- Так кто же из нас еретик? - неожиданно громко вскричал Торвальдсон. Театрально раскинул руки и покрутился на месте.- Сказано в стихе двадцатом Завета пятого: «Человек - раб божий. Человек должен чтить и любить отца своего. Ибо лишь в этом состоят предназначение и истинный путь к Свету!…»
Безумный хохот врага взлетел к небу. И тут же из коридора послышались топот множества ног, крики и грохот. К вящему изумлению и ужасу Авестия, за ними последовали могучие толчки святой магии. Затем вновь послышались крики, бульканье, удары… Запахло гарью, из приоткрытой двери потянулся дым. Вдалеке заметались тени, показались горожане. На губах расцвели мечтательные улыбки, лица одухотворенные, светлые. Оронцы поймали кого-то из младших послушников. Вспороли парню живот, молились и пели…
- Что ты творишь? - гневно вскричал иерарх.- Ты… ты…
- Я очищаю мир от скверны,- просто ответил Бьярни. Опустил руки, подошел к служителю и осенил солнечным знамением.- Покойся в Свете, брат. Я буду молиться за твою душу…
- Ты не сможешь. Тебя остановят.
- Я так не думаю,- улыбнулся Бьярни.- Со мной Бог.
- Проклинаю! - с силой в голосе произнес Авестий.
- Благословляю! - проскрипел в ответ Восставший. Визгливо и неприятно засмеялся, возложил ладонь на голову старика.
Яркая вспышка изгнала тени внутри храма. Ветер пугливо затих, спрятался за холмом. Из маленького разрыва в тучах вырвался одинокий луч солнца. Прошелся по затейливым фрескам, колоннам. Упал на пол и с любопытством пробежался по горстке серого праха, которая осталась от настоятеля…
Бьярни Торвальдсон подошел к парапету. Оперся на перила в том месте, где еще пару минут назад стоял иерарх. Взглянул поверх столбов дыма и языков огня. Пробормотал, словно в полубреду:
- Я приду на крыльях ветра, осененный благодатью божьей… Никто не избегнет праведного и справедливого Суда. Ждите, твари Востока! Скоро доберусь и до вас…
- Твою мать! Стрелок, долго еще ноги бить? - проворчал громадный звероватый детина.- Третий день в грязи плещемся. В деревню бы зашли… можно девочек выбрать помягче, самогоном желудок погреть…
Боец стряхнул травинку с панциря, прислонился к молодой осине. Деревце заскрипело и наклонилось. Сквозь переплетение ветвей показалось тусклое небо, затянутое облаками. Далеко на востоке виднелась светлая полоса, алая нить зари. Робкие солнечные лучи прошили мелкий подлесок, выхватили из полумрака темные силуэты людей… Оборванные и грязные, в старых доспехах, увешанные оружием с головы до ног мужчины. Лица озлобленные, несущие печати разврата и жестокости. Любой обыватель при виде такой компании сразу задал бы стрекача - с разбойниками шутки плохи.
- Почти пришли,- невнятно буркнул Витар. Скинул перчатки и погрел дыханием озябшие пальцы.
- Тебя спрашивали, Дубина? - процедил воин. Сжал кулачища и горой навис над огневиком.
Разбойник был широкоплечий и высокий, шея толстая, как у быка. А вот голова непропорционально маленькая и лысая. Уши оттопырены, нижняя губа чрезмерно толстая. Лоб низкий, что свидетельствовало о недалеком уме. Под массивными надбровными дугами в кучку собрались маленькие глазки и бесформенный нос. Чуть ниже - широкий, как у жабы, рот и тяжелый подбородок. Щеки покрыла трехдневная щетина, зубы кривоватые и желтые…
- Я не Дубина, я Оглобля,- равнодушно парировал Гар, невзначай прикоснувшись к метателю.
Новичка задирали не раз. Дважды вызывали на поединок, трижды пытались зарезать исподтишка. Но сонный и медлительный с виду, «свободный» оказался не робкого десятка, успешно отбивался. Не прошло и недели, как авторитет Витара среди разбойников достиг невиданных высот. Правда, некоторые с влиянием чужака смириться так и не смогли. Глуповатый детина по кличке Головастик продолжал бесполезную вражду, искал способ убить зарвавшегося чужака. Пока безуспешно…
- Заткнитесь оба,- буркнул Стрелок. Отпил вина из фляги, хмуро осмотрелся.
В утренней дымке выделялись размытые силуэты людей - разбойники, бледные и замурзанные, изрядно уставшие. Одни отдыхали, привалившись к деревьям. Другие наспех правили брони и точили клинки. Но настроение тех и других стремилось к точке замерзания. А двое самых рослых затеяли ссору… Предводитель скривился, добавил с неприязнью:
- Оглобля прав, осталась пара часов пути. Будет тебе и самогон, и бабы, Голова. Место, куда направляемся, Поднебесное для нашей братии.
- Вечно ты что-то измышляешь,- обиженно пробубнил боец. Заметил, что палец огневика прикоснулся к спусковой скобе, благоразумно отвернулся.- Неужто нельзя как люди?…
- Как? - презрительно фыркнул Кормаг.- Ограбить, пропить, снова ограбить… И так до тех пор, пока местный граф не устроит облаву?… Я, в отличие от тебя, думаю не седалищем. В Джаре станем служить уважаемому человеку, будем сыты и богаты.
- А еще станем платить налог гильдии,- плаксиво сказал Головастик.- Почти половину заработанного, сам говорил.
- Зато проживем дольше! - резко ответил Стрелок. Повесил флягу на пояс, посмотрел на детину с прищуром.- Вообще-то я тебя не держу. Вали, куда хочешь.
- Э-э-э… Я пошутил,- нашелся воин.
- То-то же,- хмыкнул главарь.- И прекрати задирать Оглоблю.
- Он моего коня сожрал,- посмел возразить Головастик.
- А нечего воровать чужие пайки,- отмахнулся Кормаг.- И вообще… заткни пасть, будь другом! Надоел.
В голосе атамана проскользнула угроза. Детина оскалился, подарил Витару очередной бешеный взгляд. Но благоразумно промолчал, принялся точить топор. А Гар отпустил приклад метателя, немного расслабился.
В чем- то Стрелок не солгал Оглобле. Основной костяк отряда составляли обедневшие рыцари. Но на поверку ими оказались обыкновенные ландскнехты, то бишь наемники. Такие и собственных матерей задушат за серебряную монету. Остальные -шушера в виде убийц, воров и беглых крестьян. Сам же Кормаг, по слухам, являлся бастардом какого-то мелкого князя. Пытался заявить права на престол, но родственники прогнали с позором. С тех пор поклялся люто мстить аристократам. Да и слова о раздаче награбленного беднякам оказались слегка преувеличенными. Родные селения подкармливали. Но нападали разбойнички на всех подряд, будь то обозы богачей или обычные крестьянские подводы.
Огневик не выказывал эмоций, но испытывал к новым знакомцам отвращение. Искал повод для ухода, измышлял варианты. Можно ведь и к Ашу в услужение. Вряд ли старший Альен, ставший скифрским графом, прикажет казнить брата… по крайней мере, в это хотелось верить.
И все бы ничего, но две недели назад Стрелок начал поговаривать о настоящем деле. Рассказывал о достойном Хозяине, каком-то благословенном месте для разбойничьего люда. Напускал туману, заинтересовывал. А когда в лагере загорелись новой идеей, приказал сниматься с насиженного места и повел людей на юго-запад. Вскоре Витар догадался, что атаман направляется прямиком в полуразрушенный Лу-гар…
