– Не терпится заключить его в объятия? – Остроклюв усмехнулся.
– Не терпится. Верно… – хрипло и как-то обреченно тихо, словно только что проглотил склянку смертельного яда, произнес Сэмюель Бремер. – Выдерживая невыносимые муки и будучи не в силах лишить себя жизни все эти годы, я мечтал лишь об одном – убить его. Каждое утро, засыпая, я в мыслях вонзал клыки в его кожу. За столько лет мои жажда и ненависть слились воедино – я никогда не насыщусь, пока не уничтожу это свое порождение. Он – моя кара за грехи, он – мое проклятие, он – нескончаемый лютый голод моей души и совести, и только избавившись от него, я стану свободен.
– Свободен? – усмехнулся эльф. – Вообще-то довольно странно слышать от киерве про такие вещи, как совесть или душа.
– Не веришь в про́клятую совесть и про́клятую душу, эльф? Не веришь, что свобода для меня – вовсе не вседозволенность и не низменная возможность пить чью-то кровь и разрывать плоть? – Вампир казался абсолютно равнодушным, но эльф прочел все едва уловимые признаки презрения. – Я не боюсь смерти. Прикончи меня – и я не стану сопротивляться: не-жизнь давно опротивела мне, и никакие жертвы, никакая кровь не вернут былого. Позволь мне лишь утолить мой единственный, истинный голод. Один лишь раз.
– Убей его. – Неллике взялся за кольцо и повернул его камнем внутрь. Магия черного обсидиана разжала хватку. Впрочем, заклятие не было снято окончательно – Остроклюв оставил себе возможность вернуть власть над опасным пленником, но вампиру об этом знать было не обязательно. Пусть верит, что удавку убрали с шеи. – Иди. Я отпускаю тебя, барон Сэмюель. Твой враг все еще прячется в этом замке. Твоем замке.
Старший из Бремеров запрокинул голову и пронзительно закричал…
…Лестница в подземелье дозорной башни Бренхолла всякий раз вызывала у барона Танкреда раздражение и приступы злости, и все же за те десятилетия, что он спускался сюда, Огненный Змей так ни разу и не отдал приказ заменить ступени на более широкие, уменьшить крутизну спуска или, например, подновить расшатанные перила. А все потому, что эта самая лестница была такой же частью его родового замка, как рука является частью вашего тела. Вы же не прикажете отрубить себе руку и прирастить другую? Так и барон Бремер не собирался менять то, что окружало его с самого детства, то, что сделало его тем, кто он есть. Эта самая лестница была частью несгибаемого духа Бренхолла, частью фамильного гнезда Василисков, что неизменно обращало сердца своих выкормышей в камень. Все Бремеры по мужской линии были такими: упорными, беспринципными, жестокими. Из поколения в поколение они вырастали похожими друг на друга, и порядок вещей не собирался меняться – что там какая-то лестница…
Барон вновь зацепился подолом мантии об очередную завитушку перил, но ни единого слова проклятия на этот раз не сорвалось с его губ. Сейчас он не мог позволить себе шуметь – там, внизу, должна была караулить эльфийская стража, ведь ал Неллике не мог оставить пленников барона без присмотра. Но вот на то, что Огненный Змей сам заглянет сюда, он вряд ли всерьез рассчитывал, и барон решил с лихвой воспользоваться предоставленной возможностью. У Танкреда оставалось еще одно незаконченное дело здесь, в замке, – пришла пора воздать его врагам по заслугам. Нужно было лишь кое-кого спустить с цепи. И тогда грядущая ночь покажется эльфам весьма… забавной…
– Ай ние ди торве! Айниэнн! – раздался вскрик на эльфийском, но Танкред не понял, что он значит.
Лестница закончилась, и в отблеске чадящих факелов показался один из них: высокий и бледнокожий, с безупречно красивым, вытянутым, без единой морщинки лицом. Эльф выхватил из висящих за спиной ножен меч и уверенным движением выставил перед собой каплевидный щит. Танкред лишь усмехнулся, сплетая в руках огненный шар, – чего стоит все это мастерство боя, когда магическое пламя выжигает глаза, опаляет волосы и выплавляет душу из тела? Огню не важно, кто перед ним: простой крестьянин или же древний воитель из самого Конкра. Всего лишь пара ничего не значащих для простого смертного слов, всего лишь один незначительный, с виду небрежный жест…
С сухим треском шар сорвался в полет; за ним тянулась тонкая пламенная нить, конец которой был зажат меж пальцев Танкреда. Эльф успел прикрыться щитом, но огненный сгусток оказался далеко не так прост – вместо того чтобы разорваться, ударившись о выставленный на пути металл, он неожиданно взмыл в воздух и тут же рухнул вниз, ударив в не защищенное забралом лицо. Безжалостный маг превосходно управлялся с клубком огненных нитей. Страж повалился мертвым, а Танкред резко потянул клубок за нить к себе. Шар сматывался, крутясь вокруг собственной оси, пока не оказался в руках волшебника.
На помощь погибшему из глубины коридора бежали еще двое охранников. Танкред, изогнувшись всем телом, резко вышвырнул из рук клубок вперед. При этом он развел руки в стороны, и теперь каждый его палец обвивала петля, от которой тянулась горящая нить. Клубок полностью раскрутился, не долетев до врагов всего несколько футов, и пылающая сфера превратилась в столь же угрожающую огненную сеть. Этот жуткий невод, плавящий сам воздух, опустился на так ничего и не понявших стражей. Эльфы еще поднимали в замахе мечи, будто не замечая, как воспламеняется одежда, как обугливается их кожа, а сталь доспехов раскаляется, впечатываясь в плоть.
– Dormire Flamos![29] – завершил свое заклятие Танкред, и сеть тут же распалась.
Оба воина превратились в горящие факелы – теперь на них пылало все: кожа, мышцы, кости, одежда, доспехи. Подобную боль ощущают лишь те, кого облили кипящей смолой или опустили в котел разъедающих плоть алхимических зелий. Через несколько мгновений все уже было кончено – лишь две горсти пепла и груды почерневшего от копоти железа остались дымиться на полу. В воздух поднялась такая туча гари, что стало нечем дышать, но барон лишь слегка поморщился от отвращения – подобные вещи его не слишком-то беспокоили, ведь, как говорил мэтр Шалор, декан Школы Магии Огня в Элагоне: «А гарь? Гарь, как и всегда, в нашем ремесле выпадает в осадок…»
Танкред перешагнул через то, что осталось от мертвецов, и как ни в чем не бывало направился к своей цели. Конечно же, он пришел сюда не за тем, чтобы забрать жизни троих врагов. Возможно, он и мог бы в одиночку очистить Бренхолл от большей части захватчиков, но, во-первых, барон не собирался сам делать всю грязную и утомительную работу, а во-вторых, подобное не произвело бы нужного ему эффекта. Огненному Змею необходимо было не просто освободить свой замок, он намеревался сделать это так, чтобы ни у кого не осталось и тени сомнений в том, как Танкред Бремер расправляется с тем, кто является в его дом незваным. Для этого победа должна была быть полной, безупречной и, что самое главное, зрелищной. И следующий его шаг просто обязан был приблизить подобный итог.
