Голова Дария была разрублена. Один глаз исчез. В кулаке был зажат клок светлых волос. Мозг вывалился из черепа, как набивка из лопнувшей тряпичной куклы. Шея была сломана. А на губах застыла все та же знакомая гримаса, напоминающая улыбку.
До Дагонора добирались два дня. За это время его избили четырежды. Закира и Варада били чаще и сильнее, но это мало утешало Андера. Били без всякой видимой причины. Позже Андер понял: нифилимы стремились сломить дух пленников. Чтобы хватало сил идти, но не было воли к побегу.
И все время его преследовала эта загадочная полуулыбка, странное искривление губ Дария. Не свернутая шея, не разрубленный череп и выбитые мозги, не зажатые в кулаке белесые волосы. Губы, которые когда-то обещали ему дружбу, искренность и братскую любовь, стали символом мучительной смерти.
* * *
— Когда Камран тебя сменит? — спросил сопливый. Он сплюнул в пыль и растер плевок подошвой.
Первые слова, которые Андер услышал за все время ожидания.
— Уж давно пора, — ответил второй.
Андер представил себе, как сонный сменщик ковыляет по тропе. Подходя к хижине, он замечает беглого раба и орет, призывая товарищей. Андера избивают и вяжут по рукам и ногам. План побега проваливается, и остается только ждать смерти как избавления.
— Любят они опаздывать, — заметил больной. — Надо бы Лагассар доложить.
Второй промолчал. Ни звука, ни кивка в знак согласия. Андер отметил его как более опасного противника. Осторожный, внимательный, молчаливый. Мысли о еде и сне его тоже, очевидно, не мучают. Трезвый, бдительный страж своей территории.
Андер трясся от страха. Выбора нет, придется прорываться. Снова всплыла в памяти мягкая полуулыбка Дария. Был ли в ней хоть намек на проявление братских чувств?..
— Сразу в казарму пойдешь?
Опять он ничего не отвечает. Неважно. Пора. Сейчас этот длинный кретин опять что-нибудь ляпнет. Гордится соломенным цветом волос и ростом… тупая скотина.
— Ничего не слышал? — вдруг спросил второй, всматриваясь во тьму, и шагнул в сторону от лачуги.
Только теперь Андер понял, как вокруг тихо. Ночное безмолвие нарушалось лишь потрескиванием факелов. Беглеца могло выдать даже биение его собственного сердца.
— Ничего, — заверил длинный и снова зашмыгал носом. Второй поморщился и положил руку на ободранную рукоять своего поблескивающего в лунном свете меча.
Андер подобрал камень. Колени ныли. Еще немного, и ноги затекут.
Больной привалился к стене лачуги.
— Если б хоть кто-нибудь тут ползал, мы бы наверняка заметили. Луна-то какая!
Он еще не закончил фразу, а Андер уже выпрямился и бросился на них. Зацепился за траву, споткнулся, но удержался на ногах. Занес камень над головой. Возвращение невозможно! Андер чувствовал себя как оса, как шершень, стремящийся к добыче. Теперь его вел инстинкт. По телу разлилось тепло, мышцы гудели.
Невысокий солдат обернулся, ладонь сжала рукоять. Меч пополз из ножен. На бегу Андер заметил, что металл оружия гладок и сверкает в свете факелов. Вопреки ободранной рукояти. Перед ним воин.
Андер близко, очень близко, но меч уже вышел из ножен, враг готов к бою. Андер высоко подпрыгнул, а его рука с камнем устремилась прямо в лоб стражнику. Клинок скользнул по плечу беглеца, не причинив вреда, а противник рухнул ему под ноги.
Краем глаза Андер заметил, что длинный, не вынимая меча, рванулся к нему, вытянув вперед обе руки. Нифилим схватил беглого раба за горло, поднял его в воздух и бросил наземь. Тот едва успел глотнуть воздуха, как ладони сопливого блондина снова сомкнулись на его глотке.
Андер увидел отражение своего лица в голубых глазах врага, заметил прямо перед собой его длинные волосы, волнистые, как и у него самого. Светлая борода на щеках и шее. Нифилим напрягся, пытаясь сломать своей жертве шею. Андер почувствовал, что слабеет.
«КАМЕНЬ» — мелькнуло в голове. В глазах сверкнули пламенные круги. Камень, пожалуй, еще при нем. Да, да, скорее! Рука, повинуясь приказу, рванулась вверх.
Андер словно со стороны наблюдал, как камень погрузился в светлую гриву волос и раскололся на две части. Один кусок остался в руке, а другой куда-то исчез. Сначала все было по-прежнему, но затем пальцы, сжимавшие горло, ослабли. Андер жадно втянул воздух и впервые за долгие годы почувствовал его вкус.
Нифилим откатился в сторону, схватившись обеими руками за окровавленную голову.
Андер встал, выпрямился, осмотрелся. Заметил, что блондин неуверенной рукой тянется к мечу.
Не терять времени! Андер побежал. Голова кружилась, горло пересохло, но это его не остановит. Бежать, бежать без остановки. Нифилимы пустятся в погоню. Они придут за ним и в Ур, и в Харап. Настигнут повсюду. Но сейчас он свободен.
Он поднимет города на своем пути. Нужно собрать армию и остановить этих злодеев. Андер улыбнулся, представив себе непобедимых нифилимов, утирающих кровь, пот и сопли. Вспомнил золотые волосы, окрашенные горячей кровью.
— Если он попадется мне еще раз, — пробормотал Андер, — он будет плавать в собственной крови.
Глава 5
Купеческая слобода
Урук проснулся от яркого солнечного света. Над головой — безоблачное небо, солнце щекочет ноздри, припекает сверху, бок греет собачья шерсть. Урук облизнул губы, потянулся за мехом. Хотелось пить.
— Пора на рынок, — сказал он собаке. — Хватит бездельничать.
Урук вынул камень, проверил, полностью ли его скрывает засохшая грязь.
— Как думаешь, найдем мы что-нибудь подходящее в этом городишке?
Пес обнюхал покрытую слоем грязи драгоценность.
— Вряд ли, — вздохнул его новый хозяин. — Придется тащиться дальше. Завтра или послезавтра. Харап, слыхал я, богатый город.
Урук привязал рубин к собачьей шее, стараясь, чтобы шнурок и камень как можно меньше бросались в глаза.
— Ты будешь хранителем моей сокровищницы, Пес. Вряд ли тебя кто-нибудь заподозрит.
Они влились в поток пешеходов.
— Купеческая слобода, — обратился Урук к своей собаке.
Когда-то на улице, по которой они шли к рынку, обитали самые богатые и почтенные граждане Ура. Но постепенно все богачи переселились в южный район, к реке. Дома их все еще стояли на прежних местах, но превратились в кабаки и притоны. Из окон верхних этажей выглядывали совершенно голые проститутки, осыпая проходящих мимо мужчин ругательствами, а женщин — плевками. В любом другом месте их бы за это избили, но здесь они были в своем праве.
В харчевнях пока пусто, но это ненадолго. Основное времяпрепровождение весьма многих горожан — сидеть в кабаках, напиваться да лапать проституток. К удивлению Урука, женщины Ура не уступали в этом мужчинам.
