Впечатление от этой опрятности, однако, портил ужасный запах, который, казалось, исходил отовсюду.
– Что это за вонь? – спросил Телэн, пытаясь зажать нос рукавом.
– Тухлые моллюски, – пожал плечами Халэд. – Они, похоже, используют их в качестве удобрений.
– И как они только могут жить в такой вони?
– Вероятно, они уже настолько привыкли, что попросту не замечают ее. Они добывают моллюсков для того, чтобы продавать раковины тамульцам в Материон. Но человек не может питаться одними устрицами да мидиями, посему надо куда-то девать излишки. Кажется, из них получается неплохое удобрение. По крайней мере я не видел капусты крупнее, чем здесь. Телэн с любопытством взглянул на своего брата.
– А жемчуг добывается из устриц или нет?
– Я уже объяснял тебе это.
– А что они будут делать с ним, если вдруг натолкнутся на него?
– Знаешь, Телэн, жемчуг-то не такой уж и дорогой, – объяснила ему Флейта. – В здешних водах есть что-то такое, отчего он чернеет. А кто будет покупать черный жемчуг? – Она оглядела своих спутников. – А теперь, – сказала она им, – нам придется плыть пятнадцать сотен лиг, чтобы достичь того места, где находится Беллиом.
– Так далеко? – удивился Вэнион. – Мы не сможем вернуться в Материон до конца зимы. При скорости тридцать лиг в день мы потратим пятьдесят дней на дорогу туда и пятьдесят – обратно.
– Нет, – не согласилась Афраэль, – на самом деле на дорогу туда у нас уйдет пять дней и на дорогу обратно столько же.
– Это невозможно! – напрямик сказал Улаф. – Ни один корабль не может двигаться с такой скоростью.
– Сколько ты готов поставить на это, сэр Улаф? Он на мгновение задумался.
– Не очень много, – решил он. – Я не стану намекать, что ты жульничаешь, но… – Улаф выразительно развел руками.
– Ты собираешься опять играть со временем, я правильно понял? – спросил у Флейты Спархок. Она покачала головой.
– На это есть свои ограничения, Спархок. Нам нужно нечто более доступное. Корабль, который ожидает нас, несколько необычный. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас интересовался, из чего он сделан и почему он движется. Вы не сможете общаться с командой, потому что они не говорят на вашем языке. И вообще, они не совсем люди.
– Колдовство? – подозрительно спросил Бевьер.
Она погладила его по щеке.
– Я отвечу на твой вопрос, дорогой Бевьер, как только ты предложишь мне определение колдовства, которое не оскорбит моих чувств.
– И что ты собираешься делать, Афраэль? – с подозрением осведомилась Сефрения. – Не забывай о правилах.
– Другая сторона нарушает правила направо и налево, дорогая сестра, – легкомысленно ответила Афраэль. – Путешествия в прошлое были запрещены почти с самого начала.
– А ты была в будущем? – спросил ее Халэд. – Люди постоянно усовершенствуют корабли. Так ты отправилась в будущее и принесла оттуда еще не изобретенный корабль?
– Хм, интересная идея, Халэд, но я не знаю, куда отправляться. Будущее еще не произошло, так что где – или когда – я могу найти нужный корабль? Я была в другом месте.
– Что ты подразумеваешь под «другим местом»?
– Наш мир – не единственный, Халэд, – загадочно ответила она и скорчила гримаску. – Ты не поверишь, сколько сложных переговоров понадобилось для того, чтобы добыть этот корабль.
Элана и Сарабиан поднялись на вершину донжона мерцающего замка, якобы для того, чтобы полюбоваться закатом. Хотя замок целиком и полностью находился в руках эленийцев, в нем оставалось достаточно тамульцев, чтобы искать уединения, когда нужно поговорить о вещах, не предназначенных для чужих ушей.
– Все сводится к вопросу о власти, Сарабиан, – задумчиво говорила Элана императору. – Сам факт ее существования есть средоточие всей нашей жизни. Мы можем взять ее в свои руки либо не брать и оставить все как есть, но если бросить власть без присмотра, можешь быть уверен, что ее непременно подберет кто-то другой. – Она говорила негромко, и ее бледное юное лицо было почти мрачным.
– Ты нынче в меланхолическом настроении, Элана, – заметил Сарабиан.
– Я не люблю расставаться со Спархоком. Мы досыта нахлебались разлуки, когда Алдреас отправил его в изгнание. Вот к чему я клоню: тебе придется проявить немалую твердость, дабы дать понять твоему правительству, что все изменилось. То, чем ты намерен заняться, называется захватом власти. Это, знаешь ли, революция, – Элана слабо улыбнулась, – а ты, Сарабиан, чересчур цивилизован, чтобы из тебя получился хороший революционер. Ты уверен, что хочешь свергнуть собственное правительство?
– Боже милостивый, Элана, это же мое правительство, да и власть изначально была моей!
– Но ты не использовал ее. Ты был ленив, потакал своим слабостям, и выпустил власть из рук. Твои министры таскали ее у тебя ломтик за ломтиком, а теперь ты намерен отобрать ее у них силой. Люди расстаются с властью весьма неохотно, так что тебе придется убить кое-кого из своих министров, чтобы доказать остальным серьезность своих намерений.
– Убить?!
– Это высшее выражение власти, Сарабиан, а твое нынешнее положение требует некоторой безжалостности. Тебе придется пролить кровь, чтобы завладеть вниманием своего правительства.
– Не думаю, что у меня достанет на это сил, – обеспокоенно признался Сарабиан. – Да, время от времени я сыплю угрозами, но вряд ли смог бы на самом деле приказать кого-то убить.
– Дело твое, но, если ты не сможешь этого сделать, ты проиграешь, а это значит, что они убьют тебя. – Элана задумалась. – Они, скорее всего, убьют тебя в любом случае, – прибавила она, – но так хотя бы ты умрешь с сознанием того, что умираешь за нечто важное. Если ты будешь знать, что рано или поздно тебя убьют, это поможет тебе принимать некоторые неприятные решения в самом начале. Стоит только устроить парочку убийств, а дальше дело пойдет легче. У меня есть некоторый опыт в подобных делах, потому что почти такая же история приключилась и со мной. Когда я взошла на трон, мое правительство целиком и полностью было в руках первосвященника Энниаса, и мне пришлось, хочешь не хочешь, отбирать у него мою власть.
– Ты так свободно говоришь об убийствах, Элана. Почему ты не убила Энниаса?
Элана засмеялась. Это был ломкий леденящий смешок.
– Не потому, что не хотела этого, уж ты мне поверь, – просто я была чересчур слаба. Энниас весьма тщательно лишил корону всей власти. Конечно, мне помогали лорд Вэнион и его пандионцы, но в распоряжении Энниаса были армия и солдаты церкви. Я убила нескольких его мелких пособников, но добраться до него самого так и не смогла. Он, однако, знал, что я пытаюсь это сделать, а потому отравил меня. Энниас на самом деле был великолепным политиком. Он точно знал, когда настает время убивать.
