Аззи глубоко вздохнул и стрелой взвился в небо. Он полетел прочь от Земли, в те области преддверия ада, где собирался Верховный совет. Мало кто об этом знает, но факт остается фактом: простому демону так же трудно попасть на прием к высокопоставленному чиновнику сил Зла, как и обычному смертному – к своему начальству. Если ты не занимаешь высокого поста в адской иерархии, если у тебя нет влиятельного родственника, если ты не одаренный атлет, то забудь о немедленном приеме; тебе придется пройти по всем инстанциям, а на это может потребоваться немало времени.
Однако Аззи временем не располагал. Утром следующего дня Верховный совет должен выбрать того, кто будет представлять силы Зла, и состязания начнутся.
– Мне позарез нужно попасть в Комитет состязаний, – обратился Аззи к демону–стражнику, стоявшему у входа в Министерство – большой комплекс зданий, среди которых были и дворцы в стиле барокко, украшенные куполами–луковицами, и современные прямолинейные строения. Министерство управляло делами демонов, чертей и прочих порождений Зла. Многие демоны работали здесь клерками, потому что Министерство не прекращало бесплодных попыток систематизировать поведение сверхъестественных созданий, а для этого требовалось немало бумаги.
Правительство сил Зла было гораздо многочисленнее любого земного правительства и использовало в тех или иных должностях большую часть демонов ада, несмотря на то что управление демонами не было санкционировано Высшими силами. Единственной общепризнанной силой, стоявшей над Добром и Злом, была загадочная и странная Ананке, то есть Высшая необходимость. Никто точно не знал, завершается ли лестница власти на Ананке или поднимается еще выше. Как бы то ни было, демонические теоретики выше Ананке никогда не заглядывали.
В общении с Ананке возникали непреодолимые трудности – она была настолько загадочна, настолько неуловима, настолько неощутима и настолько некоммуникабельна, что в отношении ее представлялось совершенно невозможным быть уверенным в чем бы то ни было, кроме того, что она, видимо, на самом деле существует.
Ананке была главным судьей соревнований между силами Добра и Зла, которые проводились раз в тысячелетие. Ее решения достигали демонов загадочными путями. Сама по себе Ананке была вечным законом, но таким, который появлялся лишь изредка, мельком и никогда не представал для всеобщего обозрения.
А почему вообще демонами нужно было управлять? Теоретически демоны представляли собой вполне автономные создания, подчинявшиеся только своему внутреннему импульсу – творить зло. Но, вероятно, в структуру всех разумных созданий, естественных или сверхъестественных, изначально закладывается какое–то извращение, которое заставляет их идти против своей сути, во вред самим себе, против всего, во что они должны верить. Вот и демонам непременно понадобилось свое правительство, этакое бюро конформизма, и они были бесконечно счастливы, когда наконец получили его, так как их самые мудрые теоретики утверждали, что введение стандартов зла является большим злом, чем сами злые деяния. Поручиться за правильность такой концепции было трудно, но она казалась разумной.
Аззи поступил как неконформист. Он молнией пролетел мимо стражников, у которых от такого нахальства даже челюсти отвисли – уж очень не по–демонски вел себя Аззи. Обычно демоны заискивают перед своим начальством. Тем не менее стражники не решились бежать за нарушителем и тем более задерживать его, поскольку молодой демон с лисьей мордой показался им совсем помешанным, а если это так, он мог быть чудесным образом озарен, то есть вдохновлен самим Сатаной, во славу которого в поте лица своего трудились на совесть все силы Зла.
Аззи стрелой пронесся по длинным коридорам Министерства. Он хорошо понимал, почему демоны–стражники даже не попытались его остановить. Со стражниками все получилось отлично, но сам Аззи знал, что он совсем не озарен и что Верховный совет не примет его с распростертыми объятиями. Может быть, он совершил большую ошибку, взвалив на свои плечи явно непосильную ношу?.. Аззи тут же отбросил малодушные мысли, и его решимость довести начатое дело до конца только окрепла. Раз уж ввязался, придется продолжать.
Аззи пронесся вверх по величественной лестнице с двумя параллельными маршами, повернул налево, чуть не сбив на ходу урну с только что срезанными весенними сорняками, и помчался дальше по коридорам, поворачивая налево везде, где представлялась такая возможность, и обгоняя демонов–клерков, с озабоченным видом перетаскивавших с места на место огромные кипы бумаг.
Наконец он остановился перед высокой бронзовой дверью. Здесь и должен был заседать Верховный совет. Аззи толкнул дверь и вошел.
Когда Аззи ворвался в зал, собрание сил Зла было в полном разгаре. Как выяснилось, это сборище не из лучших. Скотские морды демонов–лордов выражали недовольство, их рты скривились, глаза опухли и покраснели.
– А это что такое? – изумился Белиал и даже приподнялся на своих козлиных копытах, дабы получше рассмотреть Аззи, согнувшегося в низком поклоне.
Молодой демон от страха потерял дар речи; в тот момент он мог только заикаться и во все глаза смотреть на демонов–лордов.
– Совершенно ясно, что это такое, не правда ли? – сказал Азазель, поводя своими могучими плечами и шелестя черными крыльями. – Это простой демон, который имел наглость ворваться, к нам! Не знаю, что за молодежь сейчас пошла. В наше время мы были совершенно другими. Тогда молодые демоны уважали старших и горели желанием угодить им. Теперь они шатаются бандами – их называют, я слышал, помоечными шайками, – и плевать им, что они оскорбляют серьезных демонов своим шумом. Но и этого мало: теперь они выбрали одного из своих и поручили ему ворваться в наш санкторум, чтобы здесь насмехаться над нами!
Белиал, старый соперник Азазеля, стукнул копытом по столу и издевательски–примирительным тоном сказал:
– Мой многоуважаемый коллега проявил недюжинный талант, увидев во вторжении одного демона нападение вооруженной банды. Что же касается меня, то я вижу здесь не банду, а всего лишь одного довольно глупого на вид демона. Я хотел бы также отметить, что в этом контексте было бы более корректным употребить слово санктум, а не санкторум. Многоуважаемый коллега, без сомнения, знал бы это и сам, если бы дал себе труд овладеть прекрасным древним языком – благородной латынью, являющейся матерью всех языков.
У Азазеля загорелись глаза, из ноздрей вырвались небольшие клубы голубого дымы, а с кончика носа закапала ядовитая кислота, которая мгновенно проела дырки в столе, сделанном из железного дерева.
