Ознакомительная версия.
Лина спала, свернувшись клубком на постели в одной из одиночных палат Дома Исцеления на Базарном Луче. Спала, пока убирали тела из-под стен города, спала, пока пленных спешно распределяли по подземельям… были в Крепости и такие… спала, когда к ней заглядывали озабоченные друзья, любопытные знакомые и малознакомые личности, желающие убедиться, что высокопоставленная гостья находится на месте. Спала, пока мастеровые спешно заделывали гигантскую выщерблину, кляня на чем свет стоит степняков и практикантов… Спала, накрывшись с головой тонким одеялом, когда Тьеор зашел высказать свое недовольство, и принялся его стягивать, но, махнув рукой, решил не будить девушку. Уж больно довольная улыбка блуждала по ее лицу, и рискнуть прервать занимательный сон дроу не решился. Представив себе все то недовольство, которое обрушится на него, алхимик торопливо вышел из комнаты. В конце концов, он выполнил то, что от него требовалось и спешил покинуть это не самое приятное место, а скандал с применением магии мог надолго задержать отъезд. Но выделенного ранее девушке коня он все же забрал.
Короче говоря, когда Лина проснулась, то обнаружила, что все самое интересное уже кончилось. Она проспала полдня и целую ночь, и теперь город вновь был наполнен мирной жизнью, будто не его целую декаду осаждала толпа озлобленных орков. Впрочем, народ в Приграничье быстро привыкает к таким резким колебаниям…
А когда она поняла, что грудью вставшая на выходе целительница и не собирается выпускать ее на улицу, мотивируя это решение тем, что у девушки может быть шок после такого неприятного происшествия, то очень расстроилась. И это мягко сказано. Лина была в ярости! Но не убивать же эту добрую женщину только за то, что она так понимает свой долг?
— Ну а гостей-то я принимать могу? — вздернув бровь, спросила девушка.
— Это разумеется! Но по одному!
Затребовав к себе некромантов, как оказалось, по очереди дежуривших поблизости, она, не обращая внимания на расспросы, восторги и тщательное ощупывание, очень вежливо попросила принести ее вещи. Все. Потому что в комнате обнаружились только клинки и вполне успешно переживший приключения шикр. Прочее куда-то делось, скорее всего, на ближайшую помойку. Лично на ней была надета весьма условная сорочка с чужого плеча.
Можно было удрать хоть сию минуту, например, в окно, но… девушка глянула в зеркало и нахмурилась… неизбежно последуют вопросы, нотации и снова вопросы, самые разные, от безобидных до опасных. И от самых разных персон, начиная от магистра Зелеша и заканчивая градоправителем. А она, как назло, слишком хорошо выглядит, и отлично себя чувствует! Бодро до отвращения и слишком уж весело! Никаких видимых последствий пережитого не наблюдалось, ни физических, ни психологических. Неужели она такая непробиваемая? Проверим… Надо немного подождать и не появляться перед людьми в таком подозрительном состоянии.
Проделав малый ученический комплекс упражнений, ведьмочка убедилась, что все кости целы. Правда, добрая служительница застала ее в стойке мостиком… но это уже мелочи. Достаточно просто вежливо попросить прощения у схватившейся за сердце женщины и пообещать больше так не делать. И все же, появляться на улице не хотелось… здесь хорошо и прохладно, а там — самый разгар дня, жуткая жара и солнцепек… и вопросы, вопросы, вопросы!
В общем, когда Милава вернулась с риолоном и набитой барахлом сумкой, ведьмочка талантливо изображала, как ей, бедняжке, плохо, лежа на кровати и тихо-тихо художественно постанывая.
Судя по тому, как засуетилась княжна, в Лине пропал великий дар драматической актрисы. Пришлось приложить немало усилий, чтоб выпроводить подругу из комнаты. Это удалось только после напоминания о наверняка заброшенных на произвол судьбы заданиях магистра Алувьена и последствиях его негодования по этому, несомненно, важному поводу!
На следующий день, беспокойно покружив по комнате и задевая то кровать, то сундук, то скамью, девушка нашла, чем заняться, вспомнив свой предыдущий опыт пребывания в Доме исцеления темных. Она будет писать отчет!
Хм, не становится ли это традицией? Если да, то в следующем году также стоит ожидать неприятностей, заканчивающихся членовредительством… И как следует к ним подготовиться.
Толком привести в порядок заметки ей не дали. Очередная заглянувшая в комнату дама, оказавшаяся сиделкой одного из пациентов очень мило попросила девушку заменить ее на пару часов. Без сожаления отложив отвратительного качества бумагу и полусухие чернила (да, условия для творчества здесь ничуть не напоминали тиритские, разве что кормили чаще), Лина прихватила риолон и под причитания сиделки:
— Внуки мои, сорванцы эдакие, постоянного присмотра требуют… справишься, милая? Ведь ты вроде алхимией занимаешься? Хорошо себя чувствуешь? Что-то ты бледновата… но мои-то сорванцы… дашь ему попить? — удобно устроилась в одном из кресел в соседней комнате.
— Почему я? — удивилась девушка.
— Так все прочие заняты, раненых-то хватает, — расставляя бутыли, ответила сиделка, — ежели очнется — напоишь вот этим…
Почему ее не удивило, что пациентом оказался наемник, собственноручно подобранный в Степи? Выглядевший, надо заметить, не очень хорошо. Хм, хуже, чем Лина после общения с Черным Целителем. Сколько он уже без сознания мечется — дней десять? Даже больше… Лицо землистое, исхудавшее, сквозь повязки проступает… девушка понадеялась, просто какая-то мазь. Сколько в нем светлой крови, восьмушка? Достаточно, чтоб уже встать на ноги…
Неужели это так трудно, исцелить раны Кровопийц? Девушка отдернула руки от флаконов. Нет, нет, никаких экспериментов!! Лучше помузицировать!
Его заставила очнуться музыка. Из горячечного бреда, в котором он раз за разом куда-то бежит, кого-то спасает, вывела тонкая дрожащая нить, неожиданно превратившаяся в дорогу, уверено разрезающую тьму своим звучанием.
Неуверенные переливы незнакомой мелодии…
Тихий голос, подбирающий слова на смутно знакомом наречии…
Открой свою тайну, мой милый,
Причины и смысл.
Открой свое сердце, мой милый,
Признанья и страсть.
Открой свою душу, а я,
Мой милый,
Спою для тебя…
Внезапно музыка оборвалась резким диссонансным аккордом, и голос, выводивший только что нечто собственного сочинения, с любопытством воскликнул:
— А это что такое?!
Шелест и звяканье сменились натужным пронзительным скрипом. Еще не вполне осознавая происходящее, Айрес Тирал открыл глаза. Разум еще не совсем включился в реальность, но инстинкты и ощущения тренированного тела тут же обрушили на него гору информации.
Ознакомительная версия.
