— Ванну сделай мне, и чтобы погорячее, — попросил Роман.
Тина удивилась. Никогда прежде колдун ее подобными просьбами не озадачивал. Горячая вода или холодная — ему было все равно, лишь бы вода была чистой.
— Раны будут кровоточить, — предостерегла она.
— Плевать. Налей горячую воду, какую только можно терпеть. Скорее.
Он вынул из холодильника кусок сыра и откусил половину, будто хлеб.
— У меня суп есть, пельмени, — затараторила Тина, испытывая невыносимый стыд. Она так гордилась прежде своим даром. И вот, когда надобится вся ее колдовская сила, какая ни есть, предлагает патрону суп и пельмени.
— Ванну! — повторил Роман скрипучим больным голосом. И лицо его исказилось, будто от острой физической боли.
Он швырнул в Тину недоеденным куском сыра. Она взвизгнула и кинулась вон из кухни.
Струя с шумом извергалась из крана, Тина смотрела, как поднимается уровень воды, кромка осторожно крадется все вверх и вверх… Что же произошло? Тина терялась в догадках. Ясно было одно — Роман потерял память и начисто забыл все события прошедшего года. Колдун все позабыл! Невероятно! Невозможно! Такого просто не может быть. Однако же было. То есть выходило, что кто-то водному колдуну память стер. Значит, некто оказался сильнее Романа. При одной этой мысли Тина испытывала за своего кумира смертельную обиду. За себя бы так не обиделась. А вот за него… Тина всхлипнула.
Роман отстранил ее, выключил воду и погрузился в ванну. Вода тут же сделалась темно-розовой — кровь так и хлынула из порезов. Тина видела, что колдуну очень больно — желваки ходили на скулах, глаза были плотно зажмурены, а пальцы вцепились в края ванны. Но Тина не знала, чем может помочь.
— Значит, меня не было ровно год? — спросил он вдруг.
— Чуть больше. Я тебя искала. По водному зеркалу пыталась найти. Но не получилось. То есть получилось два раза, но ты не отозвался на мой призыв.
Он помолчал. Кажется, боль понемногу отпускала, во всяком случае, складки на лице колдуна разгладились, и выражение сделалось почти покойным. А вода в ванной становилась все темнее и темнее.
— Сколько у тебя бутылок с пустосвятовской водой?
— В доме — литров двадцать.
— Ты воду из тайника не брала?
— Ну что ты, Ром…
— А я думал, ты без меня практику широкую открыла, клиентуру перехватила и „зелень“ гребешь лопатой.
— Роман Васильевич! — У Тины запрыгали губы — в который раз!
— Я бы не обиделся. Это нормально — оседлать случай. Да и славу мою поддержала бы. Ладно, проплыли… Итак, вода. В тайнике литров пятьдесят должно быть. Итого, семьдесят литров… это прилично. Но только сила в воде ослабла… Наверняка. Такая вода сойдет для малых дел. А мне нужна свежая. Ладно… Завтра… — Роман скорчил болезненную гримасу, и Тина увидела, как в воду из раны медленно выползают похожие на пиявок черные нити. Роман схватил их, рыча от боли и отвращения, вырвал из тела и швырнул на пол. Несколько мгновений они шевелились, а потом замерли и медленно растеклись черной лужицей. — Не трогай… — предупредил он. — Ни в коем случае не трогай. Это еще не все… Я знаю, это не все… — Он тяжело дышал. — Сейчас дай полотенце… Хватит… На сегодня хватит… — Он закутался в махровую простыню, не замечая, что марает ее кровью. — Сейчас я лягу. — Он вцепился в плечо Тины, вылез из ванны и зашлепал босиком в спальню. — Так… лягу… Мне станет легче… Завтра поеду в Пустосвятово. И все… все будет хорошо…
— Роман, миленький, что ж это такое? — Она видела, что его бьет дрожь.
— Иди, я же сказал — иди. Спи… Хорошо все будет.
— Я с тобой лягу.
— Иди! — Это был приказ, тут сомневаться не приходилось.
Поверх махровой простыни он натянул одеяло и затих. Тина на цыпочках вышла из спальни и прикрыла дверь.
Повернулась. И отпрянула. Призрак Медоноса стоял в коридоре и сокрушенно качал головой.
„Он любит другую…“
— Нет! — крикнула Тина и в ярости топнула ногой. Призрак Медоноса исчез.
Тина бросилась к себе в спальню, укрылась одеялом с головой. Но печальный голос все шептал: „Он любит другую…“
И поделать ничего было нельзя: не может Тина снять порчу. И Романа просить не смеет.
„Он любит другую“, — шептал голос и не давал заснуть.
Глава 3
ЗАГАДКА ПУСТОСВЯТОВО
Роман проснулся в три часа утра. Темень. Тишина. Даже собаки не лают. Боль в ранах почти не донимала. Слегка саднило. Терпимо. Роман дома. Но колдун не испытывал при этом обычного чувства покоя. Напротив, какое-то тревожное предчувствие томило. И тревога все росла. Почему — не ясно. Дом как будто прежний, охранные заклинания на окнах и дверях, повсюду — знакомое колебание энергии. Ничего чуждого, никаких повреждений. Может быть, что-то в самом Романе изменилось за этот год?
Колдун лежал, смотрел в потолок. Год назад он умчался из Темногорска. А куда, не помнит. Зачем — тоже не знает. Уехал и где-то бродил целый год. Что-то случилось за этот год, что-то важное, очень важное, смертельно важное, но что, он не подозревал даже. Бред… Колдун, потерявший память, не может колдовать. Особенность, так сказать, профессии. Роман силился хоть что-то вспомнить, но не мог. Ничего. Провал. Тьма. Память ему стерли умело. Кто? Зачем? Он не мог поверить, что кто-то оказался настолько силен, что смог учудить с ним, Романом Верноном, такое!
А колдовской шок? Тут объяснение куда проще. И куда страшнее. Выходило, что кто-то пленил колдуна и вырезал насильно из его кожи ожерелья. Но это мог сделать лишь тот, кто причастен к водной стихии. И этот колдун скрутил господина Вернона и подчинил. Ну что ж, остается только признать поражение. Роман чувствовал, что опасность ему грозит нешуточная, но откуда и от кого, не ведал. Получается…
Он не стал эту мысль додумывать, вышел в сад, раскидал за сараем палую листву, ухватил вынырнувшее из-под прелых листьев скользкое металлическое кольцо и рванул крышку погреба. Здесь был тайник, неприкосновенный запас на крайний случай — дубовый бочонок с пустосвятовской водой. Роман выбил пробку и налил сверкающей синеватой влаги в деревянный ковшик, стоявший тут же на сосновых плашках. Хороша водица, сильная! Будто только что из реки. Недаром Роман заговаривал бочонок с рассвета до заката. Колдун сделал три долгих жадных глотка. Затем скинул одежду и облился. Животворящие капли потекли по телу, возвращая утраченную силу, но порезы не заживили.
Вода вполне пригодна для колдовства. Можно и не мчаться поутру в Пустосвятово, отложить поездку на день.
Роман вернулся в дом, поставил бочонок на кухне.
Так что произошло год назад? Важное? Или не очень? Пытаться вспоминать, хмуря брови и потирая лоб, бесполезно. Все исчезло с того дня, как… Стоп! Волшебный сон, или сон наяву, — вот что должно восстановить память. Смочить веки пустосвятовской водой, произнести заклинания, и во сне колдун переживет заново то, что случилось наяву. Ни одно колдовство не способно стереть память без остатка даже обычному человеку. Ну а колдуну — тем паче. Спору нет, колдовской сон опасен — сам того не осознавая, спящий может начать колдовать, и что из этого выйдет — никому неведомо. Но другого способа вернуть стертое из памяти Роман придумать не мог.
