— Стан идет последним! — в голос вещала вернувшаяся Флейм. — Или кто-то хочет близко пообщаться с раскаленным преподавателем?
«Энвин хочет», — подумала я и мысленно улыбнулась.
— Ладно, Стан последним пойдет, — согласилась Стере, одна из наших наиболее активных личностей. — А кто хочет первым?
Я молча подняла руку. На меня посмотрели, как на смертницу, потом вспомнили о моих достоинствах и не стали отговаривать. Тем более, теперь больше никому не надо дергаться по этому поводу, нашелся искренний доброволец. Я посчитала свою задачу выполненной и отошла. По дороге попался бедолага Стан. Мне очень захотелось его слегка поддеть:
— И что такое у тебя историк спросил, голова ты наша?
История этого прозвища уходила корнями в неглубокое прошлое. После единственного в своей жизни (до сегодняшнего дня) положительного примера, поданного сокурсникам, Стан с гордостью сказал: «Да, я у вас — голова»! В ответ на это еще более отличившаяся Сулмор добавила: «А я — мозги».
— Исход Войны Гнева, — спокойно ответил не имевший даже малейшего представления о предмете под названием «история» Стан.
— И что ты ответил? — я продолжала издеваться.
— Кто-то победил, — он повторил свою коронную фразу, не раз сводившую историка с остатков ума. Сначала мы думали, что он специально издевается, а потом поняли, что у него просто такое мышление. Препод по общей биологии разумных рас как-то сказал, что Стан выглядит похожим на человека только потому, что является демоном, а, не будь у него никакой силы, остался бы амебой, как и положено с таким интеллектом. Я пожала плечами и перестала говорить со Станом. Он понял, правда, не сразу, и отстал. По дороге на место попался Айлан, продававший на сей раз майки с надписями. Где он брал в принципе не копируемые образцы (ну, для меня этого ограничения не существовало), я не знала. Идеи по оформлению он точно брал из головы. Особенно меня заинтересовали две маечки: одна с надписью «Evil rules», выполненной стопроцентно светящимися красками (красным по черному, с интересными потеками), а вторая — «Manve must die, Melkor — forever!». Сам продавец-производитель в качестве рекламы был одет в свою продукцию. С надписью «Конопля спасет мир» и соответствующим рисунком.
— Почем маечки, Айлан? — спросила я просто так, поскольку не собиралась ничего на них обменивать. Кто бы ни ставил защиту против копирования на Айлановские модные маечки, ничего поделать против моей врожденной способности все взламывать он бы не смог.
— Бесплатно, — махнул рукой Айлан.
— А если мне на самом деле надо? — я немного удивилась, но показала. — Вот эту и вот эту.
— Бери так. Если поможешь сегодня сдать, я тебе вообще что угодно достану!
— А если не помогу? — на всякий случай спросила я. Предвидя долгое нытье в стиле «ну пожалуйста».
— Все равно бери так, ты своими пиратскими копиями мне уже всю коммерцию запорола, — нахмурился Айлан, сидевший на четвертом курсе третий год. Отнюдь не потому, что был тупее Стана. Просто большая часть преподавателей, в том числе Ангвен, его откровенно почему-то ненавидела. Во всяком случае, вели они себя именно так. На его месте я бы, разумеется, сначала попыталась довести преподавателей до такой степени, чтобы они сами постарались выпереть меня побыстрее с курсов и больше никогда не видеть, но на такое у Айлана не хватало решимости. Есть еще такая вещь, как непроходимая честность. Жутко мешает, но не ампутируется.
— Ладно, — я с ходу отправила обе майки в свою комнату. — Больше не буду копировать. А насчет помощи — подумаю!
Применение майкам я уже придумала. Меня всерьез собирались, уже не первый год и пока что безуспешно, превратить в главную ударную силу курса на «дружеских» соревнованиях со светлыми. На таких соревнованиях мы традиционно одевались как можно более прикольно, чтобы выгодно отличаться от зануд-светлых. Представив себя сражающейся с какой-нибудь девчонкой, у которой в жизни есть одна светлая мечта — попасть в средиземскую команду на 1115 этаже, я мысленно обрядила себя во вторую маечку и поняла, что нужный контраст достигаем. Потом я с трудом оборвала мысли на ненужную тему и перевела их в нужное русло.
Так, каким боком, кроме крайне левого, первая шефиня относится к загадочному «циклу»? Конечно, омнисеть содержит ответы на все вопросы, но дело в том, что ответов там больше, чем вопросов может прийти в голову среднему демону. Я сосредоточилась на запросе, содержащем слова «цикл» и «Аккарти». Время еще было, минуты три или четыре. Нашлась ссылка на книгу «Первые[17] во временном разрезе», полный текст которой был, как обычно, недоступен. Первые-то какое отношение к этому имеют?! А, ну да, Аккарти же была из первых. Значит, нужно найти книжечку, а там все путем. Как получится. А сейчас все побочные мысли вон из головы и нацеливаемся на огненную магию. Потому как Ангвен уже нацеливается на кнопочку часов. Я с облегчением вздохнула, видя, что преподавательница переводит свои наручные часы да две минуты назад. Как обычно, бесшумно появилась Флейм и заняла место рядом со мной. Я слегка удивилась, но подруга не собиралась объяснять мне причину такого поведения. Я решила тоже не начинать первой. Как, впрочем, и посвящать Флейм в то, во что я сама недавно вляпалась. Как обычно, я забыла, что для менталки процесс чтения чужих мыслей является самым нормальным способом общения и не считается неприличным. По правде говоря, Флейм и говорить словами научилась не так давно, причем до сих пор путается в ударениях. Про все это я сразу же вспомнила, когда увидела, как меняется выражение лица подружки в такт моим мыслям. Плюнув на предыдущее решение, я все-таки открыла рот и приготовилась выдать по первое число рвущейся к свету душе, но в этот момент Ангвен нарочито медленно надавила на кнопочку на кафедре, включая на часах обратный отсчет. Оглянувшись, я увидела бледного Энвина, лихорадочно собиравшего со стола рассыпанные шпаргалки, и Фини, старавшегося сохранить спокойствие. Сулмор с редкостно независимым видом пристроилась примерно на моем уровне на пустующих передних рядах.
— Что-то вы, ребята, неэкономично сели, — с улыбочкой не хуже моей оповестила всех в наступившей тишине заслуживающая свое прозвище Железная Дева. — Чтобы отвечать, слишком далеко идти придется, а мгновенных перемещений на моих занятиях я не люблю. Сместитесь-ка поближе, а то вас и видно плоховато.
За этим последовало сопровождаемое неизбежными звуками разной громкости великое переселение народа. Под шумок Флейм обратилась ко мне вслух:
— Мэлис, я не хотела обижать тебя. А что там такое на истории случилось?
