— У нас их гораздо меньше, чем у этих проклятых рыжиков, — ответил парень. — Да и большая часть тех, что привезли сюда, уже пала.
Ближе к линии фронта бомбежка почти прекратилась: сеть ядрометов делала свое дело.
— Похоже, альгарвейцы тоже не сумеют сохранить поголовье своих ящеров в целости, — удовлетворенно хмыкнул маршал.
— Конечно, маршал, они дорого платят за каждую милю, которую захватывают.
— Однако они захватили более чем достаточно миль, — буркнул Ратарь, — и сколько бы ни заплатили за каждую из них, цена и наполовину большая будет слишком мала.
Солдат скривился, но с явным нежеланием кивнул.
Наконец маршал подъехал к палатке, из которой генерал Ортвин руководил обороной. Генерал был абсолютно лыс, но отсутствие волос на голове с избытком компенсировали торчавшие из ушей и ноздрей жесткие седые пучки. Когда маршал вошел в штаб, генерал был занят беседой по кристаллу.
— Выдвигай полк вперед, будь ты проклят! — орал он. — Если мы не удержим берег реки, нам придется отступать на Вирдум, и конунг Свеммель просто охренеет! — Генерал оглянулся и только сейчас заметил вошедшего Ратаря. — Если вы приехали, чтобы разжаловать меня за государственную измену, то пожалуйста! Шанс я вам только что дал, сударь! — с вызовом рявкнул он.
— Я хочу остановить альгарвейцев, — сухо возразил Ратарь. — Это единственное, ради чего я приехал. И неважно какими методами, но я этого добьюсь!
Ортвин засопел так, что пучки волос в его ноздрях заколыхались, как осока на ветру.
— Почему вас до сих пор не укоротили на голову? — фыркнул он, набычившись. — После нашего позорного разгрома все были уверены, что не сносить вам головы.
— Очевидно, его величество считает, что я не собираюсь претендовать на его трон, — развел руками Ратарь. — И силы горние знают, что он прав. Однако я прибыл сюда для того, чтобы не попасть под суд, а не для того, чтобы судачить об его приговоре. — Он шагнул к столу. — А теперь объясните мне, что у вас тут творится.
— А ничего, проливаем кровь за отечество, — ответил генерал. Подобный ответ был на тот момент типичной характеристикой всех боевых действий, которые Ункерлант вел против Альгарве. — Еще вчера, когда вы прибыли, восточный берег Клагена считался хорошо укрепленным. А уже сегодня утром проклятые рыжики вышибли нас оттуда, и пожри меня силы горние, если я знаю, как помешать им форсировать реку.
Генерал продемонстрировал карту с последними изменениями.
— А почему вы не усилили оборону восточного берега?
— А как, по-вашему, я мог бы это сделать? — фыркнул генерал. — Я не ношу шляпы с пером, как альгарвейские генералы, но я отнюдь не дурак. Я пытался. Но не смог. Их драконы засыпали наше подкрепление ядрами, а тех, кто уцелел, потопили бегемоты.
— А где были в это время наши бегемоты? Почему вы не отправили их в контратаку?
— Думали, шапками их закидаем, а их скоты прошли сквозь ряды наших толстяков, как нож сквозь масло.
— Неужели вы и тогда ничего не поняли, генерал? — вспылил Ратарь. — Нам надо научиться сражаться как альгарвейцы, если мы хотим отбросить их назад.
— Государь мой маршал, — протестующе поднял руки генерал — натруженные старческие руки с узловатыми, словно корни старых сосен, венами, — у меня все равно не было столько боевых единиц, чтобы можно было хотя бы помыслить о контратаке. И прежде чем вы меня спросите, почему я не запросил подкрепления с севера или с юга, я доложу, что наступление рыжиков нанесло не меньший урон соседним участкам. И нет ни одного генерала, который мог бы поделиться хоть одним солдатом, не оголив при этом свой участок.
— Плохо дело, — кивнул Ратарь. Ему казалось, что он уже вполне овладел ситуацией. — Но мы должны в таком случае сконцентрировать наших бегемотов на одном участке, как альгарвейцы. Иначе они будут продолжать нас бить.
— Маршал Ункерланта — вы. — Ортвин склонился в полупоклоне. — Если кому это и удастся сделать, то только вам. — Внезапно он по-птичьи наклонил голову. — Слышите, где ядра рвутся? Клянусь чем угодно, армия Мезенцио пытается форсировать Клаген.
Ратарь прислушался. Ортвин был прав. Большинство взрывов гремело на юго-востоке, где ункерлантцы удерживали берег. В палатку ворвался кристалломант и что-то быстро зашептал генералу.
— Я прибыл сюда, чтобы наблюдать за боями, — заявил Ратарь и вышел из палатки. — И я хочу отправиться на линию фронта.
— У нас есть кристаллы! — крикнул ему вслед Ортвин. — Но нам нужно больше. Иногда мне кажется, что у вонючих альгарвейцев кристалл укреплен на каждом задрипанном бегемоте и на каждом паршивом драконе. А у нас хорошо если есть один на целый полк. Им легче, чем нам, поймите меня правильно.
— Я знаю, — бросил Ратарь через плечо. — Наши кудесники работают дни и ночи напролет, чтобы дать результат. Но слишком многие из них брошены на линию фронта, чтобы нейтрализовать вражеские ядра и жезлы, и потому так мало их осталось в тылу, чтобы обеспечивать работу кристаллов. Конечно, их не хватает. Нам нужно гораздо больше кристаллов.
Маршал задумался. «Да, Ункерлант намного больше Альгарве. Да, ункерлантцев намного больше, чем альгарвейцев. Но в то же время у короля Мезенцио намного больше квалифицированных магов, чем у конунга Свеммеля. Альгарве может позволить себе щедро расточать силы своих чародеев. Поэтому, чтобы остановить рыжиков (если их вообще можно остановить), придется щедро расточать жизни своих солдат».
Приказав подать свежую лошадь, Ратарь пришпорил ее и помчался сломя голову к укреплениям на берегу Клагена. И тут же услышал грохот разрывов — альгарвейцы вели огневую поддержку своих атакующих частей. На глазах маршала они накрыли очередной ядромет. Драконы планировали на высоте среднего дерева, так что кучность попаданий была обеспечена. Оборона была прорвана. И не было ункерлантских драконов, чтобы остановить это нашествие.
А с запада уже катилась волна отступающих в сланцево-серых мундирах.
— Стоять, будьте вы прокляты! — ревел маршал Ратарь. — Стоять! И сражаться!
— Альгарвейцы идут! — раздавался со всех сторон общий стон. — Альгарвейцы перешли реку!
— Наш офицер сказал, что, если мы быстро не смоемся, он самолично порежет нас на ленточки, — пояснил один из бегущих солдат. — Вот тут уж точно спастись не удастся!
Похоже, офицер был прав. Ратарь подъехал к хутору, который удерживал возглавляемый капитаном небольшой отряд регулярной гвардии, прикрывающий массовое отступление. Юный офицер вытянулся в струнку и, косясь на звезды на воротнике мундира Ратаря, отрапортовал о полной готовности сражаться.
