У Кая было другое мнение на этот счет. «Скорее всего, гладиатор Королевской школы надрал бы феррагосу задницу, и Омеркан, сбив цену, получил бы новую игрушку по дешевке». Он подавил желание смачно сплюнуть на мраморный пол и снова застыл статуей, которую старательно изображал вот уже полчаса. Участвовавших в боях гладиаторов выстроили в огромной зале по сторонам усыпанного цветочными лепестками бассейна. Люди Скавра — напротив бойцов Солнцеподобного. Между ними — водная гладь с круглой площадкой посредине, к которой вели выложенные мозаикой «дорожки». «Верно, тут нам и придется сражаться», — сообразил Кай.
Несмотря на кусачий холод снаружи, в помещении волнами наплывал жар — от проложенных под полом труб с горячим воздухом и тысяч светильников, заливавших помещение почти дневным светом. Лишь немногие в Церрукане могли позволить себе такую роскошь — не следовать ритму дневного светила, а властью своего богатства отменить ночь. Люди вокруг праздновали искусственное лето в начале зимы, разоблачившись до тонких полупрозрачных тканей, не скрывающих, а скорее подчеркивающих наготу. Аджакти и сам радовался бы отсутствию тяжелой теплой одежды, если бы не прилипчивое внимание веселящейся публики.
Женщины и мужчины так и крутились вокруг гладиаторов, смеясь и перекидываясь комментариями, рассматривая свирепые лица, рельефные мышцы и уродливые шрамы. В Минере у зрителей не было тех возможностей, которые предоставляли частные игры. «Разве что пальцами в рот не лезут, как на торгах, — мелькнуло у Аджакти. — Хотя дамочки скорее в другое место залезть хотели бы».
Словно в ответ на его мысли, молодая женщина с живыми бабочками в высокой прическе игриво бросила грудастой подруге:
— Интересно, каков «меч» у Деревянного Меча? Действительно деревянный?
Грудастая рассмеялась, блестя бриллиантовыми вставками, украшавшими зубы:
— Скорее страшный, как его образина, и волосатый, как его папаша-тролль.
— И такой же огромный! — прибавила девушка с позолоченным лицом, делая испуганные глаза и приобнимая подруг за плечи.
Аджакти стоял с каменной мордой, пялясь в воздух прямо перед собой. С гостями разговаривать гладиаторам было запрещено — разрешалось только отвечать на прямой вопрос.
— Поговаривают, — спутник позолоченной решил внести в обсуждение свою лепту, — этот обесчещенный — сам Ягуар, вернувшийся на землю в человеческом воплощении. Это, конечно, ересь, разносимая чернью. И все же… Любопытная деталь: помнится, божественному брату не составляло труда ублажать двух сестер одновременно. Потому что у него…
— Был раздвоенный лингам! — хором пропели женщины. Их глаза возбужденно заблестели.
— Пусть он покажет, — унизанный кольцами пальчик грудастой ткнул в район паха гладиатора. — Пусть докажет, Ягуар он или нет!
Аджакти не двинулся с места, не моргнул.
— Эй, — знаток божественной анатомии выступил вперед, выпячивая впалую грудь, — ты что, не слышал? Госпожа велит тебе снять схенти.
На сей раз Каю пришлось разлепить губы — прямой вопрос заслуживал прямого ответа:
— Я повинуюсь только моему господину.
Отрадно было видеть как желтоватые щеки шака налились кровью, как вылезли из орбит и без того выпуклые глаза:
— Да как ты смеешь, раб!
— Я раб, который принес присягу, — холодно заметил Аджакти, продолжая смотреть прямо сквозь настырного типа.
Дамы заахали, на них стали обращать внимание. Аджакти очень надеялся, что суета не привлечет внимание Скавра. В этот момент толпа заволновалась. Гости расступились, разошлись по краю бассейна. Разговоры затихли, мужчины согнулись в низком поклоне, женщины присели, обметая юбками мраморный пол. «Омеркан», — догадался Кай, хотя с его места видно было немного. Из дальнего конца зала донесся тягучий голос принца. Солнцеподобный пространно приветствовал гостей и приглашал всех наслаждаться вечером, яствами и предстоящим зрелищем.
— Жаль, ты не сбросил схенти, — прозвучал рядом с Аджакти знакомый голос. Слова были сказаны шепотом, но Кай чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. Он осторожно покосился назад, не меняя позы. — Пусть твое достоинство и не раздвоено, как у Ягуара, но уж жалкому стручку кузена Боры с ним не сравниться, — Анира появилась в поле зрения гладиатора, встав к нему спиной. Вряд ли кто-нибудь мог заподозрить, что она не поглощена речью венценосного брата. Рядом маячила черной тенью вечная Шазия — или Шада, Кай с трудом различал мтех.
— Так это был твой кузен? — шепнул он, стараясь не шевелить губами.
— Хорошо, что между нами нет сходства, а? — Анира улыбалась, хотя гладиатор не мог видеть ее лица — это выдавал голос. Внезапно тон изменился, принцесса дохнула холодом, как ледяной великан. — Берегись Омерканова бойца. Оружие может быть отравлено.
— Которого из них? — потрясенно пробормотал Аджакти, но принцесса уже двинулась дальше, между уступавших дорогу гостей, расточая улыбки и ничего не значащие поцелуи. Чернокожая телохранительница неотступно следовала за госпожой. «Идиот, — спохватился Кай. — Надо было спросить Аниру о Лилии!» Но он упустил момент.
Гладиатор обежал настороженным взглядом шестерых бойцов на противоположном конце бассейна. Мясник Королевской школы, Бурхан, как раз вышел на окруженную водой площадку и начал выкликать их имена и послужной список. «Если Омеркан задумал расправиться со мной, жеребьевка заранее подстроена, — размышлял он. — Неужели кто-то из королевских способен на такую подлость, как нарушение кодекса и убийство? Хотя, если гладиатору прикажет сам сейджин, он не сможет отказаться, связанный клятвой. А Бурхану приказывает Солнцеподобный. Хорошо хоть, угроза будет исходить только от одного противника, подставу со вторым организовать вряд ли успели. Но кто из двоих? Кто?»
Бурхана сменил Скавр, нахваливавший гладиаторов Танцующей школы. Имя Аджакти вызвало у публики особый прилив энтузиазма — многие помнили его по победам летнего сезона. Но вот в зимнем он участвовал впервые — мясник берег нового фаворита от жестокости частных боев, пятнающих гладиаторский кодекс. Тем выше была для молодого гладиатора честь начинать во дворце самого наследного принца.
Наконец настало время жеребьевки. Уже знакомый Каю Бора со «стрючком» занял место Скавра. Короткие пальцы вытащили первый камень из мешка с изображением журавля — эмблемы Танцующей школы:
— Стрелец!
Кая не удивило, что вскоре на дне осталась только одна табличка — с его собственным именем. По ту сторону бассейна ожидали двое, чьи жребии еще лежали в мешке Королевской школы. Он поймал мрачный взгляд Скавра — похоже, мясник заподозрил, что его фавориту неслучайно достались два последних боя подряд, без права на передышку. Но вот сделать сейджин ничего не мог — против воли Солнцеподобного не попрешь.
