За восемь дней Эстер утрясла все проблемы, и Совет кланов совместно с варгами взялся за рассмотрение нашего дела. Мы с Мэри, оставив Стоуну распоряжение отплывать в другой портовый город Тилат, и дожидаться там от нас весточки, если не явимся сегодня, отправились на судилище.
Оружие брать не стали — изымут ведь при входе, а получить его назад, может, и не удастся, так как, в случае если все сложится совсем плохо, мы собирались смыться, используя кольцо перемещения. Мэри, правда, упорно не желала признавать необходимость подобного поступка. Пришлось пообещать треснуть ее по голове и утащить с собой беспамятную, если начнет артачиться и разыгрывать из себя жертву, вместо того чтобы предпринять стратегическое отступление. Да и не нужно мне такое заступничество, ведущее к тому, что ее казнят, а я не пострадаю.
Стражницы, усиленные парой варгов и четверкой магов, стоящие у дверей зала, в котором заседал Совет кланов, не побрезговали даже обыскать нас, чтобы мы не пронесли мимо них оружие. Похоже, тут серьезно относятся к преступникам вроде нас.
Мы вошли в большой круглый зал с пятью рядами кресел, возвышающимися над центральной площадкой, и произвели своим появлением фурор среди почтенного собрания. Почтенного по той простой причине, что самые молодые из сидящих в креслах людей и варгов были как минимум вдвое старше меня. А фурор вызвали потому, что, несмотря на обещание Эстер, похоже, мало кто ожидал, что Мэри все же явится на заседание суда. Да еще и не одна, а со мной.
Возникший было гомон быстро стих, и на нас больше никто не обращал внимания, словно мы внезапно стали невидимками. Продолжили обсуждать действия Мэри, даже не подумав дать ей высказаться в свою защиту. Фенталь, как выяснилось, всех подзуживала и делала упор на то, что сначала варг не выполнит один приказ, а потом они все от рук отобьются. И предлагала жестко покарать ослушницу. Старейшины варгов пока помалкивали.
Когда Фенталь выдохлась и, исчерпав запас аргументов, предложила проголосовать за повешение Мэри, начали подниматься руки, одобряющих подобный шаг. Не выдержав, я громко сказал:
— Что же вы делаете, уважаемые? Почему суд над благородными людьми проходит без выслушивания обвиняемой стороны? Это что, расправа хозяев над смердами, что ли?
— Вас, барон, не судят, поэтому ваше возмущение непонятно, — ответили мне. — А как нужно обходиться с варгами, уж позвольте нам самим решать.
А Фенталь, гадюка, добавила:
— Да и в любом случае ваши слова в защиту виновницы торжества не могут быть приняты судом, так как вы под влиянием ее дара неадекватно оцениваете происходящее. А лет через пять поймете, что мы для вас сейчас делаем.
— Хорошо, — поднял я руки, вроде как сдаваясь. — Если вы хотите создать прецедент, используя который можно будет вмешиваться в личную жизнь благородных семейств, пожалуйста, продолжайте. Только потом не обижайтесь, когда вас попрут с высоких постов ваши же родственники.
— Что вы хотите этим сказать, барон? — удивленно глядя на меня, спросила одна женщина с первого ряда.
— Да то, что у вас нет и быть не может права указывать моей супруге, где, когда и чем ей заниматься с ее мужем, — ответил я. — Это бред сивой кобылы, а не приказ! Впрочем, я понимаю леди Фенталь — она отстаивает свои интересы… Но зачем всем остальным этот идиотизм, я в толк взять не могу.
— Что это значит?! — зашумело почтенное собрание, и Фенталь поспешила оправдаться:
— Хитрый ход — после дела сочетаться законным браком!
— Да мы уже два года как женаты! — громогласно заявил я. — Могу даже поклясться, если мне не верят на слово!
— Это обман! — тут же крикнула Фенталь, но ее перебила сидящая рядом женщина:
— Я отзываю свой голос!
Шум и гам поднялся такой, словно стая сорок напала на ряды с базарными торговками. Но нам послушать не дали — одна из глав кланов что-то сказала стоящим у первого ряда стражницам, и нас с Мэри выперли из зала.
Обратно пригласили лишь через полчаса. И обрадовали своим решением:
— Совет кланов отзывает свои претензии к леди Мэри как фактически необоснованные и целиком и полностью поддерживает решение, принятое старейшинами варгов, относительно участи одной из представительниц их рода.
— Какое решение? — тут же возмутился я. — Почему его приняли без нас?
— Потому, что мы пришли лишь огласить свое слово, — заявила какая-то старуха в черных одеждах. — И обсуждению это решение не подлежит!
— Это неправильно! — заявил я, но старейшина варгов, не слушая меня, громко заявила:
— За самое гнусное из всех преступлений, предательство, леди Мэри должна быть колесована! Но так как каждый варг обязан ей по гроб жизни и совершил бы немыслимую несправедливость, приведя такой приговор в исполнение, то мы приняли решение об иной каре. Леди Мэри изгоняется из рода! Отныне она не варг! А буде заявит когда-нибудь о принадлежности к варгам, то будет наказана по закону Элории — плетьми!
— Уф-ф… — выдохнул я облегченно, услышав решение старейшин варгов. Боялся, что они все же потребуют казнить Мэри, позабыв о благодарности.
И посмотрел на свою супругу, которую совсем не обрадовал приговор. Даже глаза потускнели, так она расстроилась. И, молча повернувшись, она медленно побрела к выходу из зала.
Я последовал за ней и, когда мы вышли из здания, остановил ее и сказал:
— Не печалься, для меня ты навсегда останешься милым и любимым варгом.
— Спасибо, Дарт, — с благодарностью посмотрев на меня, попыталась улыбнуться расстроенная Мэри и, обняв, положила голову на плечо.
Ласково проведя рукой по волосам Мэри, я нахмурился, увидев упавшую на нас тень, заслонившую солнце. И задрал голову, чтобы посмотреть, что за непроглядная тучка такая появилась на небесах.
В первый миг оторопело уставившись на чудище, камнем падающее на нас с высоты, я все же переборол оцепенение и отшатнулся в сторону, увлекая за собой Мэри. Огромная крылатая тварь только зубами клацнула рядом с нами и гневно рыкнула, раздраженная своим промахом. А я, так и не проведя ответную атаку, замер, поняв, кто почтил нас визитом. Очень уж похоже это чудовище на то, в которое превращалась Мэри. Правда, размером побольше, да обликом пострахолюднее.
Супруга, извернувшись в моих объятиях, сразу опознала незваную гостью и, склонив голову, упавшим голосом молвила:
— Арис…
— И тебе здравствовать! — насмешливо ответило чудище, а я сжал покрепче свою супругу, пытающуюся отодвинуться от меня. Чтобы она поняла — я собираюсь разделить с ней ее судьбу, какую бы кару ни придумала злобная богиня.
