Рата в ярости уставилась на подругу.
— Не высверкивайся глазищами, — хладнокровно сказала предательница. — Честнейшая сделка. Молоток — редкость неизобвеннейшая. Истинный фатерлянд. Денег стоит. От меня ты денег возьмешь. Попробуй только повертеться.
— Молоток нельзя продавать! Это твое оружие.
— Я им твою глупость повержу.
— Ты, Чучело, еще что ляпни!
— Ляпнусь во мочь всю! Ты с мертвяками последний дитячий ум прорастеряла!
Витамин, любящий достойные разговоры, радостно захлопал крыльями.
— Эй, постойте, — встрял Жо. — При всем уважении к твоему «фатерлянду», Лотта, молоток мне не нужен. Меня вполне те, что на «Квадро» имеются, устраивают. Рататоск деньги все равно получит, но раньше мне хотелось бы понять, почему она их без фокусов взять не желает.
Рата пыталась удержать неудержимо набегающие слезы. Лот-Та жалобно взглянула на сестрицу и стремительно села на топчан рядом. Рата с облегчением ткнулась ей в шею. От движения заболел продырявленный бок, но все равно вдыхать запахи свежих опилок и жареной рыбы было успокоительно — глубже под ароматами кожи, стройки, инжира и еще тысячи разных вещей ощущался и вечный запах Зубов.
Лот-Та погладила взъерошенный затылок своей половины и тихо сказала:
— Жозеф, ты — глупень. В смысле — истинный дурень. Мы просто диковатые девушки. Рататоск не способна брать деньги запросто. Так неистинное проститутство оказывается.
Рата крепко зажмурилась.
Жо помолчал, потом тихо пробормотал:
— Я так и думал, что из-за этого. Только я еще думал, что мы тот дурацкий этап уже давно миновали. Ладно, вообще-то, можно считать, что это аванс не от меня. Леди Несс обещала подсчитать, во что городу….
Глаз Рата так и не открыла, только почувствовала, как Лот-Та сделала негодующий жест. Жо тут же заткнулся….
Великая некромантка так и не узнала, догадался ли Жо сам, или сестрица притянула его за рукав. Просто когда сильная рука обняла за плечи, стало совсем хорошо. Легко, так, что голова закружилась. И то, что второй рукой Дурень обнимает сестрицу, было совсем не важно.
Рата осторожно, словно Жо мог испугаться и удрать, нащупала ремень парня, притянула теснее. Он него пахло так же надежно и хорошо, как раньше. Как тогда, на борту «Квадро», когда тощий нескладный мальчишка вытащил из моря еще более нескладную соплячку.
Ой, боги, бывает же так хорошо!
— У тебя бок заболит, — прошептал Жо.
Рата хотела помотать головой, но в этом не было нужды. Они и так все чувствовали. Точно так, как сама Рата ощущала, как этот красивый сильный парень затаил дыхание, и как часто колотится его сердце. И как зажмурилась Лот-Та.
— Жо, я у тебя сколько угодно денег возьму, — почти беззвучно прошептала Рата.
— Ага, и я у тебя возьму без зазрения совести, когда у меня на пиво хватать не будет.
Лот-Та безмолвно заулыбалась.
— Что? — одновременно возмутились Белка с Дурнем.
— Такая мыслительная картина — вы перед злачным кабаком осыпаетесь друг по другу монетами. Мудрость необычайная.
— Сама уж очень умная, — фыркнула Рата.
— Да, ехидный германский гений, вот станешь нашим общим казначеем, тогда узнаешь, — пригрозил Жо.
— Мне нельзя, — испугалось Чучело. — Я все на одежды растрачу. Я шелков не трепещу.
Витамин осуждающе каркнул.
— Вот кому финансы вести можно, — обрадовалась Рата. — Он больше «короны» в рыбный ряд не отнесет.
Вечером, после перевязки, Рата набралась мужества и направилась к хозяйке. За два дня толком поговорить с Син так и не удалось. После битвы, встретивши у моста бывшую хозяйку, Рата узнала ее с трудом. Никогда не видела молодую, но известную всему городу госпожу Рудна в столь помятом виде, да еще стыдливо прикрывающую подбитый глаз. Ее мачеха была еще более растрепана, разодранную сорочку на пышной груди скрепляла единственная завязка. Видимо, с заложниками воинство Эшенбы обходилось не слишком уважительно. Впрочем, сама Рата тогда выглядела немногим лучше.
Пока доплелись до дома, пока долго крепившийся Бом плакал, обнимая мать и сестру, пока Ныр и помогавшая ему Лот-Та разогревали кулеш и накрывали на стол, сил совсем не осталось.
— Рана сильная? — только и пробормотала Син.
— Нет. Я просто плюхнулась в воду неуклюже. Ну и устала.
— Хорошо, что ты уцелела, — сказала Син, стараясь не смотреть на молчаливо мелькавшего по дому Ныра.
У хозяйки было полно своих проблем. Рата не слишком огорчилась — возвращать долг тогда еще было нечем, и вообще очень хотелось лечь и отдохнуть.
Другое дело сейчас. Робость откуда-то взялась. Что ни говори, а финансовые вопросы — это отдельный разговор. Разучилась бывшая приказчица считать. На Клыке разве что рыбе вяленой учет вели. Мертвецы, те и вообще без арифметики обходились.
— А, это ты, Рата, — Син, ссутулившись, сидела за своим столом, но не похоже, что расчетные книги проверяла.
— Можно?
— Что спрашиваешь? Кому, как не тебе рядом быть. Правда, считать тут мне и одной нечего, — хозяйка с отвращением захлопнула бухгалтерскую книгу. — Кончилось торговое дело Рудна. Что я брату скажу? Даже его ссуду полностью не закрыла.
На взгляд Раты, без одолженных сестре денег Одноглазый мог спокойно прожить еще незнамо сколько. Он человек хваткий, а здесь война… Не поймет, что ли? Но Син такое напрямую не скажешь. Она за купеческое слово свято держится.
— Плохо, хозяйка?
— Да какая я хозяйка? — Син неожиданно метко сплюнула в окно. — Была хозяйка, и нету. Склад распахнутый стоит. Все растащили, слюнтяплюи вороватые, чтоб им яйца нашим маслом ошпарить. С нуля начинать придется, будь оно все проклято. Да когда хорошее масло еще спрос найдет? Все благородные господа, чтоб у них пятки гноем полопались, такого деру дали. Да еще лето на носу. У, дарки свиномордые!
Рата кашлянула:
— Так не все плохо. Склад хоть и пустой, но целый. Дом практически уцелел. Его живо подправим. Да и «Померанцевый лотос» целехонек. Что-нибудь там прикупят.
Син покосилась:
— Ох, занесло тебя куда не нужно. Ладно, я теперь тебе, конечно, не указ. Но ты хоть своим умишком подумай. Сестрица твоя названная, видимо, девушка надежная и собой недурна. Я ничего не говорю, но глаза у нее бесстыжие. Впрочем, ты и сама… повзрослела. Правда, что вы все это время на скале просидели?
— Там много скал было. Выжить можно было, — сказала Рата, гадая, отчего у хозяйки такой убитый вид. Не станет Син горевать из-за потери товара, тем более, что часть его уцелела. Про роль бывшей приказчицы в нашествии мертвяков хозяйка, по-видимому, тоже не знает. Ныр язык за зубами все-таки удержал. Наверное, из-за фуа хозяйка и переживает.
