Второй Акацуки-дзин держался строго сзади-слева лидера, как и положено порядочному телохранителю. Ничем особенным он не выделялся, самое обычное лицо, разве что небольшой шрамик над левой бровью да мозоли на ладонях, свидетельствующие о долгих занятиях с мечом, можно посчитать за особые приметы. Оружие у него с собой, ножны символически перевязаны шнурком. Взгляд с фигуры в темных бесформенных одеждах соскальзывал, не желая задерживаться дольше положенного, а при попытке рассмотреть бойца внимательнее начинали пульсировать печати на висках и на затылке. Похоже на гендзюцу сокрытия облика, причем высокоуровневое, иначе моя защита тревожных сигналов не подавала бы.
— Не сочтите за оскорбление, Яхико-сан, — палец привычно выводил линии в воздухе, не мешая думать. — Однако сомнения с нашей стороны неизбежны. Ваша организация действует в зоне интересов сразу трёх великих гакуре, официально провозглашает лозунги, сомнительные с точки зрения нынешних властей Дождя, главой которого является, возможно, сильнейший шиноби современности… Источников дохода нет, серьёзной поддержки нет, ваши шиноби малоизвестны. Отсрочка платежа предоставляется только клиентам, зарекомендовавшим себя надежными покупателями.
— В этой деревне любой скажет, что Акацуки всегда платят по счетам! — напыжился парень.
— Безусловно. А кто-нибудь может поручиться за ваших поручителей?
Поняв, что над ним подтрунивают, Яхико надулся. Нет, а чего он ожидал? Если бы Узумаки — да и любые другие торговцы, коль на то пошло, — отдавали товар в долг всяким проходимцам, они бы давно разорились! А лидер оппозиции, состоящей из едва ли сотни слабеньких шиноби и при том борющейся с полноценной скрытой деревней, по определению проходимец. Ну, если не учитывать кое-каких дополнительных фактов, о которых мне вроде бы знать неоткуда.
— Вы не понимаете! Моя страна вот уже в третий раз превратилась в поле столкновения чужих армий! Жители мечтают о том времени, когда наконец-то наступит мир, и они смогут выходить за ворота деревни, не боясь…
Складно стелет и, похоже, действительно верит в то, что говорит. Уже минут десять слушаю, а он ни разу не повторился. Харизматичный товарищ. Любой чакрапользователь может воздействовать на окружающих, придавая веса своим словам, для этого не надо быть Яманака. Большинство ориентируются на темные аспекты, изучают умение создавать яки, противостоять ему и на том останавливаются, представители правящих семей также осваивают «мягкое», светлое убеждение. Яхико очень хорош — то ли от природы такой, то ли учили его подлинные мастера.
Время шло, а он только расходился. В конце концов, мне надоело.
— Скажите, Яхико-сан, вы имеете какое-либо отношение к саннину Джирайе?
— Эээ, — парень замешкался, не в силах сразу переключиться с пылкой речи. — Да. Имею. Когда-то я был его учеником. Как вы узнали, Кушина-сама?
— Интонации знакомые. Построение фраз. Он тоже желает изменить мир и превратить его в место без войн.
Вскочивший на ноги во время своего монолога шиноби снова уселся на колени и с разочарованием посмотрел на меня:
— Вы не верите, что такое возможно? Тоже считаете, что войны будут всегда?
— Не в том дело. Я считаю, что мир совершен и не нуждается в изменениях. Менять надо людей. А это — задача не на одно тысячелетие.
— Так давайте начнем сейчас!
— Уже начали. В Эпоху борющихся кланов жилось куда как хуже.
— Но этого мало! Посмотрите, что творится сейчас в Дожде!
— То же, что и везде.
— Именно! Это неправильно! Поэтому мы должны!…
У меня на слово «должна» аллергия ещё с прошлой жизни. «Ты должна меня слушать», «ты должна поступить в университет», «ты должна быть вежлива с идиотами», «ты должна принимать людей такими, какие есть, даже если они подонки полные». Сюда попала — тоже всем и каждому должна, старейшины постоянно об этом твердили.
— Яхико-сан, кто убил больше всех людей?
— Что? — не понял юноша.
— Как вы полагаете, на чьих руках больше всего крови?
— Ну, наверное, Учиха Мадара-сама, — пожал плечами Яхико. — Говорят, он был великим воином. А почему вы спрашиваете?
— Мадара-сама, безусловно, был великим воином. Однако его друг, Сенджу Хаширама-сама, ещё в молодости прославился уничтожением нескольких малых кланов с помощью мокутона. Ужасный Мадара-сама предпочитал драться в поле с равными противниками, Хаширама-сама, столько говоривший о мире и всеобщей любви, известен своими площадными техниками, выкашивавшими сразу сотни низкоранговых бойцов. Ооцуцуки Кагуя, желавшая защитить свой народ от врагов, кончила как кровавая тиранка. «Святой» Ооцуцуки Хагоромо физически уничтожал жрецов религиозных культов, отказывавшихся признать его Ниншу. Перечислять можно долго. Яхико-сан, идеалисты страшны. Самые кровавые войны развязывали чистые сердцем фанатики, желавшие осчастливить человечество.
Для своей страны вы намного опаснее, чем Ханзо-сама. Вы зальёте Дождь кровью. Поэтому, пожалуйста, не говорите мне, что я должна делать.
Вот так вот поговорили. Он ушел, напоследок пообещав мне доказать свою правоту и сделать народ Аме счастливым. Точно стране хана. Не понравился мне Яхико-сан — непредсказуемый больно, да и мутный какой-то. Поскорее бы шею свернул.
Собственно, поставленной цели я добилась — теорию о поддержке изгнанниками Учиха Акацки можно считать доказанной. Охранник Яхико был хорош, очень хорош, но его маскировка не рассчитана на печати правящей ветви Узумаки. К тому же перед поездкой сюда я освежила в памяти старые хроники, переговорила с ветеранами, в юности сходившимися с носителями шарингана в бою, и теперь знала, как защищаться и на что смотреть.
Вопрос в том, что делать дальше. Пока что склоняюсь стукануть Шимуре — манера старейшины устранять проблемы общеизвестна и в данном случае является благом. Правда, есть пара моментов, мешающих начать действовать сразу. Во-первых, из канона известно, что при уничтожении своего клана Итачи-кун действовал в связке с изгнанником или изгнанниками, о чем Данзо-сама не мог не знать. Ему по должности положено. Во-вторых, вроде бы тот же изгнанник-Учиха то ли наложил гендзюцу на очередного Мизукаге, то ли каким-то иным способом спровоцировал гражданскую войну в Тумане. Действие, для Конохи чрезвычайно выгодное. Обезопасив на одно-два поколения правый фланг, и сохранив нейтралитет с Суной, Лист получит уникальную возможность на выбор додавить Иву или Кумо, тем самым надежно укрепившись в положении сильнейшей скрытой деревни мира. То есть решит задачу, некогда совместно сформулированную Учиха Мадарой и Сенджу Тобирамой. Они оба под безопасностью для своих кланов понимали мировое господство, только пути его достижения видели разные.
Одним словом, нет у меня уверенности, что Истинные Учиха и Корень Анбу враждуют. У любых спецслужб всегда сложные отношения.
Меморандум Узумаки Кушины
Глубокоуважаемые родственники, осененные благодатью ками, исполненные тысячи добродетелей! Ничтожная ваша дщерь обращается со словами пожеланий удачи, счастья, благополучия, радости и долгой жизни, уготованной судьбой.
Вот уже два года, как постигшее Узумаки ичизоку несчастье лишило нас дома и отняло жизни многих родственников. Придя в великой силе, ничтожный враг разрушил то, что был даже не в силах понять. Благосклонность Небес простерлась над несчастными беглецами — потеряв многих, Узумаки удалось спасти мастеров, хранящих прошлое, и детей, дарующих надежду на будущее.
Лишь чудо позволило слабой женщине бежать под покровом темноты с умирающего острова. Знаю, многие скажут — долг Узумаки быть рядом с соклановцами, помогать им в трудную минуту, учить и защищать. Это правда. Однако есть долг рядового члена клана, и долг химе, и последний выше. Именно он не позволил мне прийти в Лист и занять положение, достойное высокого происхождения и заслуг.
