— Кто вы? — Голос кузнеца в вязкой тишине прозвучал неестественно громко.
— Зачем сотрясать воздух? Мысль не нуждается в этом!
— Кто вы? — мысленно повторил свой вопрос Милав.
— Стоит ли задавать вопрос, зная на него ответ?
— Так вы — черви Гомура?!
— И да и нет. Твои сведения о нас поверхностны.
— Они и не могут быть другими — я узнал о вашем существовании совсем недавно!
— Ты наивен, юный росомон, потому что не можешь разобраться даже в своих собственных мыслях!
— Так помоги мне!
— Зачем? Душа — священный храм, в ней нет места посторонним. Думай сам и решай.
— Тогда зачем ты позвал нас?
— Я не приглашал твоих спутников. Я хотел поговорить только с тобой.
— О чем?
— О тебе…
— Я не совсем понимаю…
— Конечно, нелегко говорить с собственной совестью. Не удивляйся, советов нечего стыдиться. Я хотел поговорить с тобой о конечной цели твоего путешествия.
— Откуда вы…
— Не забывай, я — твоя совесть. Я знаю о тебе все: каждый твой шаг, каждый твой поступок известны мне. Как и все мысли, что рождаются в твоей голове, и даже те, что еще не родились! Ответь мне: зачем ты хочешь совершить то, что я прочел в твоей душе?
— Разве это непонятно?
— Для меня — нет.
— Я считаю, что зло должно быть наказано!
— А ты уверен, что ОН — зло?
— Но как же иначе!
— Не спеши. Обычно самые очевидные вещи — самые ошибочные. Ты можешь ответить мне: ПОЧЕМУ зло должно быть наказано?
— Если всегда будет побеждать зло, равновесие в мире нарушится. А это — конец всего Мироздания!
— Красивые слова, которые чаще всего ничего не отражают.
— Я не понимаю вас…
— Это хорошо. Если бы ты понимал все, что я говорю тебе, — ты был бы мне неинтересен. Итак, я узнал, что хотел.
— Но ведь я еще ничего не сказал!
— И не нужно. Есть мир, в котором живут все твои нерожденные мысли. Я был там. Я знаю.
— Тогда к чему весь этот разговор?
— Люди меняются… меняются и их мысли. Прощай, юный росомон. Я узнал достаточно. Дорога к побережью Великой Водной Глади не покажется вам трудной. Можешь вернуться к своим спутникам.
— Постойте!
— Да.
— Скажите лее мне- кто вы?
— Я? Я тот, кого все зовут Никто… Прощай, я верю, что мы еще встретимся…
Глава 16
ВЕЛИКАЯ ВОДНАЯ ГЛАДЬ
Старик ушел так же, как и появился — тихо и незаметно. Но с его уходом словно сразу стало тяжелее дышать, и мир погрузился во мрак безысходности. Милав потряс головой, прогоняя наваждение, овладевшее его головой. Вернулись таинственные лесные обитатели и унесли дымящиеся сосуды. Остался только один незнакомец — тот, кто привел их на эту поляну. Он махнул рукой в сторону черного леса, а затем показал на свои ноги.
— Это переводится — убирайтесь ко всем чертям? — спросил Ухоня.
Никто шутке не улыбнулся. Кальконис поинтересовался:
— Что за старик молча простоял перед вами целую вечность, а потом ушел?
— Это… — Милав замялся. — Это нелегко объяснить. Но я постараюсь… потом, когда сам пойму…
* * *
Таинственный старик сказал правду: до самого побережья Великой Водной Глади никто не посмел напасть на Милава и его небольшой отряд. Даже крупные хищники обходили их стороной, словно на людей было наложено такое мощное заклятие, что свирепые звери не отваживались попадаться им на глаза.
Здесь было о чем поразмышлять…
Выйдя на бесконечные песчаные отмели, маленький отряд в сложном положении: страна Гхот лежала за широким проливом, требовалось найти достаточно надежную лодку, способную переправить их на далекий берег. Для этого нужно было идти в ближайший городок, что виднелся в зыбком морском воздухе к западу от того места, где они вышли на берег Великой Водной Глади, и искать кормщика, согласного на такое непростое предприятие.
Витторио сразу же предложил свои услуги. Но Милав стал возражать:
— Вполне возможно, в городке находится кто-либо из тех, кто избежал сырых подвалов доджа Горчето. Если вас узнают, нам опять придется петлять по зарослям. Я считаю, что должен пойти Кальконис. Вы не против, сэр Лионель?
— Я как раз собирался предложить это!
Но и одного Калькониса отпускать было опасно. Ухоня в образе невидимого телохранителя отправился вместе с ним. Милав с Витторио остались ждать.
ГОЛОС
…В людях еще так много вопиющей нетерпимости, что нетрудно понять: виной всему дремучее невежество. Какая польза в том, что человек научился писать и считать, оставшись по сути своей первобытным! Есть много животных, способных понимать знаки и даже на них реагировать. Но разве стали они от этого людьми? Конечно нет. Они по-прежнему остаются хищниками, способными только на то, чтобы удовлетворять свои инстинкты. Они готовы в любую секунду к кровопролитию…
Кальконис с Ухоней вернулись только на следующий день — очень довольные собой. Новости были хорошими: вечером придет парусная лодка достаточной вместимости, которая переправит в страну Гхот четырех путешественников и всю их поклажу. Лошадей взять с собой было невозможно, и Кальконис договорился, чтобы они пошли в качестве уплаты за перевоз. Вместе с кормщиком прибудут два его сына — они и заберут животных.
Все складывалось невероятно удачно, и Милав приписал это влиянию таинственного старика из непонятного рода, называющего себя «черви Гомура».
До вечера времени хватало, и Милав потратил его на то, чтобы привести в порядок снаряжение, которое им понадобится на другой стороне пролива.
Лодка пришла, как и обещал Кальконис. Ее косой парус заиграл в лучах закатного солнца, и Милав почувствовал внутри себя какую-то пустоту.
«Ну вот, — подумал он, — подходит к концу еще один этап моей жизни. Остается сделать последний шаг и…»
Лодка приближалась стремительно — было видно, что ею управляет опытная в морском деле рука. Скоро стал заметен не только парус, но и высокие борта, за которыми угадывался крепкий, высокий человек. Больше на палубе никого не было.
— Ты же сказал, что с ним приедут два его сына? — спросил Милав.
— Он нам так говорил, — пожал плечами Кальконис.
Лодка была уже у самого берега. Послышалось хлопанье убираемого паруса, хруст деревянного днища о песок, и все увидели кормчего, выпрыгнувшего в нагретую за день воду на отмели. Он быстро пошел к путешественникам, широко загребая воду сильными ногами. Кальконис двинулся ему навстречу. Милав с Витторио остались на месте, как и невидимый Ухоня.
