Колдовское пламя с ревом вырывалось из их глоток, а глаза выскакивали из орбит и лопались, разбрызгивая вокруг светло-голубую муть. Обожженные фигуры бессмысленно топтались среди камней, а потом падали, подминая папоротник. В воде стонал раненый эльф, а в дальнем конце лощины пестрели туши самых свирепых рукхов, которые так и не выпустили из рук боевые топоры, рогатины и клинки.
Вокруг Эльминстера лежали скрюченные и скрученные в дугу тела эльфов. Эл подошел и остановился над одним из них. Затуманенные болью изумрудные глаза моргнули из-под слипшихся от смертельного пота белых волос и удивленно расширились при виде человека.
- Я останусь с вами, - сказал эльфу аталантарец, приподняв голову раненого над потемневшей от крови водой. Под тяжестью умирающего заклинание, державшее Эла над землей, потеряло силу, и молодой человек довольно скоро почувствовал, как в разбитый сапог начала заливаться холодная вода.
А еще он обнаружил, что на самом-то деле времени для оказания помощи у него нет, потому что вокруг него зашелестели папоротники и из них с гадливыми торжествующими ухмылками стали подниматься те, что остались лежать вдалеке, притворяясь мертвыми. Кажется, эльфийский патруль расположился лагерем в самом центре обитания хобгоблинов, или, что более вероятно, пока эльфы спали, патруль был взят в плотное кольцо.
Вся лощина, казалось, была полна желтоклыкастыми рукхами, которые, выставив перед собой щиты, припадая к земле, чуть ли не вприсядку, тяжело, но осторожно продвигались вперед. Похоже, они уже выучили, что магия - это всегда опасно, и учли урок. А это доказывало, что они и прежде убивали магов.
Эльминстер поднялся над слабеющим, уже харкающим кровью эльфом и бросил быстрый взгляд за спину. Да, они были и там, медленно приближались с теми же торжествующими и выжидательными ухмылками. Их было штук семьдесят, а то и больше. И теперь проблемой могло стать то, что у него осталось довольно мало заклинаний.
Принц выбрал то единственное заклинание, которое могло помочь выиграть время, чтобы подумать о достойном пути отступления. Он рванул кожаную застежку седельной сумки, выдернул все шесть сразу оказавшихся под рукой кинжалов, бросил их в сторону наступающих, прошипел нужные слова и сделал какие-то движения пальцами. Все шесть лезвий взвились в воздух, подобно потревоженным осам, и, словно обрели крылья, стали дружно кружить, прикрывая молодого принца и вспарывая лица тех рукхов, которые подобрались к нему слишком близко.
Это вызвало общий гневный вопль, и хобгоблины со всех сторон хлынули к Эльминстеру. Кинжалы свистели и кололи всех, кто вторгался в их плотный круг, но это были всего только шесть кинжалов против огромного числа рукхов, тесно сомкнувших ряды, чтобы добраться до молодого мага. Плечо Эла онемело, после того как в него ударило и отскочило в сторону кем-то брошенное копье, пролетевший камень задел юношу по носу, и он еле устоял на ногах. К сожалению, заклинание Эльминстера подало рукхам хорошую идею: к чему лезть в бой с волшебными кинжалами, когда можно просто похоронить их создателя под градом брошенных стрел, копий и камней?
Еще один камень сильно ударил Эла в лоб. Он был ошеломлен и снова пошатнулся. Со всех сторон поднялся ликующий рев, рукхи бросились в атаку. Тряхнув головой, чтобы избавиться от боли, молодой человек быстро опустился возле эльфа и бросил слова заклинания. Никогда он не предполагал, что придется применять эту магию, но, похоже, сейчас настало такое время.
Тем временем в другом уголке леса появилась на свет еще одна угроза для жизни Эльминстера. Чьи-то жадные глаза, светившиеся колдовством, изучали украшенную деревом скалу, потом следующую. И следующую.
- Он оставил жезл под первой скалой, а в остальных только ловушки? Или скипетр под второй? Или?…
Хозяин тлеющих от злобы глаз приготовился приступить к скрупулезной работе по сотворению проклятия для Эльминстера.
Когда колдовской узор был сплетен, он метнул заклинание. Как и ожидалось, магия выявила обманную сеть, оцепившую все скалы, но все же не указала точное место, где схоронен скипетр. Для разрыва этой сети требовалось согласие Эльминстера - или его смерть.
Что ж, если одно было невозможно, то другое могло произойти. Руки задвигались снова, еще одно колдовство. Что-то плотным туманом поднялось над лесным настом, засвистело и зашептало тихо и непрерывно, потом начало приобретать очертания и форму. Каждое движение этого «нечто» было исполнено угрозой и нетерпеливым голодом.
Внезапно оно стало совсем плотным и начало подниматься вверх. Впечатление было такое, что кто-то страшный ползет и скользит, как будто ему не хватает воздуха. А потом у этого «нечто» выросло несколько дюжин загребущих, когтистых лап. Родился убийца магов.
Жестокие глаза внимательно наблюдали, как этот монстр отправился на поиски последнего принца Аталантара. Когда чудовище с шелестом уползло, исчезнув среди деревьев, улыбка появилась в глазах наблюдателя и на губах, которые улыбались крайне редко. Затем губы снова задвигались, призывая все несчастья на голову Эльминстера.
Вихрь голубой дымки и ощущение падения… Сапоги Эльминстера, державшего на руках вялое, обвисающее тело эльфа, царапнули по чему-то твердому.
Он стоял на плоском камне, пройдя часть лощины, всю в побитых и истоптанных папоротниках. За спиной раздавались вопли рукхов, которые с испугом наблюдали за ним и пытались увернуться от кинжалов, стремящихся по воздуху к месту нового расположения Эла, чтобы снова окружить его защитным кольцом.
Вряд ли такая уж хорошая идея появиться в Корманторе с мертвым или умирающим эльфом на руках, но сейчас у него не было никакого выбора. Принц Аталантара слегка крякнул, перекидывая через плечо изящное, почти невесомое тело эльфа, и начал с трудом выбираться из лощины, осторожно продираясь через папоротник и опасаясь, что каждую минуту может споткнуться и упасть.
Крики позади него усилились, Эльминстер скупо улыбнулся и обернулся.
Камни падали и катились, не долетая, а одно копье просвистело сквозь папоротники и ушло совсем в другую сторону, но рукхи продолжали следовать за ним, поэтому Эл выбрал местечко и сотворил заклинание на пять магических прыжков.
С эльфом на плече, он вдруг оказался в самом центре что-то бубнящих, засуетившихся хобгоблинов. Не обращая внимания на брань, проклятия и изумленное хрюканье, Эл искал еще одно безопасное место, чтобы сотворить следующее заклинание, которое перенесло бы их в… ну, куда-нибудь.
Теперь клинки звенели довольно далеко, и он пошел дальше.
Но в это время чары рассеялись и сзади опять поднялся рев. Это группа хобгоблинов окружила то место, на котором он только что действительно стоял. Свистящие кинжалы вырезали в этой своре кровавую дыру и теперь снова пытались нагнать хозяина, прокладывая себе путь сквозь толпу рукхов. Избранник Мистры понял, что хобгоблины увидели его, и повернулся. Рев с новой яростью взлетел к верхушкам деревьев, хобгоблины ринулись в атаку… Эл терпеливо поджидал их.
