На наше счастье, болота вскоре кончились. Естественной границей служила неширокая речка, сейчас пока еще замерзшая и покрытая толстым слоем льда. Лед хрустел и шел трещинами под копытами коней, но мы все перебрались без приключений и углубились в березняк, росший на холме.
— Сюда тролли не заглядывают, — объяснила Шаллорель, когда отряд сосредоточился на вершине холма. — Слишком сухо. Однако прошлое лето выдалось мокрым, да и дождь пошел, так что один неугомонный тролль так и гнался за нами до этого места. — Она ткнула кончиком меча в землю под копытами своей лошади. — Опомнился, когда попытался уйти под землю, а она оказалась слишком твердой. Бедняга так старался, что мы даже не стали его убивать — просто стояли и смеялись. Так и отпустили.
— Надо было добить, — проворчал один из ее подчиненных, — лучший тролль — мертвый тролль.
Татва что-то проворчал себе под нос, и говорун сразу отыграл назад:
— Я имел в виду болотных троллей!
Миновав березняк, оказались на лесной опушке. Чуть левее на невысоком холме стояла крепость. Огибая лес, вправо уходила наполовину заросшая дорога.
— Вот мы и приехали, — улыбнулась Шаллорель. — Нам налево. Это застава Рубинового Острова, которую нам выделил для проживания лорд Моррир, а за тем лесом — застава Кораллового Острова. Там никто не живет.
— Не хотели бы вернуться? — К нам с Шаллорель подъехал Эльфин. — Хотя бы для того, чтобы снова жить на родине?
— А что нам там делать? — фыркнула девушка. — Мы всю жизнь сражались против новой власти. Вряд ли нас встретят с распростертыми объятиями.
— Но ведь кто-то же из ваших вернулся!
— Им было куда возвращаться, а мы?
— У вас есть сестры.
— Они прекрасно обходятся без меня, — отрезала девушка.
— Но неужели нет на свете никого, ради кого вы бросили бы заставу и вернулись на Коралловый Остров?
Шаллорель повернулась ко мне и посмотрела таким долгим взглядом, что я все понял и почувствовал себя неуютно.
Она, наверное, разглядела в моих глазах что-то такое, потому что вдруг распахнула объятия и, свесившись с седла, прижалась к моей груди.
— Если бы… если бы меня позвали, — пробормотала девушка, — то… наверное…
Через ее голову я увидел Эльфина. Маг делал мне знаки — мол, кивни, скажи хоть слово. Я молчал. Сердце мое было занято. Правда, с тех пор прошло много лет…
— Все будет хорошо, маленький Зубок, — сказал я просто для того, чтобы хоть что-то сказать.
Она поняла меня по-своему, выпрямилась и резким движением убрала за ухо выбившуюся прядь волос.
— Ты такой же, как твоя левая рука, — сказала она. — Прощай, желаю удачи!
— А я желаю тебе счастья! — отозвался я.
С этими словами мы стали прощаться. Девушки вздыхали и то и дело бросали взгляды назад, туда, где остались спасшие их воины. Те и другие махали друг другу руками, кричали нежные слова, и мне было горько их слышать. Особенно тоскливо прозвучал чей-то голос: «Ленирель!» — но девушка даже не оглянулась.
— Могли бы сложиться счастливые пары, — сказал я Эльфину. — Почему ты настоял на разлуке?
— Именно для того, чтобы они были счастливы! — ответил тот. — Девушки должны вернуться на Коралловый Остров. Если мужчины последуют за ними, они тоже будут вынуждены вернуться. Остров обезлюдел. Нужны эльфы. Кстати, я посматривал на вас с леди Шаллорель. Вас тянет друг к другу.
— Мое сердце занято, — ответил я. — Я люблю леди Ленимирель.
— Вернее, ты любишь память о ней, — поправил молодой маг. — Верность — это хорошо, но что-то подсказывает мне, что вы никогда не встретитесь.
Наш Коралловый Остров сильно вытянут в длину, так что нам волей-неволей какое-то время пришлось двигаться на восток, никуда не сворачивая. Я послушно следовал за прокладывающим путь Эльфином, но, когда впереди показались знакомый пруд и роща, вырвался вперед, поравнявшись с молодым магом:
— Позволь, но куда мы едем?
— Кажется, ты это знаешь, — улыбнулся он, глядя вдаль.
— Именно что знаю и не испытываю ни малейшего желания снова оказаться там. Посмотри вокруг, мастер Эльфин, всюду только разоренные замки…
— Не все, — парировал он.
Мы приближались к моему родному замку Дармир. Несколько лет назад, в разгар войны, мой отряд уже побывал здесь и нашел только голые стены и развалины. Тогда у меня не хватило смелости даже подъехать к мосту — оказалось достаточно вида распахнутых настежь ворот и десятков холмиков орочьих могил вокруг. Но сейчас Эльфин направлялся к моему родному замку с таким уверенным видом, что я запрятал панику как можно глубже и приготовился посмотреть правде в глаза. Как же хорошо, что рядом никого нет! Я даже не сразу вспомнил про Горо, чьи родственники жили тут на протяжении нескольких поколений. Ему тоже будет больно видеть опустевшее родное гнездо.
Темная громада замка показалась за деревьями, и Эльфин вскинул руку:
— Данкор? Ты ничего не слышишь? Я прислушался и едва не свалился с седла. Где-то совсем близко раздался звук рога. Кто-то оповещал хозяев замка о своем приезде! Что это означало? Что в замке кто-то живет? И сейчас этот «кто-то» готовился принять гостей!
— Я думаю, мы должны поспешить, — торжественно сказал Эльфин.
Сходные мысли владели и мною, я пришпорил коня, чуть ли не галопом преодолевая последние ярды до замка, уже когда до подъемного моста осталось всего несколько шагов, первым осадил коня, запрокинул голову и разглядывал крепостные стены, которые слишком долго были мне родным домом. На надвратной башне трепетал стяг Дома Дармира.
Замок был обитаем!
Понукаемый сзади Эльфином и остальными спутниками, я подъехал ближе, а Норрик, поднеся руки ко рту, пронзительным голосом возопил:
— Немедленно отворите прославленному герою, который после долгих странствий вернулся домой!
На стене кто-то задвигался, после чего одинокий рыцарь прокричал, тоже поднеся руки рупором ко рту:
— А как зовут прославленного героя, вернувшегося домой после стольких лет странствий?
Норрик открыл рот, но на сей раз я его опередил. Кто бы ни жил в моем родовом замке, я вернулся и имею право назвать свое настоящее имя:
— Данкор из Дома Дармира вернулся после тридцати лет странствий и желает отдохнуть под кровом родного дома!
— А чем вы докажете, что именно вы — Данкор из Дома Дармира?
— Если в замке есть кто-то, кто жил тут до войны, меня легко могут узнать.
Некоторое время на стене слышались шевеление и приглушенные голоса, а потом ворота начали не спеша расходиться, открывая мне путь.
Я оказался во дворе, который был знаком мне до мельчайших подробностей. С закрытыми глазами я мог сказать, где была коновязь для лошадей, где стояли бочки с водой, где между клетями проходила тропинка на задний двор (там мы любили играть детьми), где располагались казармы… Правда, сейчас все переменилось. Клети когда-то были сожжены и разломаны, а потом отстроены, но занимали вдвое меньше места, чем раньше. Совсем другой была коновязь, а вместо ряда бочек, в которые собирали дождевую воду, стояла всего одна, у самого колодца. Кривого дерева, которое давало колодцу тень, больше не существовало — вместо него к небу тянулся обгорелый ствол, лишенный коры, веток и листьев. Сам замок уцелел, но выглядел так, словно испуганно присел и съежился.
