дальше.
— Прямо сейчас? — на лице официантки отразилось самое натуральное смятение. — Но ведь ворота… Их ведь уже закрыли на ночь! Вас не выпустят до утра, господин! Да и непогода на дворе… Почему бы вам не переночевать здесь? У дяди Гарбиуса есть свободные комнаты, и он недорого с вас возьмёт — всего три лера за ночлег и завтрак!
Рэлек заколебался. Звонкий голос девушки, её ясный взгляд и искреннее (он чувствовал это) беспокойство о госте… ему словно прохладной водой в лицо плеснули, смывая остатки кошмара. Вдруг стало мучительно стыдно перед собой за эту глупую панику, за суету и проявленную слабость.
«Когда это ты бежал от опасности, Тихоня? А ведь тут — всего лишь глупый странный сон!»
— Что ж, — нехотя выдавил он из себя, — может, и правда… до утра не спешить.
— Я провожу! — обрадовалась девушка. — Только упредим дядю, и отведу вас в комнату… господин?
— Рэлек.
