Безумие.
Им обоим хуже, это ясно. Если раньше все было просто, теперь все усложнится. Там, где удавалось прийти к пониманию, теперь останется только смущение. Она уже оконфузилась, и побитый Логен смотрел сердито — и чему же тут удивляться? Никому не понравится получить локтем в лицо, пока спишь. Ферро уже открыла рот, чтобы извиниться, но тут поняла. Она даже не знает, как это сделать. Она могла сказать это только на кантийском, но уже так сердилась сама на себя, что извинение прорычала, словно оскорбление.
Он явно так и воспринял. Прищурившись, Логен пролаял что-то на своем языке, схватил штаны, сунул ногу в штанину, что-то бормоча вполголоса.
— Отстань, розовый, — прошипела Ферро, яростно сжав кулаки. Схватив разодранную рубашку, она повернулась к нему спиной. Рубашка, похоже, лежала в луже. Ткань налипла на кожу, как слой грязи, стоило ее накинуть.
Проклятая рубашка. Проклятый розовый.
Ферро от досады заскрипела зубами, затягивая пояс. Проклятый пояс. Нет чтобы держать его затянутым! Все время одно и то же. С людьми и так очень сложно, а она уж точно сумеет все усложнить еще больше. Ферро застыла на мгновение, опустив голову, потом повернулась к нему вполоборота.
Она уже приготовилась объяснить, что не хотела разбить ему губы — просто все время случаются гадости, стоит ей заснуть. Она приготовилась объяснить, что она ошиблась, что она хотела только тепла. Она приготовилась попросить его подождать.
Но он уже топал через разбитый дверной проем, сжав остальную одежду в руке.
— Ну и пошел тогда, розовый, — прошипела Ферро, садясь, чтобы натянуть сапоги.
Но в том-то и была вся проблема.
* * *
Джезаль сидел на разбитых ступенях храма, печально выдергивая остатки ниток из плечевого шва куртки и бездумно разглядывал грязь на развалинах Аулкуса. Он ничего не ждал.
Байяз полулежал на задке повозки; на осунувшемся, смертельно бледном лице проступали вены вокруг запавших глаз; бесцветные губы скорбно изогнулись.
— И сколько мы будем ждать? — спросил Джезаль в который раз.
— Столько, сколько понадобится, — отрезал маг, даже не поднимая глаз, — они нужны нам.
Джезаль посмотрел на брата Длинноногого, который стоял, сложив руки, несколькими ступеньками выше и смотрел с беспокойством.
— Вы, конечно, мой наниматель, и вряд ли мне уместно спорить…
— Вот и не надо, — буркнул Байяз.
— Но Девятипалый и женщина Малждин, — настаивал навигатор, — совершенно очевидно, мертвы. Мастер Луфар совершенно определенно видел, как они соскользнули в пропасть. Чрезвычайно глубокую пропасть. Горе мое безмерно, и мало кто найдется терпеливее меня — это одно из моих многочисленных достоинств, но… стоит ли ждать до скончания времен? Боюсь, в этом нет никакого…
— Столько, — прохрипел Байяз, — сколько понадобится.
Джезаль глубоко вздохнул и нахмурился навстречу ветру, глядя с холма на город, ощупывая взглядом обширное пустое пространство с крохотными складками у ручьев и с серой полоской разбитой дороги, ведущей от далеких стен между разрушенными зданиями гостниц, ферм, деревень, от которых мало что осталось.
— Вон они, внизу, — послышался бесстрастный голос Ки.
Джезаль встал на здоровую ногу, прикрыл глаза рукой и уставился туда, куда показывал ученик. Внезапно он увидел — две крохотные бурые фигурки на бурой пустоши, у основания скалы.
— Что я говорил? — прокаркал Байяз.
Длинноногий изумленно покачал головой.
— Как, во имя Бога, они сумели выжить?
— Да уж, выносливая парочка, — Джезаль уже начал улыбаться. Какой-то месяц назад он и представить не мог, что он когда-нибудь обрадуется, снова увидев Логена, не говоря уж про Ферро, но вот пожалуйста, он улыбается от уха до уха, увидев их живыми. какие-то узы образовались в этих диких землях, где приходилось вместе смотреть в лицо смерти и невзгодам. Узы, которые быстро упрочились, несмотря на все громадные различия между людьми. Узы, рядом с которыми его прежние дружеские отношения кажутся слабыми, бледными и бесстрастными.
Джезаль смотрел, как, взбираясь по потресканной дороге, ведущей через крутые скалы к храму, приближаются две фигурки — на таком расстоянии друг от друга, словно они вообще не вместе. Вот они еще приблизились — и стали похожи на двух беглых узников ада. Одежда порвана, подрана и крайне грязна, заляпанные грязью лица превратились в каменные маски. У Ферро появилась рана через весь лоб. Челюсть Логена превратилась в одну сплошную рану, вокруг глаз темнели синяки.
Джезаль рванулся к ним, подскакивая.
— Что произошло? Как вы…
— Ничего не произошло, — рявкнула Ферро.
— Совсем ничего, — прорычал Девятипалый, и оба злобно зыркнули друг на друга.
Ясное дело, они вдвоем прошли через такие тяжкие испытания, о которых не хотят говорить. Ферро, не говоря ни слова, побрела прямо к повозке и начала копаться в ней. Логен стоял, уперев руки в боки, и хмурился ей вслед.
— Так… — промямлил Джезаль, не зная, что сказать, — вы в порядке?
Логен вглянул на него.
— Я в полном порядке, — ответил он, с густой иронией. — Никогда не было лучше. Как же ты ухитрился, черт, вывезти оттуда повозку?
— Лошади вытащили, — пожал плечами ученик.
— Мастер Ки обожает сдержанность, — нервно рассмеялся Длинноногий. — Это была потрясающе возбуждающая скачка к Южным воротам города…
— По дороге дрался?
— Ну… я — нет, разумеется; драка — не мой…
— Я так и думал. — Логен нагнулся и раздраженно плюнул в грязь.
— Мы, по крайней мере, должны быть благодарны. — В горле у Байяза сипело и булькало. — Мы должны быть очень благодарны — мы все еще живы.
— Уверен? — отрезала Ферро. — По тебе-то не скажешь.
Джезаль молчаливо с ней согласился. Маг не выглядел бы хуже, если бы в самом деле умер в Аулкусе. И даже если бы уже начал разлагаться.
Ферро сорвала свою рубашку и швырнула на землю, жилы ходили по ее сухопарой спине.
— Куда ты уставился? — рявкнула она на Джезаля.
— Никуда, — пробормотал он, глядя в землю. Когда он наконец осмелился поднять глаза, Ферро застегивала свежую рубашку. Ну, не совсем свежую. Джезаль сам надевал ее несколько дней назад.
— Это же моя… — Ферро бросила на Джезаля такой убийственный взгляд, что он даже отступил на шаг. — Но вы можете воспользоваться, разумеется…
— Шш, — прошипела Ферро, яростно расправляя складку у пояса и хмурясь так, словно закалывает насмерть человека.
Все это никак не походило на трогательную встречу со слезами на глазах, которую представлял себе Джезаль. Впрочем, слезы уже готовы были навернуться.
