В общем, в какую-то не ту степь меня понесло, определенно.
Не обращая внимания ни на растерянность Варги, ни на мою задумчивость, дядя Алекс одарил меня фирменной улыбкой и заявил:
— Молодец, племянница. Никогда не сомневался в твоей памяти и уме. Может, все-таки плюнешь на эту школу и пойдешь ко мне? Мне такие работники нужны…
И, пока Варга не возразил что-нибудь еще, дядя телепортировал меня домой. А в следующую секунду, даже не удосужившись рассказать, где мне искать маму, он телепортировался обратно. Вот глядишь, с какой легкостью он это делает, и начинаешь завидовать. Это ведь все тоже не так просто, как кажется. И зачем я в свое время все это так прилежно изучала? Чтобы потом завидовать? И не напоминайте, что это было нужно для эффективной работы в паре-связке…
Вздохнув, я оглянулась. Обнаружив себя в малой гостиной, заорала на весь дом:
— Мам, пап, я дома!
И невольно осеклась. Когда это я привыкла Каируса отцом называть?! Вот ведь, что значит кровное и духовное родство. Самое обидное, что идти против него как минимум бессмысленно. Хотя, тут стоит задуматься — а стоит ли вообще? По-моему, об этом я уже рассуждала. Как давно это было… Словно в прошлой жизни. Какая время все-таки относительная штука.
Кажется, мамочка с папой были слегка заняты. Ибо, вместо того, чтобы крикнуть мне в ответ или придти за мной лично, они изобразили в воздухе огненную стрелку, указывающую направление. Философски пожав плечами, я посмотрела на окно, за которым, не в пример Москве, уже была кромешная ночь, и направилась на поиски своих родителей.
Оные обнаружились, что не удивительно, в маминой комнате. Мама с самым трагическим выражением лица, на какое только была способно, вытянулась на диване, руки устроив на животике, а голову — на коленях Каируса. Как только в комнату вошла я, папа перестал вешать на мамины ушки какую-то утешительную лапшу, а сама она очень печально и грустно заявила, глядя в потолок:
— Моя дочь вступила в какую-то банду…
Сказать, что я опешила от такого заявления — ничего не сказать.
— С чего ты решила?!
— К тебе ходят какие-то странные люди, — трагично заявила мама, чуть ли не всхлипнув.
Каирус продолжал ласково перебирать мамины волосы, не влезая разговор и только кивнув слегка в знак приветствия. Быстро глянув на него, я подозрительно уточнила:
— То есть, ты за мной подсматриваешь? Зачем, мама? Я уже не маленькая девочка…
Сие заявление немало возмутило маму. Присев, она посмотрела на меня, как на очень недалекую персону, и важно заявила:
— Ну должна же я знать, кто отец моего внука!
От такого умозаключения, я схватилась за голову и только невероятным усилием воли удержалась от того, чтобы не побиться головой о стену.
— Мама, милая моя, нет у него отца, нету, — тихо, стараясь сдержать стон, пробормотала я. Сил моих уже не было, ни на что. Хотелось лечь и помереть. Оборотни, суды, мамы, папы, дяди… А спать когда? Нет, я вас чисто по-человечески спрашиваю, спать когда?!
Видно, что-то такое у меня отразилось на лице, что мама заволновалась:
— Ой, Эврика, что это ты такая бледная? Ветерок, а ну-ка хватай ее и тащи сюда, пусть ляжет. Ты что это, дочь, дни напролет не спишь и не ешь? Ну точно, в банду какую-нибудь вступила! Ну я их всех…
— Любимая, успокойся. Лучше принеси воды и чего-нибудь успокаивающего, — мягко отозвался папа, решив для меня вопрос, кого там называют "ветерком". Между тем он меня таки схватил, как требовала мама, и уложил на диван, не взирая на мои протесты. И откуда у меня такое чувство в последнее время, что все вокруг решают за меня?..
Мама, поглядев на меня еще некоторое время, вздохнула и последовала совету Каируса. Вот умеет он формулировать просьбу! Что стоило маме переместить с кухни требуемое? Ничего. А вот папа сказал: "принеси", и она пошла. Проследив за ней, я тяжко вздохнула и принялась флегматично разглядывать потолок, больше не сопротивляясь. Все равно в этом смысла нет. Видно, придется последовать народной мудрости, которая говорит, что в подобных жизненных ситуациях нужно расслабиться и получать удовольствие.
— Что у тебя за проблемы, Эврика? — ласково и негромко поинтересовался Каирус, усевшись на стул, который предварительно сам себе создал. Что-то мне это напоминает… но хоть убей не помню, что.
— Нет у меня проблем.
Моему упрямству можно было бы позавидовать! Ну а что еще сказать? Не про суд же рассказывать, в самом деле. Да и про оборотней как-то не уместно говорить. И, если подумать, не так уж много проблем они мне доставляют, даже, можно сказать, спасают. От тихих комнат, немых стен и бессонных ночей. И у них можно спросить про Лешу… Жаль, подарок не передать… Хотя, у меня еще около недели есть, может, что-нибудь придумаю.
— А как там Лион? — как бы случайно, как бы между тем поинтересовался Каирус. И я, занятая своими мыслями, не заметила подвоха, тяжело вздохнув и грустно ответив:
— Не видела его с праздников. И вообще, где хоть один из этих двоих, когда они мне так нужны?..
— Двоих?
Осекшись, с ужасом посмотрела на папу. Как я могла так оговориться?! И как из этого положения выкрутится?!
На мой паникующий взгляд Каирус лишь мягко, понимающе улыбнулся и негромко не то попросил, не то потребовал:
— Рассказывай. Вильма придет не скоро, она к Матильде зашла, а у той в гостях как раз сидела Антай. Им есть о чем поговорить, так что не бойся, говори. Тебе ведь нужно.
"Есть о чем поговорить" — это мужчин, что ли, обсудить? Тетя Антай, что-то мне подсказывает, сейчас терзается, где бы найти отца для своего ребенка, причем такого, чтобы был нормальным, но в то же время легкомысленным и не обремененным всякими предрассудками. А вот кто-кто, а мама точно может что-нибудь по этому поводу насоветовать. В конце концов, даже учитывая, что мы с Осей "полнокровные" сестры, мужчин-отцов у мамы было много…
Но я об этом тогда не думала. Как-то незаметно для самой себя я выложила Каирусу все, что думала по поводу своей личной жизни. Аж невольно пришлось задуматься — не поколдовал ли там папа надо мной, нет? Ответа на этот вопрос так и не нашла, ни тогда, ни спустя некоторое время.
— Пап… — жалобно протянула я, когда вся история уже осталась позади, а потолок был мною изучен буквально досконально (что было весьма сложно сделать — потолок в маминой комнате постоянно менялся, то становясь звездным небом, то мягкими облаками, которые складывались во всякие причудливые фигурки). — Что мне делать? А вдруг Лион больше не сможет меня простить и уже не вернется в мою жизнь? А если он узнает о Сергее? Или Сергей узнает о нем? Что, если этот гордый волк просто так помаячил в моей жизни, а теперь оставит, и все, скажет — наигрался? Как я вообще могу рассуждать о них обоих, при этом не желая терять ни одного из них?! Ну что мне делать, как выбрать, а? Они оба мне… очень… дороги…
