— Ты не похожа на обычную женщину, — решил я продолжить разговор.
— Эльф? — так же немногословно предложила она.
— Навряд ли. Эльфов не существует, это всего лишь сказки для детей. Мутация?
Что-то подсказывало мне, что в прошлой жизни и с этим мне приходилось иметь дело.
Безобразная усмешка превратилась в гримасу боли.
— Надеешься выведать что-нибудь или просто тянешь время перед смертью?
— Конечно же, первое. Я слышал, у вас два сердца и поразительная скорость, это так?
— Сейчас сам убедишься, — мстительно ответила она.
И я убедился.
Очнулся я только через два дня, не разбирая дня и ночи. Глаза постоянно косились, голова трещала, словно внутри нее зрело семя опухоли, которое стремительно разрасталось и разрушало сознание, и тело… Проклятые боги всех миров, я никогда не чувствовал себя таким разбитым!
Я через силу открыл глаза. Заклятие, наложенное на мое тело, но не разум, уже в который раз помогло мне выжить, однако счастья я от этого я никакого не испытывал: именно эта особенность моего организма так радовала хозяина, и он раз за разом посылал меня на арену, даже не давая времени на отдых.
Какого было мое удивление, когда я вдруг обнаружил, что нахожусь не в своей прежней грязной конуре!
Теперь мое зрение немного прояснилось, и я понял, что вокруг меня не черные камни, а вполне себе приличная кирпичная кладка. Да, судя по всему, я все еще находился под землей, однако ж не мудрено: не могли же меня освободить, а невольников всегда держат там, откуда нет пути наружу. Даже самый выносливый человек не сможет сделать подкоп, если он заключен в маленьком кубе, с пяти сторон окруженный твердыми камнями, а с шестой — не менее прочной решеткой.
Я поднялся с неудобного матраца, лежащего на теплом полу (всяко лучше охапки соломы, пропускающей весь мертвецкий холод подземья), и доковылял до решетки. Камера оказалась во много раз просторнее, присутствовала даже глубокая яма, служащая чем-то вроде нужника, и я с удивлением отметил, что на ее дне стоит большое ведро, а справа от него виднеется щель, через которое это ведро, судя по всему, убирали — слишком маленькая, чтобы вылезти, но достаточно широкая, чтобы опорожнить деревянный бочонок.
Щуря глаза от полутьмы коридоров, я выглянул наружу. Пара огней, слипшись с высоким потолком, поддерживаемым четырьмя балками, озаряли своим ядовито-зеленым магическим светом длинную лестницу, ведущую куда-то наверх, и часть темной решетки напротив моей камеры.
Я прислушался. В противоположной темнице кто-то тихо сопел. Еще один раб?
Взглянув на тяжелый амбарный замок, свисающий с загнутого прута решетки, я протянул к нему руку и дернул, понимая, что ничего не сработает. Раздался тихий щелчок, и замок вдруг разделился на две части и грохнулся на землю.
Я задохнулся от удивления.
Я приготовился к внезапной атаке. Подтянув спадающие штаны (на здешнем подножном корме особо не разжиреешь), я медленно открыл решетку и шагнул в темный коридор. Петли тихо взвизгнули, я насторожился.
Тишина.
Внимательно оглядевшись, я понял, что выход отсюда только один — та дверь в конце лестницы, к которой, словно призывая взять его в руки, лежал внушительных размеров обоюдоострый топор, чьи лезвия-полумесяцы хищно отливали краснотой.
Я сглотнул, не веря в происходящее.
Приблизившись к второй клетке, я вгляделся во мрак. Когда глаза немного привыкли к окружающему освещению, я осторожно открыл решетку — та оказалась не заперта.
Внешне комната полностью напоминала мою, и я без труда даже во тьме нашел пристроенный к правой стене матрас и наощупь протянул руку вниз.
— Эй, — тихо позвал я, ожидая, что меня сейчас оперативно скрутят и надают по башке.
Пальцы сомкнулись на чем-то теплом, покачивающимся в такт дыханию. Я напрягся, осторожно стянул кусок ткани с матраса…
— Дьявол!
Я прикрыл нос от смрада, идущего от кучи гниющего мяса, и отскочил в сторону. Крысы, встревоженные моим вмешательством, злобно запищали. Во тьме зажглись десятки злобных красных глаз-бусинок. Они быстро двинулись в мою сторону, но я угрожающе топнул сапогом по каменному полу, и они отступили, обратившись в огромный шерстяной ковер смердящих тел, покрытых запекшейся кровью.
Выбравшись из клетки, я прикрыл решетку и фыркнул, пытаясь выгнать из носа все еще стоящий там запах давней смерти.
— Дьявол, — уже в который раз пробурчал я под нос и медленно двинулся по лестнице вверх, широко расставив руки и уперев ладони в стены, чтобы, если что, удержаться на ногах и дать отпор.
Но нападения не последовало, а топор продолжал призывно лежать у выхода.
Я протянул к нему руку и остановился, не зная, что делать. С одной стороны, оружие может мне пригодиться, однако какова вероятность того, что оно не зачаровано? Припомнив несколько трюков, я два раза щелкнул пальцами у рукояти топора и пригляделся.
— Ничего, — с облегчением выдохнул я и обвил надежную деревянную рукоять пальцами. Топор лег в руки как влитой. После меча он казался мне слишком массивным и грубым, и я боялся, что он может ненароком вылететь из опухших мозолистых ладоней.
Выдохнув, я толкнул ногой дверь.
Первый удар пришел из тьмы. Мрачный силуэт человека, укутанный в плотный плащ, отделился от правой стены и стремительно пошел на сближение, сверкнув коротким кинжалом.
Я отступил. Кинжалы всегда заставляли меня чувствовать некое смущение: их используют либо отъявленные мастера, либо самоубийцы, решившие, что смогут управиться с этим невероятно опасным оружием.
Я сделал еще шаг назад, а затем резко двинулся вперед, делая вид, что собираюсь напасть на противника с выпада. Не раскусив такой простой финт, темная фигура дернулась вправо, где ее уже поджидал мой топор.
Рубанув с плеча, я резко отвел руки на себя. Перед глазами уже стояла картина, где мой оппонент лишается головы, но стоило красной стали коснуться его силуэта, как тот исчез во мраке, оставляя после себя неприятный спертый запах болота.
— Чертовщина какая…
Пожав плечами, я двинулся дальше. Теперь я не сомневался, что это какая-то игра моего хозяина, но на кой черт ему так мудрить? Неужели он решил от меня избавиться?
Несмотря на мрак, я продолжил путь вперед. Топор с каждой минутой становился все тяжелее. Он тянул меня вниз и заставлял горбиться, и я все больше боялся, что в следующей стычке эта непривычность и скованность в движениях может сыграть врагам на руку.
— Ненавижу оружие! — прошипел я, уже в который раз перехватывая рукоять грозного орудия убийств.
