Уртред и выжившие Галастриане последовали за ней, вверх, пока весь город не оказался под ними, как на ладони. Через несколько минут они добрались до вершины, окруженной голубым стеклянным куполом, искрящимся под светом солнца. Таласса остановилась и положила руку на купол, чтобы не упасть: ветер на этой высоте был достаточно сильным. Внутри купола бродил слабый туман, на деревянном полу валялись несколько скомканных пурпурных плащей, полы которых были украшены серебром и драгоценными камнями. Возможно они принадлежали Старейшинам, оказавшимся в обсерватории в момент внезапного появления кометы и пойманным в ловушку рассветом.
Фазад и его люди образовали кольцо вокруг вершины. Бронзовый Воин стоял в внизу, во дворе, где они оставили его. Таласса, прощаясь, подняла руку, и он сделал то же самое. Уртред поднял меч вверх: конец клинка поймал лучи солнца и вспыхнул, как фосфоресцирующий огонь.
Отсюда они ясно слышали вздохи ветра, прилетевшего с высокогорных пустошей и щебетание птиц, невидимых из-за горящего диска солнца, но наполнивших хрустальную голубизну неба своими песнями.
— Мгновение, Уртред, — тихо сказала Таласса. Ее глаза пробежали над болотами и нашли один из мрачных особняков на противоположной стороне реки Фуркс.
— Что это? — спросил он.
— Дворец Фарана Гатона, — ответила она.
Уртред проследил за ее взглядом. Даже сейчас, под палящими лучами солнца, здание казалось закутанным в мрак, стены густо увиты чудовищным плющом, из которого, как темные глаза, высовывались окна, из башенок торчали шипы. Плакучие ивы простирали свою тень над рекой, их печальные листья падали в медленно текущий поток. То самое место, в которое он обещал однажды привезти ее, свою рабыню крови, когда был правителем Тире Ганда и Оссии.
— Я построю храм Ре на месте особняка Фарана Гатона, — громко объявила она, — именно там, где родился и жил монстр, который принес в мир боль и несчастья. Пускай сюда будут приходить жрецы Огня и молиться за души всех, кого убил Червь, и тех, кто поддался на лживые обещания Живых Мертвецов.
— Будет сделано, — хором крикнули Фазад и другие Галастриане.
Она глубоко вздохнула, как если избавилась от последних крупиц зла, когда-то владевших ею. — Солнце в зените. Приготовь меч. Мы идем в Валеду.
— В Валеду! — отозвалось эхо.
И они все исчезли в вспышке белого пламени.
Этот мир теперь не тот, что был раньше. И Валеда другая: оазис в пустыне. Золотые лучи солнца освещают башни, галереи и сады с бассейнами; буйство красок, голубые фонтаны, молчавшие все годы ссылки Императора, вспенивают воду в чистейших бассейнах!
Валеда: никогда не думал, что увижу ее скрытые сокровища и тайные сады — но вот, увидел, много лет назад.
Последняя глава: неужели я ослабел от бесконечной магии сфер? Возможно. Я не буду описывать наше третье и последнее путешествие, только несколько деталей: Зуб Дракона в мгновение ока перебросил нас в высокогорную страну Аттар, начало Валеды, перенеся над пустошами и высокими красными утесами, на которых лежит Оссия.
Потом мы прошли много лиг, пересекли серую степь, увядшая трава простиралась до горизонта в каждую сторону, никакого деревца или даже облака на небе, которое темнело к вечеру, — зато днем солнце жгло так, как никогда раньше.
И вот перед нами дворец, в который Император удалился двести лет назад. Странное зрелище. Стены из красного камня протянулись на пять фарлонгов в каждую сторону.
За стенами находились сотни башен с конической крышей, построенных из твердого необработанного камня и покрытых красной штукатуркой. Не гладкие башни Тире Ганда, Тралла или Искьярда. До самой высокой из них было довольно далеко. У нее была сверкающая вершина из обсидиана, из которой в небо торчали странные длинные объекты. Телескопы. Та сама башня, с которой астрологи, приехавшие сюда по приказу Императора, наблюдали за солнцем. Внутрь вели огромные деревянные ворота, усиленные бронзой, когда-то красные, а сейчас облезшие и пузырчатые, разделенные на сотни панелей.
Сотни кожаных футляров для свитков были прибиты наконечниками копий к панелям; за эти годы все они потрескались и почернели. Тем не менее большинство посланий уцелело; некоторые из футляров были украшены веселыми цветными ленточками: они, как змеи, свивались и развевались на ветру.
Некоторые из гонцов, принесших послания, умерли прямо там, ожидая пока дверь откроется и слуга заберет их свитки. В нескольких местах плоской бежевой степи торчали шесты для палаток, натянутое на них полотно давно исчезло, а рядом с ними лежали груды белых костей, которые держались вместе развевающимися на ветру лохмотьями.
Огромный железный дверной молоток, в сотни раз больше и тяжелее обычного, висел на стене слева от ворот. Чтобы ударить в него, человек должен был взяться за него обеими руками.
Когда наши глаза привыкли к сиянию, мы увидели, что за башней в синее небо поднимаются колонны света, как бы нарисованные белым мелом, те самые, о которых историки писали, будто они показывают путь жеребцов богов, на которых те ускакали с земли десять тысяч лет назад. Мы сделали огромный круг по всему миру и опять оказались на том самом меридиане, на котором лежит Искьярд.
Задул сильный ветер, внезапно стало прохладно, солнце начало садиться на западе. Холод болезненно резанул по нашим телам, напомнив, что хотя солнце и светит, совсем недалеко наш постоянный товарищ, лед, покинувший нас только день назад.
Сенешаль приказал одному из солдат подойти к воротам. Здоровенный мужчина, напрягшись, обеими руками оттянул молоток от железной дверной пластины, установил под правильным углом и отпустил. Раздался глухой удар, похожий на гром судьбы, который эхом пробежал по стенам и по степи, но в ответ не раздался ни один крик.
Мы ждали, пока ветер гонял пустынных дьяволов по мертвой траве. Тишина и тяжесть на сердце: в воздухе безнадежность. Мы все знали, что Император мертв. Умер двести лет назад, когда покинул обитаемые земли. Зачем мы пришли сюда?
Так мы могли бы долго стоять и ждать, пока бы сами не рассыпались в прах. Таласса решилась, вышла вперед и подошла к двери, утыканной ржавыми концами копий. Я последовал за ней. В центре каждой створки находилась железная ручка. Сколько раз ее пытались открыть гонцы или жалобщики? Кости некоторых из них мы уже видели. Голубоватое железо казалось достаточно изношенным.
Таласса потянулась вперед, взялась за одно из колец, повернула его и ворота, которых не открывали двести лет, распахнулись так легко, как если бы их сегодня утром смазали и повесили заново. Но Галастриан, похоже, не могло удивить никакое чудо. Никто из них не произнес ни слова, они молча последовали за нами во дворец. Внутри не было никого. Перед нами находился сад, но в нем не было ни одного зеленого листочка. Все высохло и умерло: гигантские пальмы, их мертвые белые листья шуршали на ветру; коричневый мох вокруг молчаливых пустых фонтанов; цветы, серые и высохшие, но, тем не менее сохранившиеся в сухом воздухе, как призрачное напоминание о том зеленом месте, которое здесь было раньше. Находившаяся за садом массивная арочная галерея вела в темноту.
