В голосе был гнев. Сати едва не отступил назад, но вовремя вспомнил, что спускаться из пещерки лучше осторожно, а то можно что-нибудь себе свернуть.
– Или ты не понимаешь, кто я такой? - за три недели голос стал уверенным, манера говорить - быстрой и ещё более властной. - Разве тебя не учили бояться Воинов Тени?
Сати не мог ответить, даже если бы хотел. Дым от костра пошёл в его сторону, заставляя щурить глаза, защипало в горле.
Тем не менее, левая, не так искалеченная рука Воина коснулась холодного и уже затвердевшего за несколько дней хлеба. Пальцы отщипнули кусок корки и смяли его.
Воин Тени хотел есть. Но он не хотел, чтобы какой-то мальчишка знал его слабость.
Чтобы какой-то простолюдин жалел его.
– Какой сейчас год? - спросил он вдруг.
– Две тысячи триста пятнадцатый, - выдавил Сати.
– Сто пятьдесят лет, - в голосе Воина ясно различалось изумление. - С тех пор прошло сто пятьдесят лет… А я ещё жив, - он усмехнулся. Пальцы, по которым с тыльной стороны ладони ползли чёрные змеи татуировок, продолжали мять хлеб. - Ты не боишься… А не боишься ли ты того, что будет, если я встану на ноги? - он оттолкнулся локтём и сел прямо. Волевые, немного звериные черты лица исказились от боли.
– Силы Ночи больше нет, - робко начал Сати, но Воин прервал его.
– Я по-прежнему ощущаю свои Дары. Сила Ночи есть. Просто мёртв Хозяин, - он поднял руку к лицу и принялся жевать, двигая челюстями, будто жевал дерево. - Где ты живёшь?
Сати молчал.
– Кому принадлежат эти земли? - Воин шумно вдохнул, продолжая опираться на песок левой рукой.
Сати не знал, что ответить. Он сам понятия не имел, кому они там принадлежат.
– Кто хозяин этих земель? - в голосе отчётливо послышался гнев. Воин Тени не знал такого, чтобы какой-то мальчишка осмеливался молчать в ответ на его вопрос.
– Н-никто, - Сати едва заставил себя говорить. Из-за дыма он видел только злые огоньки в глазах Воина.
– Значит, вот почему ты так распущен. Ничего, я наведу здесь порядок. Где ты живёшь, отвечай!
Сати чудом не упал назад, когда его нога сорвалась, и из-под неё посыпался вниз песок. Он взмахнул руками, но что-то удержало его, потянуло на себя, вперёд, внутрь пещеры, и он оказался лежащим лицом в песке. От невольного испуга сердце его колотилось так сильно, что он не сразу поднял голову. При падении он больно ушиб локоть о край пещерки, и там появилась кровь.
Воин Тени сидел, чуть откинув голову вбок. Разбитые доспехи на его груди больно врезались в его тело, тревожа старые раны. Пройдёт много времени, пока они затянутся. И ещё больше - пока он сможет выйти на солнце, не боясь быть замеченным Стражами или Хранителями.
Если те ещё существуют, когда столько времени прошло с тех пор.
– А ты говоришь, Силы Ночи больше нет, - усмехнулся Воин.
Сати не сразу понял, что это Воин, пользуясь каким-то своим Даром, заставил его удержаться на краю и упасть вперёд, а не назад, на спину.
Он, поднялся, придерживая больной локоть. Сумка лежала внизу, она свалилась с его руки, когда он замахал ими, пытаясь удержать равновесие.
– Так ты не скажешь, где ты живёшь? - повторил Воин.
Он внимательно разглядывал паренька, которого угораздило стать его спасителем. Всё больше в нём было схожих черт с тем человеком, которого Воин помнил лучше кого бы то ни было. Но он боялся, в этом было его отличие.
Наверняка, это был просто один из мальчишек из какой-нибудь деревеньки поблизости. Города в таких полях, да ещё и так близко к горам, вряд ли стали строить. А простой люд селиться в таких обособленных от мира местечках с большим удовольствием.
Сати мечтал о том, чтобы скорее убежать отсюда. Голос Воина, низкий, гулко отдающийся от стен пещерки, властный, заставлял его вздрагивать при каждом слове.
– Послала же мне Ночь такого упрямого слугу, - пробормотал Воин.
Сати вспыхнул, позабыв на мгновение, что говорящий эти слова - тёмный волшебник и слуга Зла:
– Я не нанимался вам слугой!
Воин ощутил в себе ярость. Вместе с ней пробудилась и новая боль, но он не обратил на неё внимания. Но, глядя на бледное лицо мальчишки, посиневшие от явно бессонных ночей, в которые он переживал произошедшее раз за разом, мешки под глазами, напуганные блестящие глаза, он усмирил свою ярость. Пока что, как бы ему ни хотелось не признавать правды, этот паренёк - единственный, кто может помочь ему встать на ноги. Если он будет лежать, полагаясь на одну Силу Ночи, пройдёт много лет.
Он рассмеялся. Щуря глаза, он взглянул на опешившего мальчишку, которого больше напугал смех Воина, чем угроза, звучавшая в голосе до этого.
– Ты пожалеешь, что отказался от расположения Воина Тени, - произнёс Воин, окончив. - Едва я обрету прежние силы, ты пожалеешь об этом. Но если ты так настаиваешь, - он усмехнулся, - можешь бежать под свою родную крышу. Она не спасёт тебя тогда, когда я вспомню твоё неповиновение.
Сати хлопнул несколько раз глазами, потом, пока ему ещё было позволено, обернулся к выходу. За свисающими зелёными стебельками уже наступили сумерки.
Его догнал холодный, не принимающий возражений, голос:
– Принесёшь мне ещё хлеба. Не сейчас, осенью. Когда опадут листья.
Сати вздрогнул и прыгнул вниз.
Оказавшись на траве, он растерянно склонился к желтоватым мягко пахнущим цветам. Слёзы так и просились выползти наружу.
– Что же это такое? - спросил он, выпрямляясь и оборачиваясь на чёрнеющую пещеру. Снизу не был заметен даже огонёк. - Камень Света! Я стал предателем! - прошептал он, бредя сквозь траву, не следя за тем, куда именно. Сумка с ахием волочилась за ним, подскакивая на камешках.
* * *
Лежащий в постели отец, укрытый тёплым стёганым одеялом, спал, тяжело и редко дыша. Его сын с горечью смотрел в усталое, спокойное лицо больного, и чувствовал, что в глазах стоят слёзы.
Один из последних истинных Хранителей умирает, отвергнутый Орденом, отвергнутый Светом, служению которому отдал всю свою жизнь.
"Нет, - подумал сын, касаясь рукой влажных глаз, - это не настоящий Свет отверг его. Все эти гордецы и слепцы купили себе звание Хранителя за деньги… Настоящий Свет с нами, рядом…"
Сын стоял на коленях перед постелью отца. Лежащий человек был смертельно болен, и жить ему оставалось считанные часы. Врачи лишь разводили руками и говорили, что ничем не могут помочь.
Он сжал руку отца, и тот вдруг проснулся. Открыв глаза, он мягко улыбнулся, заметив слёзы сына.
– К чему печалиться? Со всеми нами Свет…
– Но это несправедливо, отец! Ты всю свою жизнь хранил в себе Свет, а они прогнали тебя!
Отец слабо улыбнулся. За последние дни болезни он сильно постарел, осунулся, но глаза его по-прежнему были светлыми, лучистыми, добрыми.
