Кавалеры решили не падать духом и постараться извлечь наибольшую выгоду из ситуации. Вместо того, чтобы активно искать Грааль, они приняли решение впредь искать его пассивно, то есть заниматься своими делами — в надежде, что дела эти окажутся чем-либо более интересным и доходным, — ожидая, не подвернется ли им эта штуковина случайно. После того, как они вложили весь свой наличный капитал в проект постройки туннеля, соединяющего Альбион с Бенвиком, и этот проект провалился из-за того, что Бенвик исчез в морских волнах, когда до него оставалось каких-нибудь пять миль, они поселились в своем общежитии, сдали помещения на первом этаже одному человеку, который организовывал пилигримские туры, и нашли себе работу на соседней фабрике по изготовлению органических красителей.
Фабрики этой, разумеется, давно уже не существует. Рыцари же до сих пор здесь.
— Разумеется, — добавил печально Бедевер, — за исключением Нантри.
Боамунд украдкой смахнул слезу с глаз и прошептал:
— Он умер?
— Не совсем, — ответил Бедевер. — Примерно шесть месяцев назад он объявил, что с него достаточно, и что он уезжает на юг. Должно быть, его сманил этот малый, который собирался открыть где-то лавку видеопроката. Мерзавец, — яростно прибавил Бедевер, — он свалил, прихватив с собой все наши отпускные. Семьдесят четыре фунта и тридцать пять пенсов. А мы-то хотели этим летом поехать в Уэймут!
— Где это — Уэймут?
Бедевер объяснил.
— И вот теперь, — продолжал он, — придется нам всем торчать здесь, а тут еще и ты появился. Домик у нас довольно маленький…
Тут до Боамунда дошло. Бедевер как раз поднимал к губам стакан джина с тоником, когда в него упала монета. Джин расплескался.
— Понимаю, — сказал Боамунд. — Полагаю, этого будет достаточно.
Бедевер снял ломтик лимона с воротника.
— Я всегда счастлив видеть тебя, — забормотал он, — было бы просто замечательно, если бы ты смог остаться с нами хоть ненадолго, но если ты очень занят и спешишь заняться своими делами, — вероятно, очень важными делами, — ради которых ты здесь появился, то, прошу тебя, не стоит ради нас…
— Вообще-то… — сказал Боамунд.
— …пренебрегать ими. В конце концов, — прибавил он в отчаянии, — мы все здесь занимаемся каждый своим делом, в каком-то смысле, — Туркин развозит пиццу, знаешь ли, а Пертелоп нашел себе очень милую работу тут неподалеку — мойка окон, магазины и офисы, а также жилые дома; Галахад — актер, правда, сейчас он на отдыхе; Ламорак покупает разные вещи и продает их на барахолках; а я… — он запнулся и неожиданно покраснел.
— Продолжай, — сказал Боамунд, заинтригованный. — Чем занимаешься ты?
— Я… Я страховой агент, — пробубнил Бедевер себе в бороду. — На самом деле это очень интересная работа, — быстро добавил он. — Ты даже не представляешь себе, какой широкий разрез общества…
— Страховой агент, — сказал Боамунд.
— Э-э, — промямлил Бедевер. — Кстати, ты, случаем, не хотел бы?..
— Понимаю, — Боамунд нахмурился. На его широком, простом, открытом, честном и — да что там! — глупом лице медленно проявлялось холодное выражение недовольства, как лед, накапливающийся в голосе телефонистки на занятой линии коммутатора. — Ты знаешь, Беддерс, как мы называли тебя в колледже в старые добрые времена?
— Хм-м, нет, — сказал Бедевер. В действительности он имел об этом некоторое представление, и всегда негодовал по этому поводу. По его мнению, нельзя винить человека за то, что он родился со слишком большими ушами.
— «Li chevalier li plus prest a succeder»[3] — сурово сказал Боамунд. — Дважды был первым в сражении на копьях, как я припоминаю. Почетная грамота за соколиную охоту. Флирт с отличием. Капитан учтивости три года подряд. И вот теперь, — он вздохнул, — ты страховой агент. Понимаю.
— Это не совсем так, — пробурчал Бедевер несчастным голосом. — Времена меняются, знаешь ли, и…
— Я помню, — не обращая на него внимания, продолжал Боамунд, — я помню, как твой отец, да упокоится его душа с миром, как-то приехал к нам в День Состязаний, когда ты бился на турнире за Золотой Поднос Дешамп-Морнея. Он так гордился тобой!
Бедевер засопел.
— Послушай, — сказал он, — теперь больше не бьются на турнирах. Нынче у нас есть только снукер по телевизору и американский футбол…
— А когда он узнал, что тебя выбрали участвовать в матче между Стариками, — безжалостно продолжал Боамунд, — знаешь, я никогда не говорил тебе этого раньше, Беддерс, но…
— Послушай! — в голосе Бедевера слышались слезы. — Все не так просто. Мы старались как могли, честное слово. Мы обыскали все вокруг в поисках этой треклятой штуковины. Мы побывали даже, — рыцарь содрогнулся, — в Уэльсе. Но у нас не было ни малейшего представления о том, что конкретно мы ищем. Рыцарство не готовит к таким вещам, Бо. Рыцарство — это значит отыскать кого-нибудь большого и сильного и нехорошего, сидящего на здоровенном черном жеребце, и молотить его по голове, пока он не вырубится. Рыцари всегда оставляют все планирование и обдумывание на кого-нибудь другого. Мы появляемся только тогда, когда подходит пиковый момент, когда надо измочалить кого-нибудь, чтобы вывести его из игры. Мы не могли справиться с этим делом сами, Бо, когда никого не было рядом, чтобы подсказать нам, что надо делать. В современном мире нет места рыцарям, понимаешь? Мы оказались… — он поискал подходящее определение. — Думаю, можно сказать, что мы оказались гипер-квалифицированными. Слишком тренированными. Узкоспециализированными. Понимаешь, что я имею в виду?
— Ты имеешь в виду — бесполезными.
— Да, — согласился Бедевер. — Просто дело в том, что больше не осталось драконов. А также девиц, которых нужно спасать. Малыш Туркин попробовал тут как-то… спасти одну девицу. Там было что-то вроде вечеринки, а он доставлял пиццу. Открывает это он дверь, а там эта ужасная варварская музыка, и все эти мужланы таскают дам за руки и крутят их как хотят, и… В общем, он прыгнул в круг, как истинный рыцарь, и начал разбираться с ними как полагается. И тут эта девица бьет ему коленом прямо по…
— Да, я понимаю.
— Потом они позвали полицию, — продолжал Бедевер. — Хорошо еще, что рядом случились мы с Галахадом, так что мы вытащили его оттуда, прежде чем он успел нанести кому-нибудь серьезные повреждения, но…
— И тем не менее, — сказал Боамунд. Если бы его лицо предложили высечь в скале Рашмор рядом с ликами четырех президентов, оно было бы отвергнуто из-за чрезмерной серьезности. — Мне кажется, что я пришел как раз вовремя, чтобы взять командование на себя, как ты думаешь? Один разносит пиццу! Другой — страховой агент! Да старик Саграмор перевернулся бы в своей могиле, если бы узнал!
