Маг, помедлив, все-таки повернул голову.
— Боюсь, — отстраненно обронил он, — что тут уже ничего не поделаешь… Но я останусь. Если ты пообещаешь быть осторожной и помнить, что такое дар — кому бы он ни принадлежал.
— Даже если тебе?..
— Особенно если мне.
— Я… я обещаю, — прошептала Кассандра, умоляюще глядя ему в глаза. — Клянусь Антаром, я больше в жизни не подойду ни к одному магу без амулета! И спорить с тобой тоже больше не буду! Честное слово!
Нейл со вздохом качнул головой:
— Хотелось бы верить.
— Я правду говорю, Нейл!..
Он, уставившись в потолок, демонстративно задумался. Потом покосился на подружку, что, затаив дыхание, ожидала его вердикта, и с трудом подавил улыбку. Вид у Кассандры был такой несчастный, что даже просто сердиться на нее было трудно — не говоря уж о том, чтоб уйти. Да и не хотел он никуда уходить.
— Ладно, — наконец подал голос Нейл, оставив в покое амулет. — Но помни, что ты дала слово — и если нарушишь его, я здесь больше не появлюсь… Сандра. Руку-то отпусти, рубашку порвешь — а зашивать кто будет?
Кассандра чуть слышно фыркнула.
— Я теперь умею шить, — сказала она, послушно разжав пальцы. Друг округлил глаза:
— Быть не может! Тебя пытали?!
— Нейл!..
Он, посмеиваясь, взял ее за плечи и легонько подтолкнул в сторону камина:
— Не стой босиком на полу, окно нараспашку, а ночи уже прохладные… Что? Да никуда я не сбегу, успокойся!
Поймав ее недоверчивый взгляд, Нейл рассмеялся и первым вернулся в кресло. Кассандра, успокоенная, тут же забралась следом и приткнулась ему под бок. Повозилась немного, вновь устраиваясь поудобнее, и затихла, молча прислушиваясь к тому, как шелестят за окном листья клена и монотонно скребется в своем ящике старая Шишша. А потом улыбнулась счастливой, умиротворенной улыбкой. Теперь все было хорошо — совсем-совсем всё. Нейл пришел и остался, хотя, конечно, как кончится ночь, уйти ему все же придется… Она тихонько вздохнула. И потершись щекой о плечо друга, позвала:
— Нейл!
— Ммм?
— Расскажи мне про эту вашу усадьбу…
Они проговорили до самого рассвета, сидя в старом потертом кресле и прижавшись друг к дружке, как два замерзших воробышка. Нейл рассказывал Кассандре о Белой усадьбе, о соснах и мельнице, об Итане Эшби, о нелюдимом егере, поймавшем его с поличным в ночи на ромашковом холме — а под конец, досадливо хмурясь, упомянул и о последнем письме его светлости.
— Они приезжают завтра, — сказал он, бросив взгляд на каминные часы. — И слава богам, что отец терпеть не может сюрпризы — не напиши мне он мне, мы с тобой вовсе могли не увидеться!
— То есть, больше ты не придешь? — огорчилась Кассандра. — До следующего лета?
— Видимо, нет, — вздохнул товарищ. — Я и так-то рискую, учитывая охрану и егеря…
— Думаешь, он может проболтаться его светлости? Он же дал слово!
— Не будь таким ребенком, Сандра. Я ничего о нем толком не знаю, а то, что знаю, мне не очень-то нравится… Угрюмый тип! И себе на уме, хотя, должен признать, с воронкой он меня очень выручил. Но, в сущности, ему ведь на всё наплевать, кроме леса.
— А он правда когда-то был магом?
— Похоже на то.
— Надо же!.. Я и не думала, что дар можно потерять!
— Теоретически нельзя, но Запретный остров… — Нейл против воли поежился. — Страшное это место, Сандра. Отец мне немного рассказывал — сам он, конечно, там никогда не бывал, но земля слухами полнится. Запретный остров опасен вообще для всего живого, а уж чародею и вовсе, считай, приговор. Не сойдешь с ума, так погибнешь, исключения вроде нашего егеря — величайшая редкость.
— Тогда ему повезло…
— Как сказать. Дар для мага не менее значим, чем любое из чувств для обычного человека. Конечно, утратив зрение или слух, тоже можно жить, однако… Ущербная это жизнь, Сандра. И вряд ли веселая.
Девушка, подумав, согласно вздохнула. А заметив, что Нейл снова бросил взгляд на часы, посмотрела в окно. Рассвет уже занялся. Как быстро пролетела ночь! И почему всё хорошее никогда не длится долго?.. Она почувствовала, как шевельнулся друг, и придвинулась к нему еще ближе.
— Мне пора, Сандра.
— Нейл! Ну еще ведь только начало шестого! Даже наши слуги раньше семи не поднимаются!..
— В городе все иначе. А Белая усадьба вот-вот проснется. Дверь своей спальни я, конечно, запер изнутри, но лучше не рисковать…
— Не хочу я, чтоб ты уходил! — жалобно воскликнула она, цепляясь за край его мятого жилета. — Я год тебя не видела и еще столько же не увижу! Это нечестно! А если… если его светлость следующим летом решит приехать не на неделю, а на все три месяца?!
Нейл тихо рассмеялся и, высвободившись из цепких объятий подружки, поднялся с кресла. Расставаться ему не хотелось так же, как ей, но выбора у них обоих не было. Утро уже на пороге. Он посмотрел на едва не плачущую от расстройства Кассандру и протянул ей руку:
— Королевского магистра на целое лето никто не отпустит, так что вставай и как настоящий друг пожелай мне счастливого пути!.. И не расстраивайся раньше времени — уж как-нибудь потерпим еще годик, а там мне уже стукнет двадцать и усадьба станет моей…
— А толку? — буркнула девушка, всё-таки поднимаясь. — Я все равно к тебе приехать не смогу.
— Зато написать точно сможешь, — улыбнувшись, подсластил пилюлю он. — И я тебе тоже. Потому что охрану я сразу выгоню ко всем псам!
Она нерешительно улыбнулась в ответ. Потом прерывисто вздохнула и, крепко обняв друга за шею, пробормотала:
— Ладно… Тогда счастливого пути, Нейл. Но если у тебя все-таки еще разок получится прийти, пока я не уехала…
— Я постараюсь, — ответил он. Ткнулся подбородком в ее вихрастую макушку и невесело улыбнулся. Он знал, что больше не придет — не этим летом так точно, но как ей об этом скажешь?.. — Я очень постараюсь, Сандра. А теперь отпусти меня. Мне правда пора.
Девушка нехотя повиновалась, и маг, отступив на середину комнаты, стянул с шеи амулет. Сунул его в карман, щелкнул пальцами, рассеивая защитный купол, и вывел ладонями в воздухе перевернутую восьмерку. У ног его с тихим свистом закружился мутный воздушный смерч. Завившись спиралью, он поднимался все выше и выше, окутывая творца словно кокон и стирая очертания его фигуры — до тех пор, пока не поглотил ее целиком.
— Я буду тебя ждать, Нейл, — прошелестела Кассандра, стоически удерживаясь от того, чтобы вновь не зашмыгать носом.
Сизая воронка, качнувшись из стороны в сторону, приподнялась над полом и с тихим хлопком растаяла в воздухе. Ушел. Кассандра опустила голову. Нечестно! Нечестно это и неправильно! Нейл ей как брат — а разве кто-то посмел бы отнять у нее брата? Да пусть бы только попробовал!
«Демон бы побрал эту треклятую магию, — думала она, уже улегшись в постель и слипающимися глазами глядя на розово-серый квадрат окна. — И ее, и всех в мире отцов вместе взятых!..»
* * *
Барон Д'Элтар, на свое счастье, о мыслях дочери не знал и об отчаянии, почти всё лето владевшем ею, даже не догадывался. Он, как и его жена, был счастлив тем, что обе его девочки снова дома, с волнением и гордостью думал о том, что скоро станет дедом, и был бы совершенно счастлив, если бы не…
«Астор, — думал барон, стоило ему только взглянуть на младшую дочь. — Бедный Астор!» И отводил глаза от кудрявой головки Кассандры словно боясь, что кто-нибудь из домашних прочтет его мысли. Душа Руэйда болела за шурина, и пусть тяжело было осознавать, что Кассандра, его плоть и кровь, заварила всю эту кашу, однако куда тяжелей было видеть, во что превращается дорогой ему человек — и не иметь возможности этому помешать.
Парад победы в этом году провели как обычно, без переносов, четырнадцатого августа. И маркиз Д'Алваро приехал в столицу, чтобы на нем присутствовать. Остановился он в меблированных комнатах — время не умалило гнева баронессы, и она ясно дала понять мужу, что видеть брата категорически не желает. Руэйд, скрепя сердце, смирился с этим, но то, что он застал в номере дешевой гостиницы у Восточных ворот, куда приехал повидаться с шурином после парада, совершенно выбило его из колеи. В углах маленькой, обшарпанной комнатенки, где только каким-то чудом умещались кровать, стол и пара стульев, громоздились пустые бутылки, на столе высилась гора грязной посуды, а в спертом воздухе стоял тяжелый запах винных паров — такой густой, что Руэйд едва не задохнулся с порога. Он распахнул окно и, покосившись на стол, недоуменно нахмурился. За один-два дня столько бы не скопилось.
